Возмездие теленгера (постапокалипсис)

смотрел в стену, испещренную старыми, почерневшими трещинами.
ЛжеБольшаков со своими кайманами был уже совсем близко. И тогда Костя сделал то, что в обыденной жизни никогда не сделал бы, потому что это было глупо и нелогично: он просто размахнулся и что есть силы ударил кулаком в стену рядом с окном, в эти самые трещины, поросшие патиной времени.
Нет, старинная кладка не рухнула, она осталась прежней – крепкой и надежной, но и Костя не разбил в кровь кулаки и не сломал кости, просто часть стены словно выдвинулась туда, куда, по идее, не могла выдвинуться, то есть наружу, к краю форта, где под лучами весеннего, радостного солнца вовсю блестела Балтика. И Брагин с Костей увидели там не голубой простор и не это самое сияющее солнце, а нишу с тем же самым единственным окном, которое смотрело на пролив, вопреки логике пространства смещенное в изометрическую плоскость, что тоже было загадкой, как и ракета, которая не взлетела в форте Милютин. Брагин замотал головой, словно не верил собственным глазам:
– Так не бывает! Что это?! – он с опаской заглянул внутрь.
– Капсула времени! Лезь туда быстрее! – крикнул Костя, потому что уже совсем рядом слышались торопливые шаги кайманов и лжеБольшакова.
– Какая ещё капсула времени? – удивился Брагин, оглядываясь на Костю.
В этот момент он думал о нём всё что угодно, но только не то, что должен был думать в такой ситуации. А должен был думать о том, что произошло чудо, которое в обыденной жизни не происходит.
– Новейшие технологии современности! – нашёлся Костя. – О чём тут ещё рассуждать?! – И подтолкнул Брагина в спину.
Толпа кайманов, возглавляемая лжеБольшаковым, уже гремела подковами на железной лестнице. Костя прыгнул в нишу в самый последний момент, когда разъяренный лжеБольшаков ворвался в башню.
– Где они?! – заорал он так, что кайман испуганно отпрянули.
Даже всё видавший Брагин испуганно задрожал, потому что они стояли на виду у кайманов, вооруженных «калашами», «плазматронами» и прочим оружием, как-то: гранатометами и огнеметами. Он решил дорого продать свою жизнь и клацнул затвором автомата.
– Не бойся, – остановил его Костя, – они нас не видят.
– По-о-о-чему? – спросил Брагин, дрожа и заикаясь от нервного возбуждения.
– Потому что мы находимся совсем в другом месте, хотя и здесь тоже.
Косте и самому такое объяснение показалось более чем глупым. Как можно было находиться в двух местах одновременно? Хотя за игрой слов таилось то неочевидное, чего не могло быть на самом деле и всё-таки было. Просто неочевидное надо было принимать в качестве реальной очевидности.
– Да-а-а, – прошептал Брагин, – многое я повидал, но такого… – он стал оглядывать стены капсулы, которые были сложены вовсе не из красного кирпича форта. – Клянусь установкой «Искандер», если бы я ещё что-нибудь понял, – смущенно пробормотал он.
– Можешь не шептаться, – уверенно сказал Костя, – они нас не слышат.
Между тем, лжеБольшаков топал ногами и плевался, как верблюд, осыпая головы и спины кайманов самыми чувствительными тумаками, на которые был способен. Если бы кайманы не были кайманами, то есть практически бессмертными, он просто поубивал бы их. Поняв, что ярость к чему не приведёт, он послал кайманов обследовать крышу.
– Они удрали через окно! – кричал он. – За ними! Бегом марш!
Сам же он стал тщательнейшим образом обследовать башню. Вид у него был ужасный, одна рука висела на честном слове и каких-то жилах, лицо было похоже на кровавую маску, а из тела торчали куски арматуры. Однако прошла минута-другая, и Костя с удивлением заметил, что лжеБольшаков восстанавливается: лицо стало принимать прежнюю форму, железо – само собой выпадать из тела, а оторванная рука вернулась на место, и лжеБольшаков воспользовался этим, чтобы перехватить «плазматрон» и направить его прямехонько в то место, где в нише, то бишь в капсуле времени, прятались Костя и Брагин. Должно быть, Большаков обладал звериным чутьем на всевозможные новинки века.
