будущее человечества, не говоря уже о старушках.
Культурхус
Культурхус был самой крупной аферой Рене, и она ему удалась благодаря тому, что кто-то из больших людей держал руку над его головой. Он предложил коммуне выстроить помещение, которое вместит в себя заинтересованных в том или ином людей, послужит центром для встреч, и в то же время будет экономически выгодным предприятием. На постройку здания коммуна выделила ровно половину необходимых средств, другую половину выделило жилищное хозяйство. Поскольку у самого хозяйства не могло быть своих денег, то оно взяло долг в банке, который мы все проживающие до сих пор выплачиваем в виде повышенных квартирных плат и ухудшенного сервиса.
Предполагалось, что культурхус свяжет собой все отделения хозяйства, станет их сердцем. В итоге же все, на что он сгодился - это тренажерный зал с пониженными ценами для жильцов, часто пустующий и никогда полностью заполненный; буфет с весьма ограниченным набором блюд и весьма большое помещение, где пару раз в неделю по вечерам собирались наши пенсионеры, чтобы поиграть в лото; время от времени помещение сдавалось для проведения каких-нибудь торжеств, и это было все, что происходило в культурхусе. Это большое и предположительно мультифункциональное здание обслуживалось одной лишь буфетчицей. Именно в помещение, где проводились игры, нам и предстояло теперь собраться.
Все подошли чуть заблаговременно; мы с Наташей всего за пару минут до трех, вспотевшие и ракрасневшиеся. Но собрание не началось вовремя, потому что Флрммингу позвонил модный старичок и попросил не начинать без них, а подождать, пока он с женой подъедет, всего с десяток минут. Минуты в этот день совсем ничего не решали, поскольку нам предстояла не просто дискуссия, а настоящая борьба за место представителя. Уже исходя из результатов борьбы, можно было строить планы дальнейших действий.
Расмус и Торбен отказывают в помощи
Пользуясь заминкой, я тем временем прошелся по помещениям культурхуса. В буфете некоторые из жильцов заказывали бутерброды, кое-кто пищу посерьезнее; буфетчица, хотя и крутилась, точно белка в колесе, была все-таки рада неожиданной выручке. У меня засосало в желудке, ведь я ничего не ел с прошлого вечера: соблюдал диету и ног теперь позволить себе поесть разве что часов в пять, достаточно поздно, чтобы уже не проголодаться в течение вечера. Мне вдруг пришло в голову, что с новыми событиями смысл в диете явно отпал: если через какое-то время ночники одолеют нас, то какая раазница, исчезну ли я стройным или с небольшим животиком. Все же я решил воздержаться от еды, не позволять себе никакой слабинки: ведь если поддаться слабости в одном, то обязательно появится соблазн проявить слабость и в другом; ну а мне сейчас, как никогда, потребуется крепкая воля.
Я заглянул в тренажерный зал: в нем было почти пусто, занимались пять-шесть человек, среди них Расмус и Торбен, школьные друзья моего сына Августа. Они уже заканчивали занятия и приступили к переодеванию, когда увидели меня в дверях зала; поинтересовались, что я здесь поделываю. Я рассказал им, что на этот раз ночники выбрали мой дом, и все жильцы дома теперь собрались в банкетном зале культурхуса, чтобы выбрать представителя и обсудить возможную борьбу.
Расмуса и Торбена я знаю еще с тех времен, когда им было по восемь-десять лет, и они учились в одном классе с моим сыном. Они приходили в мой дом (это, вообще-то, был совсем другой дом, хотя и в том же жилищном хозяйстве; а вообще в этом хозяйстве я сменил четыре квартиры), чтобы постучать по моему боксерскому мешку. Расмус связался в свое время с плохими ребятами и те затягивали его все глубже в свою деятельность; отойти от них было практически невозможно. Поэтому родители отправили его на год к родственникам в Канаду (одновременно с тем, что мой сын уехал на год в Америку, город Детройт). В Канаде Расмус начал заниматься кик-боксом, а вернувшись домой, стал неожиданно чемпионом Дании. Все же и этого было недостаточно, чтобы отойти от плохих ребят; помогло ему лишь то, что он присоединился к рокерской группировке "Бандидос", куда его зазвал Торбен; по сути, поменял одну банду на другую.
Расмус был здоровым парнем, немного резким в движениях, но это скорее напоказ; ходил он, как бы чуть пританцовывая, подобно все настоящим боксерам (совсем недавно и я ходил так, теперь уже, после перенесенной комы, в моей походке не было былой легкости); по всему, он выглядел жестким человеком, но встретившись со мной взглядом, всегда по-мальчишески улыбался и на моих глазах превращался в того самого мальчишку, что приходил ко мне постучать по мешку. Мне кажется, что та жизнь, которую он вел сейчас, его тяготила, и при моем виде он мысленно переносился в прежнюю беззаботную жизнь. С Торбеном в этот день я встретился впервые за последние три-четыре, а может и пять лет, и подивился, насколько он стал огромным, в его физическое тело легко поместилось бы два обычных человека.
