быть это были капли дождя, скатывались по её щекам.
Мигель, не произнеся ни слова, повернулся и пошёл не вниз, прямо к деревне, а в сторону. Все, кроме Родригеса, потянулись за ним. По колено в жидкой грязи, обходя валуны, а кое-где, оскальзываясь, перескакивая с одного на другой, он упорно продвигался в сторону от скалы.
- Эй! - услышал он сзади голос своего соперника, - вы что, ослепли? Зачем за ним пошли? Деревня внизу!
- Выберемся из грязи, тогда и пойдём вниз, – выдирая ноги из жидкой глинистой каши, и шаг за шагом продолжая продвигаться вперёд, даже не обернувшись, ответил Мигель, и доба-вил, - если идти вниз, то мы можем поломать ноги…
С трудом преодолев препятствие, вышли к полосе кустарников и, не сговариваясь, разде-лились, чтобы выжать промокшую насквозь одежду.
Дождь, казалось, почувствовал, что людям теперь он не страшен, перестал сыпать с неба, а вскоре среди туч появились просветы. В воздухе потеплело. Окоченевшие от долгого пребывания в воде, но живые, страдальцы наконец-то могли хоть немного согреться. Холод начал понемногу покидать их тело, а дрожь уменьшаться.
Мигель, чтобы поскорее согреться, стал подпрыгивать на месте и похлопывать себя ладо-нями. Это помогло. Вскоре он почувствовал, что его мышцы вновь могут работать, а боль из них ушла. Тело, от энергичных движений и похлопываний, постепенно разогрелось и на душе стало как-то веселей.
Правда, нужно идти к деревне, мысленно вернулся он к предложению Родригеса. Может, действительно, кто-то уцелел, хотя… и он ещё раз посмотрел в сторону тольдерии – нет, это совершенно невозможно.
В ожидании пока его односельчане: муж с женой – Игнасио и Хуанита, а также Родригес, Хосе и шестнадцатилетняя, большеглазая Мария, будут готовы продолжить путь, он непроиз-вольно стал думать о ближайшем будущем оставшихся в живых людей и о своём тоже. У них нет крова над головой, нет одежды и, главное, у них нет продуктов, а если бы они даже были, нет огня, чтобы разжечь костёр и приготовить хотя бы мало-мальски съедобную пищу. Хорошо ещё, что у мужчин есть мачете. Спать, конечно, придётся на сырой земле, завернувшись в мок-рые, пока не высохли, пончо. Сколько времени они выдержат такие условия жизни? Неделю? Две?.. А дикие собаки?.. Сейчас их здесь нет. Куда-то ушли, но они в любое время могут вер-нуться! Что, тогда?.. Даже представить страшно!..
- Пошли, что ли! – вывел его из задумчивости голос Игнасио, мужа его двоюродной сест-ры – крепко сбитого парня, ростом не менее шести футов и очень сильного.
Вот так всегда, вздрогнув от неожиданности, подумал Мигель об Игнасио. Подойдёт так тихо, что даже шагов не услышишь. Не зря про него говорят, что он лучший охотник. Мне бы так научиться ходить.
Все уже были готовы к движению, и Мигель последовал за Игнасио. Так, цепочкой, они и двинулись вниз, к несуществующей теперь деревне.
Продвигались молчаливой группой, лишь изредка слышалось, как кто-нибудь чертыхался, продираясь сквозь колючий кустарник. Прошли ярдов четыреста-четыреста пятьдесят, а слева, всё, то же: сухая река из камней, стволов деревьев с обломанными ветками и ободранной корой, но только здесь она была раза в два шире. По-видимому, поток на равнинном месте расширился, уперевшись в селение, как в стену, а затем, сметя его со своего пути, помчался дальше. Что для него каких-то два-три десятка казуч из глиняных кирпичей? Вместе – землетрясение и освободившийся из природой созданного заточения, стремительный, разрушающий как таран всё, что может встретить на пути водный поток - эта мешанина из деревьев, камней, трупов и глины, за какие-то мгновения разрушили всё то, над чем человек трудился не один день.