Брагин забеспокоился:
– Нажми свою копку! – попросил он. – Нажми скорее!
– Спокойно, – сказал Костя, выжидая сам не зная чего, должно быть, в этот момент он действовал согласно алгоритму, который заложили в него умные учёные.
Он нашёл её быстрее, чем даже ожидал. Действительно, тумблер под красным колпачком торчал на самом видном месте, прямо перед его носом. Костя приподнял колпачок.
В этот момент лжеБольшаков выстрелил: «Бух-х-х!» Разумеется, звука как такового не было. Звук родился в голове у Кости оттого, что лжеБольшакова отбросило к противоположной стене башни, и он врезался в неё с такой силой, что часть кладки прогнулась, и стена рухнула не него.
А потом они увидели, как над блестящей водой Финского залива на бреющем, тяжело и натужно ревя двигателями, идёт штурмовик.

***
Они видели, как она падает – огромная, сытая чушка, готовая разнести форт на куски. Бух-х-х!!! – бомба «перелетела» форт и ударила в основание защитной дамбы. В воздух поднялся огромный столб воды и земли. Три трубы на берегу постояли-постояли, подумали, падать или не падать, и рухнули в воду. Самолёт сделал плавный вираж, зашёл  по солнцу и снова сбросил бомбу. На этот раз она угодила точно посередине залива, между защитной дамбой и фортом Александр I. Штурмовик качнул крыльями и пошёл на третий заход.
– У него ещё одна есть, – сказал Брагин, заворожено наблюдая за манёврами  штурмовика.
– Не попадёт, – уверенно сказал Костя и на всякий случай скрестил пальцы.
– Щёлкай! – с азартом сказал Брагин, наконец-то уверовав в магические способности Кости. – Щёлкай!
– Сейчас, – отозвался Костя, с любопытством наблюдая за самолётом.
Ему нужен был тот единственный знак, который синхронизирует на земле всё: живое и неживое, и то, что должно ещё произойти.
– Щёлкай! – с тревогой сказал Брагин.
– Сейчас, – спокойно повторил Костя.
– Ну щёлкай же!!! – в ярости обернулся к нему Брагин.
– Сейчас… сейчас… – пообещал Костя.
Прежде чем третья бомба попала в форт Александр I, он успел щёлкнуть тумблером.

***
Они стояли втроём на самом гребне Стены. Знакомый КПП был разрушен, и ветер вместе с дождём уносил дым пожарища вдаль.
– Мать моя женщина… Кто же это их так? – спросил Телепень, разглядывая развалины бункеров, которые словно были вывернуты наизнанку. – Похоже, что наши прилетали на вертолётах? – он посмотрел на Костю, который теперь просто обязан был всё им рассказать и объяснить.
– Святые угодники… – Чёбот презрительно хмыкнул и тоже посмотрел на Костю.
Их двоих просто распирало от восторга и от радости: спасти родину – такой шанс выпадает на одного человека из ста поколений. Пусть это сделали не они с Телепнём, пусть они просто находились где-то рядом, но ведь они тоже причастны в подвигу! А такой подвиг – это слава на века и медаль на всю жизнь. От славы и медали только дураки отказываются.
Косте было всё равно, кто разбомбил КПП. Теперь это не имело принципиального значения, разве что лишний раз погордиться за возрождающуюся родину. Он оглянулся. Величественный город лежал словно в тумане, задёрнутый по самый воротник чёрной, глухой пеленой, насупившийся, совсем не родной, почти чужой. Однако в следующее мгновение всё изменилось. Сквозь тучи ударило солнце. Город засиял, засверкал куполами соборов, загорелась Адмиралтейская игла. Блеснула голубая Нева. Серебром развернулся во все стороны Финский залив, и там, в его глубине, где находился Кронштадт, возникла серебряная точка, которая стремительно росла на глазах, пока не превратилась в самолёт с красными звездами на крыльях, который с рёвом пронёсся над их головами.
