5стен (3/5 от книги Отражение)

горки спустилась бы прямиком к берегу Москва-реки. Но я отправилась назад. Спустилась с пятака и деревья тут же меня обступили. Сам лес находится на возвышенности, здесь множество глубоких оврагов, чуть ли не постоянно приходится идти вдоль них, не без опаски поглядывая на дно.
Но до оврагов я не дошла. Самое интересное началось, едва я сошла с холма. Спускаясь, я заметила у пригорка поваленное дерево; вывалилось из строя собратьев. Ветвистая крона старого клена легла метлой на поляне. По обугленному пню, в котором застрял такой же черный край ствола, несложно догадаться о попадании молнии. Тогда я вспомнила рассказы, что не так давно над поселком прошел нешуточный ураган.
Вдоль широкого ствола упавшего клена разлегся юноша; одна рука на животе, другая под затылком, глаза прикрыты, ноги закинуты на ветку. Может быть из-за того, что в лесу царила тишь, и не было посторонних глаз, я захотела поздороваться. У меня не было причины так поступать, но я решила не превращать это в аргумент, при котором следовало отказаться от импульсивного желания. В конце концов – что страшного в том, чтобы просто поздороваться?
Нельзя сказать, что я могу так легко войти в контакт с совершенно незнакомым человеком. Наверное, уже в тысячи подобных ситуаций, я проходила мимо. Не знаю чем, но этот случай оказался особенным. Думаю, все дело в моем тогдашнем настроении, ветреном и раскрепощенном.
Я приветливо помахала рукой (в этом не оказалось ничего странного). Но он не отреагировал. Мне стало интересно, почему он меня игнорирует. Без задних мыслей, я просто зашагала в его сторону, а когда оказалась рядом, удивилась. Спит! Мерно и тихо посапывая. Травинка тимофеевки чуть покачивается в зубах, лицо расслабленно, будто детское, с добрейшими чертами. Но глаза… Напряженные веки морщатся, словно начинается кошмарное сновидение. Но разве приходят кошмары в полуденный сон? Может в этом и нет ничего странного, но я вдруг отчетливо поняла, что человек передо мной глубоко в душе сильно мучается.
Мое присутствие встревожило его сон, веки стали подрагивать и шелохнулась травинка в зубах. Вот он уже совсем проснулся, но глаза не открывает, пробуждаясь плавно и будто стараясь удержать приятный сон, а не кошмар. Истомная улыбка переросла в зевок, он заелозил на бревне, сладко потянулся, и только потом, потерев ладонями, открыл глаза. И наши взгляды пересеклись.
За всю жизнь я не видела такой прыти! В неуловимое мгновение он весь подобрался и спружинил с места, как кузнечик. В следующей миг он уже был на земле, по ту сторону бревна; на лице смешались испуг и раздражение. Но длился момент не дольше секунды. Он стал разглядывать меня с удивлением, но удивляясь словно не мне, а чему-то, что известно лишь ему. Потом он улыбнулся так светло и добродушно, что и я не удержала улыбки.
«Первый раз вижу, чтобы кто-то задремал днем на дереве», – сказала я.
«Все потому, что мы видимся впервые», – ответил он и представился: – «Степа».
Он подошел ближе и галантно поцеловал мою руку. И этот жест совсем не показался мне пошлым; я шутливо закатила глазки, словно обольщенная фрейлина. Странное знакомство прошло, как само собой разумевшееся, не было даже удивления, которое появилось только теперь, когда пишу об этом. Разве это обычная ситуация?
Мы вдвоем отправились бродить по лесу, вели очень оживленную беседу. По большей части говорил он. Болтушка! (улыбка). Он напоминал мне ребенка, даже не подростка (они все сейчас какие-то депрессивные… кроме меня конечно, хе-хе). Он на пару лет младше меня. В его поведении чувствовалось столько заразительной восторженности и импульсивности! Я призналась ему, что не встречала прежде столь жизнерадостных людей. Степан вел себя простачком, при этом оказался весьма начитанным, приятным и интересным собеседником (хоть и любитель перебивать). Порой я замечала, как он титаническими усилиями сдерживается от комментариев, дожидаясь, пока я закончу высказывать мысль. (Улыбка). Встреча оказалась весьма приятная, увлекательная – я совсем позабыла проблемы и перестала ощущать беспокойство.
А потом он показал мне место возле опушки, где растет земляника. Как малые дети, мы ползали на корачках, искали в кустиках сладкие ягоды и уплетали их за обе щеки. Я никогда прежде не ходила по ягоды. Мне понравилось. Было вкусно и беззаботно, как-то даже умильно. Наевшись, мы спустились в овражек к роднику, напились ключевой водицы. Боже! Сколько же там бесноватых комаров! Пока один из нас склонялся, припадая к холодной струйке, другой защищал от кровопивцев, отмахивая веточкой.
За время прогулки я узнала, что Степан – из соседнего поселка, не коттеджного, а так – деревня городского типа, где пятиэтажные дома местные зовут многоэтажками. У него там бабушка и он изредка проводит у нее выходные, а учится и живет в Москве.
В общем, мы много о чем разговаривали, у меня не хватит терпения написать обо всем. Итак на три листа расписалась. Выложилась. (улыбка) Пожалуй, это все.

