вот стану старшим майором – каждый год летом в отпуске буду.
- Когда-то это ещё будет, - рассмеялась Рахиль и потрепала его потный чуб.
- Скоро, Рохле, скоро. Зинаида мне по большому секрету сказала, что вчера видела моё представление на капитана. А там, что осталось: майор да старший. Потерпи, ещё и комиссаршей-генеральшей станешь.
«Бывалые» не обманули – место было сказочным. Пятнадцать домиков на одну семью, разбросанные по сосновому бору, озеро со множеством островков и лодочной станцией, столовая–клуб, где после ужина три раза в неделю показывали кино, волейбольная и танцплощадки, городки и, в завершение, тир, в котором стреляют из настоящего нагана.
- У нас номера домиков совпадают с номерами столиков в столовой, лодочек на лодочной станции и островков на карте озера, - инструктировал их директор Дома отдыха, - прошу соблюдать. На своём островке можете оставлять всё, кроме провизии – за диких зверюшек мы отвечать не можем. Ваш домик номер четыре и хорошего вам отдыха, - козырнул он на прощанье.
Они зажили странной, непривычной им жизнью: лениво поднимались без омерзительного звонка будильника, шли завтракать, плыли в своей лодке на свой остров, персональный песчаный пляж, окружённый деревьями и кустами, заставлял их валяться на себе нагими. На поставленные удочки иногда что-то попадалось, и Семён учил Рахиль подсекать и вытаскивать рыбу, уверяя, что это её добыча, так как попадаются одни самцы, приплывшие полюбоваться наготой его жены. После обеда, утащив свои стаканы с простоквашей, они намазывали друг другу обгоревшие тела и собственные запахи, смешанные с ароматом скисшего молока, приводили их в неистовство, завершавшееся глубоким часовым сном. Вторая половина дня начиналась заходом в тир, где Рахиль однажды попала в десятку, полдником, после которого все отдыхающие собирались перед репродуктором, прослушивали и обсуждали новости. Последней новостью стало принятие Литвы, Эстонии и Латвии в состав СССР.
- Запросились к нам, как немца испугались. А то всё кобенились, засранцы,- отреагировал на сообщение отдыхавший с ними старший майор, и все дружно с ним согласились.
- Ты не подумай – я атеистка, - сказала как-то Рахиль, когда они нагишом бродили по пляжу, собирая камешки, - но мы с тобой похожи на Адама и Еву в раю. И знаешь, Сеня, если рай на земле существует, то он находится здесь, в доме отдыха НКВД.
Семён не ответил, но посмотрел на неё странным затравленным взглядом, бросился в озеро и поплыл в сторону от острова.
Праздник закончился, когда однажды вечером к ним пришёл директор и поставив на стол будильник, веско произнёс:
- Автобус на станцию отходит ровно в шесть утра, прошу не опаздывать.
Рахиль вернулась в «замок» отдохнувшей, весёлой и загорелой.
- Ваша жена просто красавица, Семён Иванович, - искренне воскликнул Равиль, встретив их у подъезда, - правда, красавица, - шепнул он ей, когда Семён с чемоданами прошёл в дверь.
- Чем сегодня займёшься, Рохле? – спросил Семён, уходя на работу.
- Пойду, пожалуй, в школу, установлю новые границы СССР, - смеясь, ответила Рахиль, - временами я ощущаю себя главным пограничником страны.
- Никогда больше так не шути, Рахиль, - строго произнёс Семён.
Она пришла в пустую учительскую, сдвинула столы, расстелила карты и принялась за дело.
- Похвально, похвально, - послышался за спиной хриплый голос Владилены.
Рахиль вздрогнула и повернулась.
- Великолепно выглядите, Рахиль Борисовна. Вот так советская власть и товарищ Сталин отмечают своих преданных соратников. Кстати, у меня есть для вас партийное поручение, как комсомолке со стажем. С этого года в нашей школе вводится система взаимоконтроля учителей. По моему графику все учителя будут посещать уроки своих коллег, и докладывать на педсовете свои впечатления и замечания. Вам я поручаю контроль за уроками истории Наталии Олеговны. Особенно меня интересует история СССР. Заходите неожиданно, садитесь на свободное место, слушаете и докладываете нам свои впечатления. Задание понятно?
