лунном свете, и Иванов замер. Человек постоял, хищно втягивая ночной воздух. Ему было приятно высунуть нос из душной квартиры и на мгновение задуматься о смысле жизни. Потом он шагнул. Балконная дверь, скрипнув, отворилась, и человек, пройдя к перилам, посмотрел вниз.
– Ни с места, – тихо предупредил Иванов и приставил к затылку человека пистолет. – Если вы не будете шуметь, я вам ничего не сделаю.
Человек от испуга крякнул, присел, расставив руки. На пол к их ногам вместе с фонариком что-то упало. И Иванов узнал доктора Е.Во.
– Как вы попали сюда? – удивился Иванов, отступая к двери.
– Фу ты, черт, – отдуваясь сквозь усы, произнес доктор Е.Во. и неуверенно повернулся, – Вы забыли о моей профессии. – Демонстрируя полную лояльность, он, как фокусник, потряс ключами. – А вы?
Нелепая фигура со вздернутыми руками темнела на фоне неба. Волна тропического зноя сползла с крыши, по ветками платана струилась на балкон. Кричали цикады, и где-то рядом тихо, по-ночному одиноко, звучала скрипка.
– В детстве мы с Губарем часто лазили на чердак, – вспомнил Иванов. Пот заливал ему глаза, и он отерся ладонью. – Кстати, я даже забыл закрыть окно, – спохватился он.
– В любом случае я вас опередил, – приободренный его воспоминаниями, сказал доктор Е.Во. и, подняв что-то с пола, покрутил перед носом Иванова.
– Что это? – спросил он.
– То, за чем вы пришли... – гордо ответил доктор Е.Во.
Он обрел прежнюю уверенность мундира и на мгновение стал тем доктором Е.Во., который в первые дни их знакомства сидел в кабинете господина Ли Цоя и равнодушно взирал на Иванова.
– Положите кассету и папку на стол, – сказал Иванов, – и не делайте резких движений.
– Вы не должны этого совершать, – посоветовал доктор Е.Во.
– Почему? – удивился Иванов.
– Потому... потому... что мы работаем на господина Дурново, – нашелся он и даже позволил себе улыбнуться.
– Да, – сознался Иванов, – работаем. Но разве это что-нибудь меняет?
– Конечно, меняет, – облизывая губы, пояснил доктор Е.Во. – Вы не знаете тонкостей профессии: еще не время...
От него вдруг стали исходить волны страха.
– Не время чего? – с подозрением спросил Иванов.
Он начал о чем-то догадываться. Он вполне допускал, что доктор Е.Во. немного не в себе.
– Не время меня убивать! – Он выпалил то, что сидело в нем с тех пор, как он впервые вошел в кабинет господина Ли Цоя и что заставляло его держать руки поднятыми.
– Не порите ерунды, – сказал Иванов. – Вы отдаете мне документы, и мы мирно расстаемся.
– А разве господин Дурново не приказал вам меня убрать?
Иванов растерялся.
– Почему вы хотите меня убить? – взвизгнув, спросил доктор Е.Во., пятясь. – Он мне все время намекал об этом.
– Разве? – удивился Иванов и спрятал пистолет за спину. – Впрочем, действительно... – Потом он вспомнил: – Зачем вы убили Губаря?
– Губаря? – настороженно удивился доктор Е.Во. Он вдруг стал тихо поскуливать. – Я-я-я... не знаю, кто это?
Иванов чуть не сказал: «Мой друг!» Он знал, что за друзей надо мстить. Но никогда не смог бы этого сделать сам.
– Тележурналист... – напомнил он.
– А... этот. Нет, я его не убивал! – Доктор Е.Во. на минуту сосредоточился, а потом снова впал в истерику: – При чем здесь я... я вообще...
Он не мог справиться с собой. Он был патологическим трусом и не скрывал этого.
– Я вам не верю, – сказал Иванов.
Он стал безжалостным. Он давно хотел быть таким с господином Е.Во.
– У таких людей хватает врагов! – Визгливые нотки повисли в воздухе.
– Кто? – спросил Иванов.
Он подумал, что у него совсем нет времени.
– Спросите у его жены. – В его голосе прозвучала неуверенность. – Зачем вы хотите меня убить?
– Кому вы нужны, господин министр. – Его движение рукой с пистолетом привело доктора Е.Во. в панику
– Это была шутка! Мы все шутили!
