МИЛЛИОНЫ ПАРСЕК: Ангел и демон

туманную муть, пытаясь ее просканировать.
Дай тоже озирался с удивлением, потоптавшись на месте, как будто наступил в грязную лужу. Потом радостно выдохнул:
— Проматерия. Пару раз мы были в таком месте с твоим отцом. Кажется, мы на месте! До Мета-Прокс осталось недалеко.
Заметив, что они застряли в пространстве, Карсад и Кара вышли тоже. И сразу оба стали  озабоченные и встревоженные.
— Разлом… Здесь они и живут, — встревожился Карсад. — Если медуз выманить в пространство, можно взорвать новую галактику… Места разлома похожи на мыльный пузырь, здесь проматерии много.  
— Галактику? — Анна не сразу поверила, что не ослышалась, пытаясь представить размеры взрыва. — Дед, ты в своем уме?!
Однако, Карсад на иронию не обратил внимания.
— Естественно, сначала образуется туманность. Когда загораются медузы, взрыв бывает огромной силы. Сила вырывается наружу и разогревает эту муть на миллионы градусов, превращая ее в водород… Надо сидеть в засаде, ждать! — голос его прозвучал как-то уж слишком таинственно, азартно, глаза лихорадочно заблестели. — Главное, удержать медуз на поверхности, не дать остыть. Если ушли, начинай сначала…  
— А зачем ждать? Сейчас силу положим, прибегут. Ну, если там еще остались. Мы не так далеко, почувствуют. А бегают они быстро, быстрее нас, — простодушно предложила Анна, оставив попытки приложить на себя галактику. — Только как мы их вывернем? Они ж на нас набросятся!
Карсад рассмеялся.
— Вот! И в этом ты вылитый Дайкон! — добродушно усмехнулся он, заложив щупальца за спину и прохаживаясь взад-вперед. Он повеселел, с прищуром окидывая даль. — Он тоже горяч был, упускал детали — и поплатился!
— Почему был? — отшутилась Анна. — Жив-здоров, приветы вам передает, только я его потеряла.
— Если Мета-Прокс недалеко, взрывом ее отбросит, — нахмурился Карсад. — Тогда мы и через миллиард лет ее не отыщем.
— А как можно тут обогнать медуз? — искренне удивилась Анна. — Она ж как бронепоезд. Что-то страшнее я даже придумать не могу!  Не ожидала такого от Бога.
— А чтобы выманить медуз, нужно уйти за пространство, в сторону Бездны, оставляя след силы — и пробираться там, чтобы твари и не достали, но чувствовали.
— А, что я хотела спросить-то, — спохватилась Анна. — А как вы жили, если не было ни пространства, ни подпространства?
— Сила и Бездна — несовместимы. Мы были сами по себе, каждый, как маленькая подвселенная. И ползали по Богу, как блохи. После взрыва бытие развернулось, теперь подвселенная лепиться к нему, а мы к подвселенной, как раньше к Богу. За пространством есть поле, ограждающее его от Бездны. Смахивает на электронное, ограждающее ядро атома. Суть подвселенной — столб, подпирающий небо. Суть поля, окружающее ее — богатырь, который столб тот обходит дозором. Там, где нет земли-матушки, чтобы родить его, там подвселенная рвется и Бездна устремляется в разлом. В этом поле так же сложно удержаться, как у Бога за пазухой.
Карсад усмехнулся, а Анна вдруг вспомнила, что ее уже отбрасывало к противоположному порогу. С другой стороны пространства она действительно натолкнулась на что-то, похожее на резину. Удар был безболезненный — шмяк! — и ее отбросило назад. Очень, очень темно было, но пространство она видела.
Анна вошла в подпространство, закрыла глаза и снова вышла в пространство, не останавливаясь. Точно так, как выходила. Выйти, выйти, выйти… И неожиданно, почувствовала то самое поле, которое в прошлый раз развернуло ее, как мяч. На этот раз она постаралась удержаться. Не слишком умно — напряжение между нею и тем, что ее держало, возрастало.
