на мои сцепленные руки, а затем - перебраться на плечи. Дальше Полина действовала сама. Я лишь поддерживал ее. Когда она уже перекидывала ногу через бетонную стену, с удивлением обнаружил, что эта бестия опять была без трусиков. Впрочем, возмущаться было уже поздно. Полина перегнулась и стала медленно слезать на ту сторону.
Через мгновение послышался треск рвущейся ткани и болезненный девчоночьий вскрик. Очевидно, спускаясь, она зацепилась подолом за что-то острое, порвала сарафан и, судя по всему, поранилась сама.
- Что случилось? Ты в порядке? - стараясь говорить как можно тише и в то же время достаточно громко, чтобы она могла расслышать меня, спросил я.
- Почти, - так же тихо ответила Полина.
А через несколько секунд добавила:
- Держи!
Перелетев через ограду, прямо мне в руки опустился ее сарафан. Он был разорван по всей длине. Получалось, эта девчонка была там, на чужой территории, абсолютно голышом, к тому же наверняка поранена. А ведь ей еще предстояло перелезть через второй забор на "нашу" базу, провести там разведку и вернуться назад!
Я ругал себя за неосмотрительность самыми последними словами, хотя прекрасно понимал, что толку от этого самобичевания не было. Теперь надо думать, как прийти ей на помощь. Приказав Полине оставаться на месте и ждать меня, я перешел на другую сторону улицы. Стал искать что-нибудь подходящее, чтобы преодолеть ограду. Вскоре мне повезло. Я наткнулся на заброшенную стройку, где нашел самые настоящие козлы.
Подтащив находку к ограде, без труда перебрался через забор. Но Полины там уже не было. Мысленно обозвав эту дрянь самыми последними словами, я стал искать место, через которое она могла проникнуть на территорию базы, и почти сразу нашел его: неподалеку к стене примыкал мусорный бак. Забравшись на него, можно было перелезть через ограду.
Я обнаружил Полину почти сразу - за углом пустого склада, откуда она наблюдала за фургонами. Девчонка белела своей наготой в лунном свете так, что ее просто невозможно было не заметить. И столько было в этом невероятном обнаженном шпионстве отчаяния и вместе с тем беззащитности, что у меня сердце защемило от жалости, любви и страха за нее.
Я негромко кашлянул. Она, мгновенно сжавшись, резко повернулась, узнала меня и облегченно вздохнула. Я подошел, обнял свою возлюбленную за плечи и почувствовал, что ее буквально колотит. Несмотря на всю свою браваду, моя юная шпионка порядком перетрусила. Все-таки какой я был сволочью, позволив ей пробраться сюда одной!
Полина уткнулась лицом мне в грудь и замерла. Я гладил рукой ее волосы и плечи, шептал ласковые слова, а когда она успокоилась, снял рубашку и заставил девчонку одеться. По совести, я должен был немедленно отправить Полину назад, но без моей помощи она бы не преодолела два забора с этой стороны. Здесь не было ни баков, ни чего-либо другого, что можно было бы прислонить к стене.
Единственное, что я мог предпринять в этой ситуации - найти для наблюдения более безопасное место. Останься мы здесь, охрана при обходе территории легко бы нас обнаружила. А в том, что такой обход до начала перегрузки бутылок будет, сомнений не было.
Внимательно осмотрев территорию базы, я заметил неподалеку от места, где стояли фургоны, заросли кустарника. Небольшие, но достаточно густые для того, чтобы там могли спрятаться два человека. Отсюда территория была видна даже лучше, чем из-за угла склада. Здесь мы с Полиной и спрятались.
Через полчаса ноги стали затекать. Мы вынуждены были опуститься на колени. Кругом по-прежнему была тишина.
- Тебе не страшно? - спросила она.
- Нет.
- А тебе?
- Чуть-чуть. Обними меня.
Место и время для нежностей - не самые удачные, но эти слова были произнесены так, что я не мог не выполнить просьбу.
Мы стояли на коленях вплотную друг к другу. Она потянулась к моим губам. Я ответил ей. Вскоре мои руки уже гуляли по всему ее стройному телу. Я гладил волосы и спину, расстегнув на ней рубашку, ласкал упругие прохладные груди, проводил ладонью по самому низу живота, задевая безволосую ложбинку в паху, а то и вовсе накрывая всю эту удивительно нежную зону девчоночьего тела.
Полина тоже ласкала меня. Вскоре ее руки стали прокладывать дорогу за ремень брюк. Я не сопротивлялся, но и не помогал ей, краем замутненного страстью сознания понимая всю ужасающую неуместность того, чем мы здесь, находясь в засаде, занимались. Но когда она все же справилась с ремнем и молнией, приспустив брюки, повернулась ко мне спиной, встала на четвереньки и широко раздвинула ноги, я уже не мог и не хотел контролировать себя.
Я провел пальцами по открывшейся передо мной промежности, осторожно раздвинул уже ставшую влажной створку и медленно, растягивая это первое острое удовольствие, вошел в нее. Затем, взяв девчонку за бедра, начал ритмично двигаться, с каждой новой секундой испытывая накат все более пьянящих волн наслаждения. Вскоре Полина стала тихо постанывать в такт моим ударам, и я почувствовал, что она пытается дотянуться снизу до меня пальцами. Я замер и тем самым помог ей.
Пока она дерзко ласкала меня там, я массировал ее упругие сливы, а потом осторожно, боясь причинить боль и в то же время уже не в состоянии отказаться от этой запретной ласки - створку другой маленькой раковины. Когда мой палец проник туда едва не полностью, со стороны ворот неожиданно раздался шум хлопнувшей двери. Вышедший из сторожки охранник направился прямо в нашу сторону.