– Переворот на носу, – напомнил Иванов.
– Об этом узнайте у господина полицмейстера!
В нем еще жила гордость отчаявшегося человека.
– А может быть, у господина Ли Цоя? – спросил Иванов.
Доктор Е.Во. промолчал. Он дышал, как спринтер после спурта.
– Ладно, – сказал Иванов и потянулся за кассетой. – Придется вас связать.
– Не подходите ко мне! – закричал доктор Е.Во. – Я маленький человек! Мне приказали, я стал полицейским.
– Кто приказал? – удивился Иванов.
– Семья, – еле слышно произнес доктор Е.Во.
– Какая семья? – удивился Иванов. За сутки он услышал об этом второй раз.
– Неважно… просто семья... Новая семья...
– Ах, вот что... – удивился Иванов. – Может быть, ваша семья приказала убить Губаря?
Доктор Е.Во. утвердительно проглотил ответ и позволил себе униженно улыбнуться:
– Вы мне разрешите уйти?
– Да, конечно... – произнес Иванов.
– Вы благородный человек...
Иванов хмыкнул.
– Сядьте! – приказал он.
Он подумал об Изюминке-Ю. Он подумал, что в ответе за нее.
– Сядьте и не шевелитесь.
Доктор Е.Во. загипнотизировано упал в кресло.
– Что вы хотите сделать?
Он зачарованно следил за каждым его движением, как за движениями врача.
– Связать вас.
– Меня еще никто... никто... никто не связывал...
– Посидите до утра...
– Я не могу, – затравленно прошептал доктор Е.Во.
– Чего не можете? – между делом удивился Иванов, отрывая бельевые веревки и путая их в темноте с жирными, толстыми стеблями растения.
– Я боюсь щекотки, – признался он. – И потом у меня болезнь. Эта…
– Ничего, переживете, – сказал Иванов, наклоняясь к нему.
В темноте глаза доктора дико блеснули.
– Разрешите локоток...
Доктор Е.Во., опрокинув кресло, отскочил к перилам. Он тяжело дышал.
– Осторожней, – предупредил Иванов.
– А-а-а... – тихо взвыл доктор Е.Во.
Он странно изогнулся над платаном и вдруг, шагнув за перила, мелькнул в воздухе растопыренными ладонями. Секунду было тихо, скрипка плыла в воздухе, потом внизу раздался глухой звук расколовшегося арбуза. Перепрыгивая через ступеньки, Иванов сбежал во двор. Черный ход оказался не запертым. Доктор Е.Во. лежал по деревом в косой тени дома.
– Кто, кто убил Губаря? – наклонился над ним Иванов.
– Мне… мне… приказали…
– Кто… кто?..
– А… – выдохнул доктор Е.Во. и умер.
Скрипка стихла, и над головой зажегся свет.
– Мамуся, посмотри, кто там, – произнес мужской голос.
На третьем этаже мелькнуло заросшее лицо со скорбными складками. Иванов ретировался в тень. Взошедшая луна бледно взирала сверху.
– Пьяный забрел, – ответила женщина.
– Ох-охо-ох, нет покоя в этом городе... – произнес кто-то и снова взялся за смычок.
Иванов выскользнул из двора. Луна и здесь висела почти над самой мостовой. По соседней улице, мигнув глазами, пробежала кошка.
– Я его случайно убил, – сказал он почти задумчиво и на какое-то мгновение усомнился даже в собственных словах.
– Кого? – удивилась Изюминка-Ю, соскальзывая ему в руки.
– Человека... – ответил Иванов, – человека...
– Мне было так страшно за тебя, – призналась она.
– Мне самому было страшно, – ответил он.
***
– Помнишь нашу «черепаху» – танцплощадку на Воздвиженке? – спросила она.
– Помню, – ответил он.
Наверное, она ждала его звонка. Он даже не успел себя назвать. На мгновение представил лицо, которое давно стало маской и утратило всякие чувства.
– Я буду там через полчаса. – Голос был равнодушным и бесцветным, но он слишком хорошо его знал, чтобы доверять. В голосе крылась ярость.