Рахиль кивнула и вернулась к своим делам.
Еженедельные педсоветы проходили скучно. Владилена сообщала о приказах Наркомпроса и распоряжениях его Горотдела. Доклады учителей о посещениях чужих уроков сводились к простому впечатлению: «Я мало что поняла из этих синусов и косинусов, но мальчишки работали дружно и это меня порадовало». На педсовете перед седьмым ноября Владилена Остаповна неожиданно подняла Рахиль.
- Попрошу вас, Рахиль Борисовна, поделиться своими впечатлениями об уроках истории, на которых, как я слышала, вы не раз бывали.
- Да, - подтвердила Рахиль, - я побывала на трёх уроках Натальи Олеговны. Рассказывает она живо, интересно, ребята работают дружно, заинтересованно. Вот и всё, что я могу сказать.
Владилена внимательно посмотрела на неё и неодобрительно произнесла:
- Я понимаю, когда учительница ботаники сообщает нам, что ничего не смыслит в синусах и косинусах, но вы, Рахиль Борисовна? Вы, комсомолка, изучавшая в школе историю страны, а в институте историю партии, неужели за все три урока у вас не возникло ни одного замечания преподавателю, не найдётся ни одного совета, который вы могли бы дать Натальи Олеговне, чтобы её уроки стали ещё лучше? Подумайте, Рахиль Борисовна.
Рахиль судорожно перебрала в памяти содержание уроков и, внезапно вспомнив, облегчённо вздохнула.
- Был один момент, на который я хотела бы обратить внимание коллеги. Вы, Наталья Олеговна, всё правильно рассказали об обстановке перед Великой Октябрьской революцией, но само восстание, как мне кажется, вы осветили неверно. Вы сказали, что Временное правительство было настолько слабо, что власть сама упала в руки большевиков, а всем известно, что вооружённое восстание было детально разработано товарищами Лениным и Сталиным. Мне кажется, что в этом вопросе вы недостаточно разобрались.
- Спасибо, Рахиль Борисовна, за прямой и честный ответ. Все свободны, кроме вас, - Владилена брезгливо посмотрела на историчку.
Это происшествие не имело каких-то последствий, разве что на ближайшей политучёбе Наталья Олеговна попросила слово и заверила коллег и глубокоуважаемую Владилену Остаповну, что никогда не сомневалась в гениальности плана вооружённого восстания, разработанного и осуществлённого гениальными Вождями Мирового Пролетариата товарищами Лениным и Сталиным. Она искренне раскаялась в произнесении неуклюже построенной фразы, которая могла быть неправильно понята учениками, что совершенно непростительно для учителя истории, и выразила глубокую благодарность Рахили Борисовне, указавшей ей на этот недочёт. Пунцовая и взмокшая историчка села на место.
- Я очень довольна, что критика и самокритика в нашем дружном коллективе идут рука об руку. Абсолютно уверена, что это станет традицией нашей школы, поможет самосовершенствованию учителей и резко повысит их профессиональный уровень, - заключила Владилена Остаповна, давая понять, что инцидент исчерпан.
Рутина школьных дел засасывала, и Рахиль скоро забыла, а точнее, выкинула из головы это происшествие, но временами ей стало казаться, что в её присутствии разговоры в учительской стихают, а Наталья Олеговна смотрит на неё с плохо скрываемым страхом.
Однажды вечером неожиданно позвонила Владилена.
- Рахиль Борисовна, - пересиливая боль, властно проговорила она, - меня кладут в больницу – аппендицит. На время моего отсутствия поручаю вам исполнять обязанности завуча. Директор оповещён. Не подведите и не забудьте про политучёбу.