Они посочувствовали мне в связи с ночниками. Я на всякий случай поинтересовался, не желают ли они помочь нам в борьбе с ночниками, ведь весьма вероятно, что когда те покончат с нами, они примутся за следующий дом, где в разных квартирах живут их родные бабушки. Расмус с сочувствием и пониманием посмотрел на меня, но все же отказался помогать, как и Торбен вслед за ним: они бы охотно помогли, но у них есть жены, у Торбена, кроме жены, еще и дочь, молодые семьи, и они не имеют права так собой рисковать; к тому же никому еще не удалось справиться с ночниками.
Я заверил, что не имею никакого права их осуждать, в конце концов, это моя личная война, но был бы благодарен, если бы они приняли участие в нашем собрании, просто посидели бы в сторонке и поддержали меня уже одним своим присутствием.
Собрание начинается
- Кто эти молодые люди?- поинтересовался Орастый Флемминг, видя как Расмус и Торбен выбрали себе в банкетном зале место у окна; они уселись на подоконник и безразлично наблюдали за собравшимися, скрестив на груди руки. Флемминг почувствовал, что они представляют угрозу его авторитету.- Они не имеют никакого отношения к нашему дому и нет у них права здесь находиться,- и он посмотрел по сторонам, ища поддержки у присутствующих.
- Любой человек имеет право находиться в этом помещении,- ответил я,- купить бутерброды и сесть с ними за стол. Разве что помещение сдано в аренду, но, насколько мне известно, это не так; Рене сдал нам в его аренду? К тому же бабушки этих ребят проживают в доме напротив.
- Они будут нам помогать?- поинтересовался Орастый.
- Нет,- ответил я,- пока нет. Но что мешает им в любой момент передумать? Они рокеры из "Бандидос", можно сказать, что солдаты, воины. Они никого не боятся; напротив, их боятся все. Может они и подскажут нам что-нибудь разумное.
- Откуда ты их знаешь?- поинтересовался Флемминг.- Почему считаешь, что на них можно положиться?
- Пусть остаются,- подала голос Лисбет, моя соседка по площадке,- я знаю их, они хорошие мальчики. Да и что случится, если они услышат наши тайны?
- Так я и не против,- соврал Флемминг, потому что по лицу его было заметно, что он недоволен тем, что авторитет его падает.
Вскоре подъехал модный старичок с женой, и собрание можно было начинать, если бы некоторые жители не продолжали есть, тогда как нам предстояло обсудить вопрос жизни и смерти, и это занятие требовало полной сосредоточенности.
- Ситуация у нас чрезвычайная,- начал я, потому что никто другой не решался начать.- Мы ни малейшего понятия не имеем, что именно нам угрожает, что нужно совершить, чтобы не исчезнуть или хотя бы продержаться как можно дольше. Сейчас мы должны выбрать человека, который будет представлять наш дом перед ночниками. Полагаю, что у нас два кандидата на этот пост: Флемминг и я сам; если кто-то еще желает предложить свою кандидатуру, делайте это сейчас.
Выбирайте не того, кого хорошо знаете, с кем вам, возможно, приятно общаться. По-настоящему помочь вам может лишь тот человек, кто лучше других знает ночников, знаком с их поведением и не боится противостоять им. К тому же сможет грамотно выставить оборону дома. К последнему вопросу мы еще обязательно вернемся, а пока попробуем выяснить, кто все же такие ночники?
- Очень странный вопрос,- ответил Флемминг,- как будто мы и без того этого не знаем. Всем известно, что ночники - это развозчики газет, авис-буды. Есть у меня подозрение, что часть их работает нелегально, но это уже не наши дела, этим должна разбираться полиция. Мне главное, чтобы моя газета приходила вовремя.
- Вовсе не так,- сказал я,- потому что ночники - это студенты из бизнес-колледжа. Я прекрасно это знаю, потому что до недавнего времени сам работал там.
- Не верю я этому,- отрезал Орастый,- да и кто может подтвердить, что ты действительно работал в колледже?
- Я могу,- ответил ренгоринг, тот самый, что был одним из щупальцев Рене.- Мой сын работает в колледже педагогом и прекрасно знает Миккеля. Это вовсе не значит, что он дружит с Миккелем и готов поддержать его словом и делом, но на рабочем месте отношения у них ровные и доброжелательные.
Вот здесь и пришло мне самое время рассказать о колледже и его иностранных студентах.