03.06(вечер).doc

Сегодняшний день начался с перестановки в комнате. Я решила несколько обновить облик своего летнего жилища. И получилось очень необычно! Можно с уверенностью сказать, что я была на подъеме творческого настроения, додумавшись откатить свою просторную кровать на центр комнаты. Два моих шкафа, – книжный и вещевой (тот, что поменьше), – в ширину оказались под стать стенкам изголовья и изножья. Поэтому я решила сделать нечто, вроде “спальни внутри спальни”. Освободив шкафы, я подсунула картонку под днище и, – вуаля! – в одиночку передвинула мебель. Теперь моя кровать с обеих сторон закрыта стеллажами. Чтобы взять книгу достаточно протянуть руку над головой; а светильник прицепила к краю полки. Вещевой шкаф я приставила задней стенкой, и на нее повесила красивый плакат с закатом на песчаном берегу моря. Задумка с кроватью оказалась выше всяких похвал.
Письменный стол придвинула вплотную к подоконнику. Тумбочку для канцелярских принадлежностей я опустошила, чтобы битком набить полки мамиными модными журналами. Благо, их навалом; она зачем-то постоянно покупает их, хотя у самой нет времени читать даже желтую прессу. Поэтому они просто множатся в гостиной. Теперь от них польза большая, чем от чтения – они превратили тумбочку в маленькую лестницу. По ней я поднимаюсь на стол, а там распахиваю фрамугу, чтобы сесть на подоконнике и с высоты второго этажа любоваться лесом и небом. Немного сказочно получилось, правда? (улыбка).
На подоконнике, солнечным светом тешит листочки моя Роза в горшочке, привезенная из Москвы на лето. На удивление легко она стерпела переезд, бутончики враз налились сочным цветом, поднялись, вот-вот готовые распуститься. По моим представлениям, цветение должно было начаться не раньше следующего месяца, но в поселке с Розой будто начали происходить чудеса. Может, так сильно сказывается чистый воздух? Я зря сомневалась, когда думала оставить цветок дома. В любом случае, в Москве ей было бы хуже; уверена – мама не всегда бы вспоминала поливать растение. Да и мне с Розой здесь не так одиноко.

