батя.
Но у Распутина уже другие мысли в голове: как там сын Миша? Он не может уже ни о чём другом думать. Кругом люди, все движутся. И всё просто плывёт перед глазами. Большой город со множеством ходов и переходов. В тайге всё проще, всё родное, тёплое. А тут холодом тянет.
Автоматически открылась последняя дверь, и вот уже реанимационные палаты. Прошли мимо поста дежурной сестры. Назвали свою фамилию. Затем специальным раствором вымыли руки. Надели халаты и зашли к Мише в палату.
Большая каталка посреди просторной комнаты. Вокруг множество различной аппаратуры. И все их прозрачные трубочки тянутся к Мише. У него ничего не работает, практически ни один орган. Всё на искусственном снабжении.
Не знает Распутин, что сказать сыну. Миша сильно распухший: не работали почки. Руки закреплены бинтами к каталке. И нужно себя сдерживать, чтобы не расплакаться.
- Сынок, я уже приехал к тебе, ты только держись! Ты знаешь нашу породу: мы очень сильные люди. Ты сам знаешь.
- Батя! Ты можешь положить свою руку ему на голову. Это здесь не запрещено, – Дима уже плачет, слёзы текут по его щекам. Вся его жизнь сложилась так, что его лучшим другом был брат Миша с самого раннего детства.
Миша на два года младше Димы. Но его всегда можно было обидеть. Он танцор с детства, утончённая натура. И его восприятие всего происходящего вокруг него было всегда сложным. Миша на многие вещи смотрел проще.
- Не плачь, Дима! Сейчас пойдём разбираться. Берёт он за руку своего старшего брата, и мальчишки идут на улицу. Что там Миша говорил обидчику Димы, Распутин не слышал. Но видел, как Миша с хода бьёт тяжёлым кулачком в грудь старше себя мальчишку. Тот плачет и уходит жаловаться своим родителям.
- Зачем ты дерёшься, Мишанька, это не хорошо, - учит Мишу Распутин. – Так не надо делать, хоть он и старше тебя.
- Я ему объяснил, что это ему за Диму, ты же знаешь, папка, что он у нас драться не умеет. Значит, так получается, что его все бить могут? А он мой брат.
Чем Миша отличался от остальных детей, так это логикой мышления. Тут он мог кого хочешь удивить.
- Ну, раз ты Диму защищал, то так и скажи родителям того мальчишки. Пусть и они знают, чем их сын занимается: сам хулиганит. А потом к нам ходят жаловаться.
И Миша идёт к родителям и тем объясняет, что у них случилось с их сыном. Чужие родители сильно удивлены всем увиденным и услышанным. Конфликт исчерпан.
Вот такой Миша был всегда: с самого детства защищал слабых людей. И Дима искренне любил его за это, за его принципиальность и удалую бесшабашность.
Распутин положил свою ладонь на голову сына. Короткие и русые его волосы сейчас очень жесткие. В детстве они были светлыми, мягкими и кучерявыми.
Так же его самого маленького ласкала бабушка. Вымоет его, переоденет в чистую одежду, посадит внучонка себе на колени и по голове гладит своей натруженной рукой. С детства она на чужих людей работала. И приговаривает:
- Волос у тебя, Гришенька, мягонький, значит, ты добрым будешь, расти внучек. Два завитка на темени, значит, две жены у тебя будет. И от этого весело бабушке, легонько посмеивается она, и непонятно карапузу, где правда, а где выдумка.
И тут Миша открыл свои глаза. Мутный взор его ищет Распутина. Во рту Миши загубник от дыхательного аппарата, как у аквалангиста. Распутин сам проходил водолазную подготовку. Не раз выходил через торпедный аппарат: свободным всплытием и по буйрепу. И только смог сказать сыну!
- Мишанька, надо выходить на поверхность. Не торопись, родной, не волнуйся, сынок, всё будет нормально у нас!
Потихонечку всплывай, не надо волноваться! Я рядом с тобой, помогу тебе выйти на поверхность. Миша прикрыл глаза, в знак согласия или от усталости. Наверно, сильно устал.
- Батя! Он тебя сразу почувствовал, как ты руку ему положил на голову. В тебе столько энергии, что на расстоянии тепло чувствуешь.