Мы как по команде замерли. Это был шок. Неужели он нас каким-то образом проследил? Но тогда почему столько времени медлил? И что нам теперь делать?
Меня прошиб холодный пот. Так глупо, бездарно подставить не только себя, но и девчонку - для этого надо быть законченным кретином. Ибо только такой начнет трахаться с подростком-глупышкой, предварительно затащив ее в опасную засаду.
Не дойдя до нас метров трех, охранник повернулся и пошел к фургонам. Я перевел дух. Мы оба по-прежнему не двигались, застыв в той же позе: было удивительно тихо и нас мог выдать даже треск попавшей мне под колено сухой ветки. Очевидно, про наше присутствие охранник не знал. Но что в таком случае ему нужно было ночью у фургонов? Проверить, не похищены ли пустые водочные бутылки? Чушь.
Разгадка оказалась проста и вместе с тем гениальна. За стеной послышался шум моторов, охранник открыл старые, прошлый раз мне показалось наглухо заваренные металлические ворота, и во двор базы въехали два электрокара. Спрыгнувшие с них люди в форменных комбинезонах открыли ключами дверцы фургонов и стали выгружать оттуда ящики с пустыми бутылками.
Судя по всему, подпольное производство, которое я искал два последних месяца, находилось именно там, за оградой базы, а готовую продукцию вывозили совсем с другой стороны. Завтра оставалось лишь узнать, где находится основной въезд на ту территорию, и проследить, куда отправляют "паленую" водку.
Вся операция была проделана всего за какие-нибудь четверть часа. Загруженные ящиками электрокары скрылись за воротами, вслед за ними ушли люди в комбинезонах. Охранник закрыл ворота и, оглядевшись, пошел к сторожке.
Когда он остановился у ворот и закурил, ни я, ни Полина больше не смогли сдерживаться. Острота испытываемого наслаждения, чувство страха, помноженные на радость открытия тайны, слились в доселе не испытанное, совершенно невероятное ощущение, охватившее наши грешные души и тела. Единственное, чего мы себе не позволяли при виде стоявшего у ворот охранника, - это стонать при каждом новом моем движении в ее теле.
Раз Полина все же не сдержалась и вскрикнула. Я склонился над ней и вложил в ее полуоткрытый рот безымянный палец. Она крепко вцепилась в него зубами. Боль, которую я теперь испытывал при каждом новом проникновении, только подчеркивала то невероятное наслаждение, которое мы ощущали. Девчонка кончила одновременно со мной, и в то мгновение, когда палец моей правой руки, наконец, полностью вошел вглубь маленькой коричневой створки, она, содрогаясь всем телом, прокусила безымянный палец руки левой, и сразу же виновато стала отсасывать кровь.
Мы были настолько опустошены, что даже не заметили, когда ушел охранник. Минут пять приходили в себя, потом приводили в порядок одежду. Вдоль забора направились к месту, откуда проникли сюда. Я подтащил к ограде пару валявшихся неподалеку пластиковых ящиков. Но едва Полина стала взбираться на них, как нас выхватил резкий луч карманного фонаря. Раздался окрик:
- Стоять! Руки за головы! Лицом к стене!
Странно, но я почти не удивился. Чувство тревоги, которое я, правда, всячески загонял вглубь, не покидало меня с того самого момента, как обнаружил появление колючей проволоки. Когда же там, в кустах, мы стояли на коленях друг против друга, и случилось то, что случилось, это подсознательно было с моей стороны еще и попыткой доказать самому себе, что опасность нас здесь не подстерегает.
Все правильно: слишком легко мне далась отгадка секрета перевалочной базы. А в мире все, в конечном итоге, уравновешено. И теперь за простоту этого открытия предстояло расплачиваться.
Меня охватила горечь от сознания того, что попался так бездарно и глупо. Выжди мы еще хотя бы минут десять - пятнадцать, пока охранник не закончит повторный осмотр территории, - а то, что такой обход обязательно состоится, я просто обязан был просчитать - мы бы наверняка без проблем выбрались отсюда. Теперь же я не только подставил, причем не в первый уже раз, Полину, ставшую за эти дни едва ли не самым дорогим мне человеком, но и свое дело, и, следовательно, то маленькое, любимое родное существо.
Пока мы живы, не все еще потеряно. Но сколько у нас оставалось шансов на спасение? Один - два из тысячи? Понимая, сколь серьезные деньги крутятся в "левом" водочном бизнесе, я был уверен, что нас живыми отсюда не выпустят. Как только они выяснят все, что им нужно, счет нашим жизням пойдет на секунды. И все же... Я не имел права умирать, потому что нес ответственность за жизни двух самых родных и близких мне девчонок.
Итак, успокойся и раскинь мозгами. Пустые, никому не нужные бутылки вряд ли будут стеречь как зеницу ока. Вероятнее всего, охранник один. Прежде всего следует выяснить, за кого, вообще, он нас принимает: за шпионов, или обыкновенных бомжей? Если второе, то на допросе можно разыграть эту карту. Мол, лазили со склада на склад через внутренние заборы. Высматривали, где что плохо лежит, чтобы положить хорошо. Национальная черта, ничего не поделаешь. Но будет ли у меня возможность посвятить в этот план девчонку?
- Жарко? - усмехнулся охранник. - В этом случае я не против, чтобы вы совсем разделись.
Ни я, ни Полина не шелохнулись. Через секунду раздался сухой, словно пробка вылетела из бутылки, щелчок, и бетон между нашими головами сфонтанировал пылью. Значит, охранник вооружен, к тому же пистолет у него с глушителем. Впрочем, в этом тупике можно безбоязненно палить хоть из "калашникова".
- Вы, суки, не поняли? Раз - де - вать - ся!
Мысленно выругавшись, я опустил руки и начал расстегивать ремень.