– Ура! – закричали они. – Ура!!!
И были счастливы, как может быть счастлив человек в семнадцать лет.
– Кайманов пошёл добивать, – радостно сообщил Чёбот и встряхнул чёрными, как смоль, волосами, с удовольствием принюхиваясь к пожарищу.
– Не-е-е, – возразил Телепень, – я думаю, что бомбить Девять холмов красных дьяволов. Заводы нам теперь ни к чему.
Они вопросительно уставились на Костю, потому что им было интересно его мнение, но услышали совсем не то, что хотели услышать.
– Вот бы сесть на него и через мгновение – дома, – мечтательно сказал Костя. – А там…
– Это точно… – со вздохом согласился Телепень.
А ведь Приёмыш везде прав, сто раз прав. Быть ему атаманом! Быть! Ох, чую, быть! – подумал он.
– К осени дойдём, – уверенно сказал Чёбот, который в таких делах любил полагаться исключительно на свои ноги.
– Дойдём, – согласился Костя, поднимая воротник куртки и пониже надвигая «менингитку». А ещё он потрогал карман справа – там у него лежала ценная книга, настоящий роман Джека Лондона – «Мартин Иден», который подарил ему старший лейтенант Брагин. Он пробовал читать его урывками, но разве как следует вникнешь в дороге-то?! И, в предвкушении удовольствия, сказал: – Перекур через каждые два часа.
– А давайте завернём на станцию «Пайки», заберём то, что в прошлый раз не забрали?! – предложил Телепень и улыбнулся, радостно поведя своими бабскими плечами.
– Давайте, – сказал Чёбот и снова вопросительно посмотрел на Костю, безоговорочно признавая его авторитет и власть.
– Завернём, – согласился Костя. – Для бешеной собаки сто километров не крюк, – а сам подумал с сожалением, что за делами и суетой так и не забежал ни в один из книжных магазинов и что роман «Мартин Иден» он прикончит за два-три дня, а потом начнёт заново, потому что хорошие книги читаются всю жизнь.
Чёбот и Телепень засмеялись, поняв, что Костя шутит. Потом все трое закинули на плечи вещмешки, оружие и тронулись в путь, оглядываясь до тех пор, пока город не пропал за Стеной, то бишь за обрывом.
– А что дальше было? – спросил Чёбот, когда они вошли в сосновый лес и дождь перестал быть таким надоедливым.
– Чего дальше-то?.. – как эхо повторил Костя и помолчал, потому что всё ещё переживал свой подвиг, но, как истинный теленгер, не показывал этого. – Дальше я этим тумблером и щёлкнул. Делов-то…
Он только не рассказал, какого страха натерпелся не от Большакова, не от кайманов и тем более не от штурмовика, а от собственной неуверенности и будоражащих его чувств. Но теперь всё было позади. Теперь впереди только огромное, безмерное счастье и Верка Пантюхина, о которой он точно знал, что любит её на всю жизнь.
– А ракета-то, ракета откуда взлетела? – не унимались Чёбот и Телепень.
Дюже интересно им было – такой подвиг, можно сказать, исторического значения, а с ракетами большая неясность.
– Главная ретрансляционная находилась в самом глубоком месте фарватера, – в сотый раз терпеливо рассказывал Костя. – Она лежала там в контейнере и ждала сигнала. А ещё три дублировали её поближе к Большой Ижоре, к Красной Горке, а последняя взлетела из Горавалдайского озера. Это мне уже Захар Савельевич сообщил. Он всё знает.
– Святые угодники! – восхитился Чёбот и на мгновение остановился, чтобы бросить благоговейный взгляд на Костю. – Кому расскажешь, не поверят!
– Мудрено сотворено! – согласился Телепень. – Я бы так не смог. Гы-гы-гы!..
– А ядерные ракеты ты видел?.. – хором спросили они, приставая к Косте, как банный лист к одному месту.
– Ядерных ракет не видел, – честно признался Костя. – О ядерных ракетах