Так, если в другую сторону не пускало некоторое количество материальности, то в другую… — меч и сила, и, наверное, сознание. Но это вряд ли, сознания, по желанию Создателя, спокойно уходили на любую из сторон, а в эту сторону даже чаще, родив все ту же материю. Или просто уходили?
Она освободила себя от меча и силы, успокоив их в том месте, где они у нее хранились, не давая о себе знать, пока она в них не нуждалась. Напряжение спало, теперь можно было удержаться и двигаться… Она скользнула вдоль невидимой стены, пытаясь нащупать ее и понять, где она сама. Что-то не пускало ее, стена как будто сходилась в одну точку, образуя вершину или изогнувшись в форму небольшого эллипса…
Ха, да там же нет ничего! Поле было образовано ею!
Так, ясно, теперь зрение…
Ну да это легко! Анна прибавила скорость, маневрируя, облетев Карсада и демонов по кругу. Пожалуй, теперь она могла уйти вглубь отсутствующей вселенной еще чуть глубже…  
— Раз плюнуть! — Анна вернулась. — Попробуй ты! — попросила она Дая.
Карсад следил за нею с повышенным интересом.
— Ты… смогла достать Бездну?!  — ошеломленно спросил он, обращаясь, скорее, к себе.
— А ты разве нет?! — удивилась она.
— Ну, я! Я перворожденный! Мне сам Бог велел! — выпутался он, но выглядел он озадаченным. — Но так далеко… А ты… С бабкой вы, пожалуй, могли бы и новую вселенную состряпать! — он удовлетворенно расплылся в улыбке. — Меч у тебя от матери. А что же от меня? То-то я смотрю, не тянет тебя к огородам, без вдохновения творишь, — пожурил он ее, как мать. — Трудно разве поставить запятую, где ее нет?!
Перед ним завис образ треугольника, который обратился в цветную красивую ракушку, потом из нее вылезла сине-зеленая нога, потом голова с рожками. Потом на рожках выросли глаза, а ног стало четыре, ракушка обратилась в панцирь, — и образ пополз рядом с дедом, то обрастая конечностями, хвостами, рогами, копытами, то отбрасывая их, и через множество форм, в конце концов, перед глазами уже шагал человек с тростью, поменяв теплый мех на одежду из миркса. Образы деда были безупречными, совершенными, в большом и малом сохраняя грацию, легкость и законченность.    
— А почему ты на бабушке женился? Он же такая…  — Анна поморщилась, обозвать бабку гадиной не повернулся язык. — Такая бессовестная!
— Богиням совестливыми быть ни к чему! — одернул ее Карсад с осуждением. — Она и добрая, и злая, вулкан страсти и хитросплетение мысли. Редкостное сочетание несочетаемых качеств, — он остановился, с блуждающей улыбкой уставившись вдаль. — Бессмертие — тяжкое бремя. Жар и холод, фингалы и любовь… — дед покачал головой. — Как бы я еще удержался на краю? Мое вдохновение в ней, творческий потенциал. В боли и в радости — творю!
Анна почесала макушку, в том месте, где ее чувствовала.
— Бьет, значит, любит, — скептически хмыкнула она. — Тебе бы подошла женщина мягкая, тихая и спокойная. А не эта… интриганка!
Это еще как сказать, кто из них был сентиментальней. Пожалуй, сухая Катрин как раз просчитывала каждый шаг, спотыкаясь о непредсказуемость эмоционального Карсада. Чтобы думать наперед против гения, надо быть гениальнее гениальности гениального комбинатора. То же самое, что угадать картину художника, в совершенстве владеющего всеми видами живописи, пока художник ее не написал. Мог бы — так и сам прославился! .  
— Это что еще за разговоры?! —  остановился Карсад, сердито смерив ее взглядом. — Да где еще найдешь такую Правительницу, которая трижды выносила семя? Она матери твоей подарила жизнь! Внуки, вон, пошли, а благодарности не дождалась! Интриганки это там, где хвостом крутят! — дед тяжело вздохнул. — И рад бы помянуть молодость, ну а как? А если в позу встанет?! От любви до ненависти — один шаг. Жалко, не сообразили двойню. Я и не знал, что у двойников одинаковая сила и меч. Нет, умереть за такую женщину — счастье!