Он методично обзванивал все телефоны, и каждый раз женщина-бармен терпеливо ставила перед ним аппарат. В одном из многочисленных кафе набережной. Инстинктивно прятались за горшком с разросшейся фиттонией. Листья с белыми прожилками свешивались до самого пола. «Сбежим… – предложила Изюминка-Ю, – сбежим из этой простреленной квартиры?» В эту ночь у него не было сомнений, хотя смерть господина Е.Во. все еще казалась ему нереальной, словно он посмотрел странный фильм с неожиданной концовкой. Накануне он отыскал сумку в куче мусора и отнес на баржу. Бармен подсчитывал выручку. Молча опустил руку под буфетную стойку и положил перед ним бумажный пакет, перехваченный лентой.
– Это твое. Посмотри сам. Я уж решил, что ты пропал.
– Чуть не пропал, – признался Иванов и надорвал угол. – Спасибо, – сказал он, заглянув внутрь.
– Не за что, – ответил бывший боксер. – Будет еще, приноси.
Казалось, ему было приятно доставить кому-то удовольствие.
– Теперь уже не будет, – сказал Иванов, – теперь всему конец.
– Это точно, – согласился бармен и ладонью пригладил свой чуб. – Лезет, чтоб ему... Теперь уже всему конец. Вряд ли ты застанешь меня через неделю. – Он испытующе посмотрел на Иванова. У него были глаза человека, который смертельно устал. – Уезжаю на север.
– Удачи, – пожелал Иванов.
Вначале они испробовали все сорта пива. Потом в баре обнаружили полусухой мускат, а в меню отыскали «домашний гуляш». Пока ждали заказанное, он пару раз безуспешно звонил Королеве.
Короткий ливень не принес облегчения – испортил поверхность реки, передав ей состояние хаоса и серый цвет туч. Камни набережной стали глянцевыми. Через некоторое время, когда он взглянул в окно, они почти высохли и только в швах между ними блестела вода.
Сегодня она была весела и беспечна, словно скинула давний груз. Губы – она не могла их сдержать. Он чувствовал, что не достоин быть причиной ее хорошего настроения. Но улыбался, слушая ее голос. Ее лицо, морщинки, возникающие в излучине губ, трепетные ноздри и глаза – то, что до сих пор составляло для него тайну, старались его в чем-то убедить. И он даже догадывался, в чем. Но не хотел об этом думать. Он знал, что теперь это не так важно, раз она здесь, с ним. Он понял, что научился, почти научился не ревновать к прошлому, недавнему прошлому. И это было для него еще одним открытием. Может быть, даже не очень приятным, но открытием. Временами она замолкала и бросала на него вопрошающий взгляд, временами обрушивала водопад эмоций, мило наклоняя голову набок. Вдруг, таинственно улыбаясь, словно на что-то решившись, чмокнула в щеку. Оставила ровно на час, а когда явилась.
– Что ты сделала? – удивился он.
Она засмеялась:
– Каре на ножке, – и добавила, тряхнув головой: – Тебе нравится?
То, к чему он привык, сменилось чистыми линиями обнаженной шеи и затылка. Все заканчивалось крохотным хвостиком.
От резкого движения прическа на мгновение рассыпалась, и он понял, что она действительно это сделала ради него. «Знала бы ты, что я этого не заслужил», – тяжело подумал он, глядя на ее веселое лицо.
Пока она отсутствовала, еще пару раз пытался найти Королеву. Звонил в офис и на квартиру. Между попытками выпил рюмку перцовки и понял, что это то, что в данный момент ему требуется больше всего. Наконец-то.
– Ты же знаешь, я от друзей не бегаю, – заявила она так, словно он пытался в чем-то ее упрекнуть.
В ее голосе он прочел многозначительность.
– Не бегаешь, – согласился он, привычно уступая ей инициативу.
– Ну тогда в чем же дело?
Наверное, ее раздражает собственный автоответчик, решил он.
От черных мыслей его отвлекла Изюминка-Ю. Еще одна привычка – привычка делать сюрпризы, то, что в ней его волновало больше всего.
Села напротив и сжала ему ладонь.
– Я так рада... Вино осталось?
– Осталось, – ответил он.
– Давай договоримся, – сказала она, словно набравшись смелости, и по глазам он понял, что ее мучает, – пусть твой житейский опыт не будет нам помехой.
– Давай, – почти удивленно согласился он,
Я ничуть не пожалела, что читала "Реку на север". Оценку "Очень понравилось" поставила раньше. Особенно понравился финал.