- Не чужой я ему, Дима, и, наверно, он ждал меня.
Так оно и было на самом деле. Как потом сам Миша рассказывал своему отцу:
- Я был у нас дома в Биробиджане, видел, как ты собираешь свой чемодан в дорогу. И в аэропорту я был с тобой, папка. Хотя всё время мне кто-то мешал, куда-то тянул в сторону. А моя бабушка меня от них забирала, к тебе тянула.
Лечащий врач хорошо говорил по-русски. И немного разъяснил ситуацию: «Подобрали Мишу на улице. Он шёл, потом побежал и упал. У него было воспаление лёгких. Началось осложнение. Температура была до сорока двух градусов. А это уже распад начинается. Пошла цепная реакция, всё решали минуты.
Мы всё попробуем сделать, что в наших силах. Но никто не даст вам гарантии, только от него всё зависит. И хорошо, что вы сюда прилетели, больной должен знать это. Уже почти неделя прошла. А это уже стабильно тяжёлое состояние, не критическое. Как было написано в заключение, что вам прислали, можно надеяться на улучшение его общего состояния».
Отведённое время пролетело быстро и родных попросили выйти из реанимационной палаты. Дальше будет ренген лёгких и дальнейшие процедуры.
- Пойдём, батя, я тебя к морю свожу. Здесь всего минут двадцать хода. Раз ты приехал сюда, то грех к морю не сходить. Тем более что у тебя нога больная, соляные ванны примешь. Хоть подлечишься чуть-чуть.
Жары ещё нет, только девять часов утра. Но уже на подходе чувствуется свежее дыхание Средиземного моря, его лёгкий бриз. И роскошные пальмы нежатся от этого животворного дыхания моря. Им расти надо. Влаги надо. И вместе с тем, солнца. Мы все его дети.
Песок белый и мелкозернистый слегка шуршит под ногами. Он с готовностью оставляет на память любой человеческий след. Но вот накатилась с моря его запоздалая и тяжелая волна и всё смыла. Обидно! Страница нашей жизни перевёрнута. Тут своя точная картотека ведётся уже тысячелетиями. И мы теперь в неё попали.
Заплыл Распутин подальше от берега и понял, что не надо так волноваться. Сыну лучше будет, когда ему самому хорошо будет. Он сам тот источник, который может пополнить его организм. Надо и ему самому подзарядиться. Снять с себя усталость за все последние дни. Очистить ауру.
Рыбки, похожие на наших скалярий, довольно таки крупные, есть и с ладонь величиной. «Бомбят» тело Распутина, что-то «шамкают» своими беззубыми ртами. И Димка тоже подпрыгивает от щекотки. Но те не унимаются, работают дальше. Что они там нашли вкусного на человеческих ногах, непонятно. Пловцы пробовали поймать этих рыбок руками, но ничего из этой затеи не получается. А ведь Распутин дома руками не по одному ведру карасей ловил. Да и Дима ловкий парень.
– Надо приспособиться! - имено об этом и думают наши отдыхающие здесь русские люди, у них фантазия очень развитая. И быстрое мышление, как у кота, цап! И всё. А тут не получается цап! Ничего, что-нибудь другое всё равно придумаем.
Жара усилилась, и надо ехать домой, чтобы там немного отдохнуть. И снова автобус, снова незнакомые люди, пальмы. Кругом снуют велосипедисты на моторчиках и без них. Совершенно другая жизнь. И по понятиям Путина, ему влиться туда невозможно.
Дома мужики хорошо поели и прилегли отдохнуть, до вечера ещё много времени. Потом звонит Татьяна, сказала, что в обед она будет у Миши в больнице. А вечером туда поедет мама со своей дочерью. И они решили, что Распутину лучше там быть утром. Завтра все будут работать и некому у Миши дежурить.
Хоть и зло берёт Распутина: они там всё решают за него!? Но с одной стороны, это правильно. Если все они там в палате соберутся, то толку от этого будет мало. А так Миша не один будет, поддержка ему будет в течение всего дня.
Вечером звонит одноклассник Фима Кельман. Дима даёт отцу телефон: «На! Поговори с другом».