— Ага, она только того ждет! — рассердилась Анна. — Белены надо обожраться, чтобы думать о смерти, имея бессмертие. С таким настроем к медузам лучше не соваться.  Пока мы тут сильно ее любим, она уже доедает империю не хуже медуз морока! Девять месяцев не такой большой срок, чтобы за те миллиарды лет, которые вы топчете вселенную, считать ее матерью-героиней! — возмущенно высказала она свое мнение.
— Я запрещаю тебе так думать о бабушке! — прикрикнул Карсад, внезапно угрожающе раздаваясь в стороны.
— Не можешь запретить, она мать мою Совету сдала! — Анна приобрела те же размеры, уперевшись в Карсада. Места в туннеле для двоих оказалось мало.
— На то были свои причины, — сдулся Карсад, примирительно пощекотав ее щупальцем, как делали демоны. — Совет был готов объявить нам войну, если не выдадим Айру и станем препятствовать в поимке опасной преступницы, — он вдруг резко остановился, в недоумении запнувшись на полуслове, рассматривая Анну с нездоровым интересом. — Так ты еще и сильно недоношенная! — изумился он. — Кошмар!
— Вас не поймешь, — проворчала Анна, продолжив путь. — Вы бы уж как-то договаривались, прежде чем водить меня за нос!
Какое-то время летели молча. Теперь темная материя неизвестного свойства в пространстве имела такую высокую концентрацию, что чувствовалась и в подпространстве, заметно воздействуя на него. В пространстве было еще заметно звезды, но в подпространстве стало темно, как на Черной Дыре, тогда как демоны сильно приободрились. Здесь, пожалуй, проеденный тоннель уже угадывался лишь по рыхлости еще не распределившейся ровно подпространственной структуры и по набившейся той самой мути, которая была и там, и там, и не таяла. При движении начал оставаться след, скорость пришлось сбавить, чтобы не сбиться.
Наконец, Карсад остановился, выглянув в пространство.  
— Ты остаешься с демонами, а я попробую проникнуть на Мета-Прокс. Если не разбрызгивая силу, то можно проскользнуть…  А вы поманите медуз, чтобы я смог выбраться со стелой. Запомни, — он с серьезным и строгим видом обратился к Анне, — они хищники! Нельзя стоять на пути, нельзя бежать. А если обнаружили, уходи в Бездну.
Он тяжело вздохнул. Выглядел Карсад неважно, видимо, оставлять ее ему было так тяжело, как взять с собой.  
— Когда есть такая материя, они начинают разогреваться и гореть. Взрыв бывает такой силы, что все своды мешает в кашу. Тогда начнут гореть остальные. Ваша задача — оставить побольше силы, когда я буду на Мета-Прокс. И сразу уходите. Порыскают тут и вернутся, они всегда возвращаются туда, где было что пожрать. Но мы с Карой в это время будем уже далеко.  Дай, пообещай мне, вы здесь не задержитесь!
— Ну… — развел щупальцами Дай. — Пусть уходит Кара, я останусь с тобой.
— А почему это ты отправишься за стелой?! Мужественно иду с тобой, — Анна решительно тряхнула головой. — Мы пока не знаем, как далеко до Мета-Прокс.
У нее было достаточно времени убедиться, что Правителям доверять не стоит. Пока выгодно — будет с совестью, невыгодно — заплюет совесть и перешагнет и через стелу, и через мать. Однажды он уже это сделал, бросив меч и силу матери  к ногам Катрин, которая тут же этим воспользовалась. И она не понимала деда, который легко простил Катрин. Значит, и сам он был не лучше. Оставить его с мечом и силой матери то же самое, как пустить козла на грядку с капустой.  
— Нет уж… ты мне нравишься, но там, в империи, а здесь… — здесь каждый сам за себя, — рассудила Анна. — Давай так, ты займись тем, что ты уже делал, а я тем, что у меня лучше получается. Кстати, а как ты собираешься выбраться из глубин вселенной со столбом, который, возможно, дырявый, как стела Мерта? Предположим, ты добрался до галактики, а дальше что? Скормишь ее