Весь день я занималась убранством комнаты, танцуя под дебютные песни группы Evanescence и подпевая Эмми Ли. Их альбом – подарок судьбы. Мое сердце зачаровано группой, назвавшей себя «Исчезновение». Стихи и музыка порывами эмоций били в колокол моей души, рассылая чувственные вибрации по внутреннему миру.
А вечером я снова повстречалась со Степаном. На том же месте, что и тогда (на этот раз не спал (улыбка)). Расходясь по домам в день знакомства, мы не договаривались о том, чтобы встретиться вновь; но это случилось как само собой разумеющееся. Более того, я даже подготовилась к новой встречи. Как? Взяла диктофон на прогулку. Зачем? В дальнейшем, я возьму наше общение за основу для написания очередной курсовой по психоанализу. Скажем, «Транзакционный анализ Эрика Берна». Точно пока не знаю. Я решила записать нашу беседу, чтобы по возвращении домой разобрать то, что возможно ускользает от меня. При нашем первом общении Степан часто прибегал к двусмысленным выражениям, а поняла я это только вчера, хорошенько обдумав некоторые его фразы. Может, мне только кажется; и его реплики не осознанны в той степени, которую я им приписываю.

Сегодня мы допоздна общались возле поваленного клена, а еще поднимались на пятак смотреть закат. Степа пребывал в хорошем настроении, был весел и смешлив. Сегодня он рассказал мне историю из своей жизни, в которой я, – как будущий психолог, – нашла много удивительных подробностей. Повествование истории больше походило на театральную постановку; будто он рассказывал что-то, не имеющее к нему отношения – происшествие какого-нибудь приятеля. За все то время он не слезал с дерева, расхаживал по нему, как по сцене, активно жестикулируя (порой мне казалось, что он свалится). Подробности хранятся в звукозаписи, названной по сегодняшней дате.
03.06.mp3

(щелчок диктофона)

– Привет, Лена!
– Привет. Вот мы снова повстречались.
– Рад встрече!
– И ничуть не удивлен?
– М-м… Нет. А ты удивлена?
– Даже не знаю. Ты давно здесь?
– Как видишь, даже задремать не успел.
– А по ночам ты не спишь?
– Но ведь это совсем другое. Здесь от сна совсем другие ощущения. Тебе тоже стоит попробовать.
– Я не настолько безрассудна, чтобы спать в лесу. Не боишься, что кто-нибудь причинит тебе вред, пока спишь?
– Мой сон чуток, как у караульного!
– Караульные вообще-то не должны спать.
– Никто не сможет даже подкрасться ко мне!
– Это ты мне говоришь?
– Ты подкралась без враждебных намерений. Их я бы почувствовал, хе-хе.
– И все же, без шуток – ты не дорожишь своей жизнью?
– Боже! Что ты говоришь?! Жизнь это самое ценное, что есть у человека!
– Прозвучало как заученная фраза.
– Потому что это очень простая истина. В ней нет никакой хитрости. Я люблю жизнь. Она прекрасна! Вот, посмотри на лес! Его зелень увядает по весне. Но в этом заключается неотложное составляющее великого. Увядание тоже имеет свои краски, завораживающие по-особому. Все краски мира прекрасны. Ты не согласна?
– Увядание не делает цветок прекраснее.
– Разве?
– А разве прекрасен увядший цветок?
– Но сейчас-то цветы живы! Несмотря на будущее, где их поджидает гибель, они расцветают.
– А люди? Какими их делают мысли о смерти?
– Живыми!
– Потому что они знают о неминуемом конце всего. Пфф! Это нонсенс. Как можно скрашивать жизнь болью? Я не из тех людей, кто утешает себя, что не будь низости – мы не поняли бы, что такое благородство.
– Но почему утешение? Это логичная закономерность! Если бы не было пасмурных дней, ты бы не осознала красоту солнечного дня полностью.
– Я не смогу осознать красоты солнца, если ослепну во тьме пасмурных дней.
– Это крайности…
– Нет, не крайности. Пасмурный день дает нам горький опыт для сопоставления, а получение опыта – это изучение неизвестного. Как рассчитать, чтобы познаваемое не ослепили нас, если предварительно нам неизвестно то, что беремся изучать? Что если психика человека не сможет ужиться с полученными знаниями?
– В таком случае человеку предстоит обратиться к квалифицированному специалисту по лечению душевных травм. Это же твоя будущая целевая аудитория!
– Не смейся. Мне,