- Ты уже прилетел, Гриша! Как там Миша? Что с ним?
- Недавно пришли от него. Ничего хорошего там нет, без сознания он. Завтра с утра сам к нему поеду.
- Жди меня, Григорий, сейчас я к вам подойду. Так проще будет разговаривать.
Фима недалеко живёт, на параллельной улице, минут десять ходу. Он друг детства, с первого класса они дружили. Ему есть что с Распутиным вспомнить.
Прошло немного времени, и на пороге Диминой квартиры появляется Ефим. Кареглазый, седеющий, подвижный, он мало изменился. Друзья обнимаются, они искренне рады встрече. Год прошёл, как они расстались. Так быстро пролетело время. И если бы не беда с Мишей, то вряд ли бы они сейчас встретились.
Дима уже ставит на стол печенье, конфеты, приглашает дядю Фиму к столу выпить чаю. Тот не отказывается, они уже знакомы с Дмитрием. И вот они уже сидят за одним столом.
- В тот день, когда Миша попал в больницу, на территории Израиля в отдельных местах бушевали огромные бури. Для Израиля это аномальное явление. Очень много людей тогда попало в больницу. Были большие сбои в работе человеческого организма. Это пока мало изученное явление. Может, и Миша попал в эту когорту людей?
- Не знаю, Фима, врач тоже что-то говорил про бури. Но тут, наверно, главную роль играет то, что у сына уже было воспаление лёгких. От этого недуга всё и пошло плясать, и в итоге весь организм отказал.
В тот раз я, как приехал домой, так привет передал всем нашим одноклассникам. Вам тоже привет от них. А сейчас не до этого было, даже местами вообще ничего не помню, как сюда добирался. Только в Тель-Авиве пришёл в себя. Вот такие дела, Фима.
Завтра с утра сам поеду к Мише в больницу. Дима мне сегодня показал, как туда добираться. Документы у меня есть, телефон тоже. И ещё адрес в кармане лежит, так что не пропаду. Тут каждый третий по-русски говорит. Другого выхода у нас нет.
- Я звонил Лёне Крепаку и Саше Портному. Они тоже сильно обеспокоены здоровьем твоего сына. Конечно, хотели бы увидеться с тобой, но тут не прикажешь. Очень сложная обстановка.
Потом Распутин пошёл провожать Ефима, ему хотелось немного проветриться. Зной уже спал, дышать стало легче. Пальмы и прочая зелень радовались жизни. А у друзей только грусть на лице.
- Никогда бы я не подумал, Фима, что нам с тобой в Израиле придётся встречаться. Так быстро время пролетело, и кажется мне, что мы только вчера в школу бегали. А уже к закату катится наша жизнь.
Я сейчас о себе не думаю, Фима, лишь бы у детей все ладилось. А тут видишь, что творится. Можно сказать, что прямо с болота сюда прилетел. Но по-другому нельзя было поступить.
- Гришка, будь на связи. Я буду тебе сам звонить. Может, что-то и придумаем. И Мише как-то поможем. Иди домой, а то мало ли что бывает. За тебя переживать буду.
Обнялись друзья и разошлись в разные стороны. А на скамеечках, как у нас раньше в старой и доброй России, пожилые люди сидят, дышат свежим воздухом. Наверно, Россия - их Родина, только там всё по-другому сейчас. А раньше все одной семьёй жили, все были русские и гордились этим.
Возле дома Распутина встретил большой серый кот. Он уже старый и сам подошёл к Гришке.
- Что, Вася, кушать хочешь?
Тот не отказывается: мяу да мяу. Но не тощий кот, тут что-то другое.
- Посиди здесь, я тебе сейчас вынесу что-нибудь покушать, только никуда не уходи. Погладил кота Распутин, а тот за ним к подъезду бежит. Сел и ждёт там человека.
- На, Вася, кушай, - кормит кота Распутин. А тот к нему ласкается как к родному. Ему больше ласка нужна да чтобы с ним по-человечески поговорили. Вот и вся коту радость.
- Кто бы моему сыну помог, Василий, ему тоже поддержка нужна.
А тот трётся о ноги Распутина. И хотел уже Гришка