Не останавливаясь, осиротевшие и голодные, они всё шли и шли, и не было впереди ничего, кроме смерти и разрушения. То тут, то там виднелись трупы погибших животных и облепившие их как мухи грифы, не боявшиеся бредущих людей и уже приступившие к трапезе. Для них это был день праздника, а для нескольких, оставшихся по воле Виракочи в живых, человек – день скорби и стенания.
Дойдя до разрушенной деревни, они приступили к поискам. Как ни напряжённо не при-слушивались они к тишине уходящего дня, как ни всматривались они, ничего, кроме клёкота стервятников не было слышно и не видно. Ни одного человеческого голоса взывающего о по-мощи или хотя бы стона не услышали они. Вокруг витала только смерть!
Развалины деревни стали общей могилой для всех: мужчин, женщин, детей! Погребённые под грудой камней и деревьев, они хорошо были укрыты от голодных хищников и прожорливых стервятников.
- Ооо! О, Виракоча!.. Неужели никто не смог спастись?! – обхватив голову руками и пла-ча, спросила Хуанита у того «Кто Выше всех». Неужели мои отец, мать, сёстры и братья погиб-ли такой страшной смертью? Инти, дай им место в своей обители! Они своей праведной жизнью не заслужили, чтобы ты отправил их в Око-пака и подверг их души голоду и холоду…
- Хуанита! Перестань рыдать. Все мы в руках Виракочи! – стал успокаивать её Игнасио. Теперь нужно думать о живых…
- Верно он говорит, - подал голос Хосе, вытянувшийся до пяти с половиной футов, худой донельзя, тринадцатилетний брат Марии.
Он стоял рядом с сестрой и, держа её за руку, независимо, как взрослый, исподлобья по-сматривал на всех. Казалось, он всем своим видом хотел продемонстрировать свою готовность и решительность защищать сестру от любых невзгод.
Мигель, сначала удивился, а потом понял - Хосе пытается таким образом успокоить сест-ру и скрыть свой собственный страх перед неизвестным будущим.
Ну, что же, он правильно делает – решил Мигель. Так должен поступать любой мужчина в сложной ситуации. Ему тринадцать и если бы не гибель деревни, через пару лет он бы прошёл испытание на юношескую зрелость, и поднялся бы на одну ступень к взрослости и праву голоса при принятии обществом решений …
* * *
… Пока светло, давайте спустимся ярдов на пятьсот, предложил Мигель после небольшого раздумья. Может, всё-таки, найдём кого-нибудь, а нет – значит, действительно, все погибли. Кроме того нам, в ближайшее время, необходимо подумать об укрытии на ночь.
- Пошли, - проговорил Игнасио и согласно кивнул головой, как бы подтверждая правиль-ность предложения.
- Куда пошли?! – закричал Родригес. Все погибли! Я голоден и вы, все - тоже! Я знаю! Я никуда не пойду!..
- Как хочешь! – равнодушно согласился Игнасио, и добавил, - сидя здесь ты всё равно еды не найдёшь и не защитишься один от диких собак. Догоняй!..
И, больше не сказав ни слова, повернулся и широкими шагами стал догонять ушедших вперёд односельчан.
Шли не очень быстро. Давала о себе знать накопившаяся за день усталость, да и голод всё больше и больше терзал путников. Хорошо хоть вода была рядом. Они не страдали от жажды. Небольшие лужи и водоёмчики, образовавшиеся в заторах камней, обеспечивали их водой.
Мигель внимательно посматривал по сторонам, надеясь увидеть хоть что-то съедобное, но пока безрезультатно. С этой стороны каменной реки их деревня, бывшая деревня, поправил он себя, не обрабатывала землю. Здесь была сплошная скала и ни клочка пригодной для посевов земли. Сюда, из-за отсутствия какой-либо растительности, даже козы не убегали, чтобы попастись. А вот «Холинас» - опаснейших гадюк, от укуса которых менее чем через час погибает даже бык, здесь плодилось множество. Находясь здесь, человек рискует быть укушенным и ничто - никакие травы, никакие заговоры не смогут спасти его от неминуемой смерти.