Трубка часто запищала отбоем, а на Рахиль обрушился водопад чувств, в котором гордость за признание перебивалась страхом неизведанного, который размывался неуёмным любопытством в познании чего-то нового. Она попыталась найти в себе опору, от которой её чувства могли бы оттолкнуться, но на ум пришла только та первая, после росписи, ночь с Семёном, когда она лишилась девственности.
Утром, на пятиминутке перед началом уроков, директор представил её и убежал по своим делам. Рахиль, в одиночестве оставленная стоять перед учителями, неожиданно для себя произнесла, копируя манеру Владилены:
- В наших учебных планах и расписаниях в связи с болезнью Владилены Остаповны, как вы понимаете, изменений не произойдёт. Отдельным поручением Владилена Остаповна дала мне задание провести очередную политучёбу, и вот о чём я подумала, коллеги. Почему бы нам не заслушать доклад Наталии Олеговны про историю наших недавно присоединённых территорий? Правда, было бы очень интересно? - по учительской прошёл нестройный гул одобрения, - Сегодня второй день недели, вы успеете подготовиться за четыре дня, Наталья Олеговна?
Историчка покрылась лиловыми пятнами, поднялась и кивнула.
- Вот и хорошо, а теперь побежали к нашим мальчишкам, - пошутила Рахиль, и пошла подбирать свои карты.
Вечером зазвонил телефон. Семён поднял трубку и насмешливо угрожающе пригрозил:
- Убивать буду мужиков, которые требуют немедленно позвать Рахиль к телефону.
- Требуемая Рахиль слушает, - имитируя мужской бас, отозвалась она в трубку.
- Говорит отец Наташи Юрьевой. Она отравилась и сейчас в больнице, - Рахиль с трудом поняла, что речь идёт о Наталье Олеговне, - и не сможет … - он не закончил фразу, всхлипнул и разъединился.
Рахиль сидела у телефона, прижимая чёрного вестника к груди. Подошёл Семён, вынул из онемевших рук трубку и положил на рычаги. Тут же раздался новый звонок.
- Тебя, кажется - Владилена, - шепнул муж, протягивая ей трубку.
- Меня прооперировали, есть осложнения, - с видимым трудом прохрипела Владилена,- быстро и полно докладывайте. Что в школе?
Рахиль встрепенулась, доложила о своих действиях на посту и.о., рассказала об отравлении и затаилась в ожидании приговора.
- Ваши действия одобряю, - рубила фразы Владилена, - что касается отравления, то тут ещё разбираться надо – случайно эта дамочка отравилась несвежими продуктами или нарочно ядом, боясь разоблачения. Но …, это забота вашего мужа, а наша с вами задача – обеспечить и проконтролировать …
Она не закончила фразу и положила трубку.
Владилена вернулась в начале декабря.
- С удовлетворением отмечаю, - властно вернула она своё право на должность, - что мой выбор исполняющего мои обязанности был верен. Благодарю вас, Рахиль Борисовна. Относительно учительницы истории: следствие выяснило, что наша бывшая коллега была запойной пьяницей, и однажды по ошибке выпила уксусную эссенцию вместо водки. Мне обещали после зимних каникул прислать нового учителя истории. Все свободны.
Новый, сорок первый год, встречали у Юрия Сергеевича. Они пришли в начале одиннадцатого, но Марина была уже прилично пьяна и агрессивна. Сели за стол, налили за уходящий год, тут же повторили.
- Давай за тебя, Семён, - поднял рюмку Юрий Сергеевич, - за твоё новое звание, капитан. Знаю, твоё представление подписано, - он указал пальцем на потолок и многозначительно улыбнулся, - через месяц другой будем обмывать третью шпалу. Готовься. Ну, за тебя!
Все выпили. Маринка грохнула пустой рюмкой об стол и перевернула бутылку портвейна на своё новое серебристое платье.
- Ё. твою мать! – взревела она и выскочила из комнаты.
Минут через пять дверь отворилась и на
Очень давно не читала ничего подобного.