Мигель, совершенно случайно, не подумавши, а может быть, в силу страха перед стихией и заторможенности ума от холода, вывел людей не на ту сторону от скалы. А они, тоже от стра-ха и помрачения рассудка, не задумываясь, последовали за ним.
Сейчас, ведя за собой уставших, голодных людей, он казнил себя за недальновидность и невозможность как-то исправить положение. Выйди они на противоположную сторону, они, хотя бы были обеспечены сырым картофелем, а так…
Переживания Мигеля прервал раздавшийся сзади громкий вскрик Марии. Он резко обер-нулся и увидел, как она, наклонившись, рассматривает свою ногу. Лицо её быстро начало блед-неть, глаза и так огромные, округлились, и она, переводя взгляд с одного спутника на другого, испуганно закричала:
- Меня укусила гадюка! Помогите!!!
И столько страха было в её лице, что Мигель, ни секунды не раздумывая, не думая о по-следствиях, в два огромных прыжка оказался рядом с ней. Быстро уложив её на всё ещё не про-сохшую от дождя землю, он наклонился к ранке на ноге. Капелька крови скатывалась по её изящной щиколотке. Наклонившись ещё ниже, он припал ртом к месту укуса и бесстрашно на-чал высасывать яд, попеременно сплёвывая кровь изо рта…
- Дай посмотрю! Услышал он, и тяжёлая рука Игнасио легла ему на плечо. Приподняв го-лову, Мигель увидел – все собрались вокруг них, у всех были побледневшие лица, и все они с тревогой, явственно проступившей на лицах, наблюдали за его действиями. А Мария, своими изумительными глазами и затаив дыхание, с надеждой смотрела на него.
Игнасио всего лишь мгновение рассматривал кровоточащую ранку на ноге девушки, за-тем, выпрямился и довольно спокойным голосом произнёс:
- Это не укус гадюки. У гадюки два ядовитых зуба по бокам челюсти, а у тебя Мария, ран-ка одна и, хитро усмехнувшись, добавил, - думаю, это кто-то другой, но только не гадюка, уку-сил твою красивую ножку, Мария.
От слов Игнасио у всех стало легче на душе. Это Мигель понял по вырвавшемуся у стояв-ших вокруг односельчан, вздоху облегчения. А Мария, резво, как Вигонь (дикая коза - стройная и изящная), поднялась с земли и, взяв Мигеля за руку, долго-долго смотрела ему в глаза, и столько в её взгляде было тепла, благодарности и любви, что он, от смущения, даже слегка покраснел.
- Нечего на него с такой нежностью смотреть, - с улыбкой произнесла Хуанита. Мы и так все знаем о ваших нежных чувствах.
- Что ты говоришь, Хуанита, - и, с порозовевшим от смущения лицом, Мария спряталась за спину Мигеля.
Развернись в это мгновение Мигель назад, он увидел бы, как при словах Хуаниты сжались кулаки, и побледнело лицо Родригеса. От простого соперничества между двумя претендентами на любовь Марии не осталось и следа. У Мигеля появился враг! Враг – злобный, завистливый и коварный. Его ненавидящий, холодный взгляд, готов был испепелить Мигеля.
Ох, Мигель, Мигель! Страшного врага ты себе, не думая, не гадая, нажил! Такого же страшного и безжалостного, как гадюка Холинас!
Но он ничего этого не знал и не видел и поэтому, повернувшись, взял Родригеса за руку и, считая его своим другом, произнёс:
- Пошли, Родригес. Время идёт, а мы ещё не закончили осмотр местности.
И все двинулись за ними.
Прошли они не более двухсот ярдов, как услышали – из нагромождения деревьев и валу-нов раздаётся какой-то звук. Этот звук напоминал человеческий стон. Все бросились в направ-лении звука-стона, но ничего не увидели. Вокруг были только стволы деревьев с перекручен-ными, переломанными ветвями, да скользкие, облепленные грязью, камни…
- Стойте и не шевелитесь! – подал голос Хосе. Я что-то слышал вот здесь! И он указал пальцем на дерево, лежащее несколько в стороне от других.
Все остановились и, повернувшись, куда показывал пальцем
