Северное сияние в тундре радужных надежд

кабинета хочет предписывать новые законы нравственному и политическому миру, должны остаться в книгах…»

231
Великие дела зачастую пишутся людскою кровью, а не симпатическими чернилами, да вот, однако, какой-либо той весьма существенной избирательности во всем этом до XX столетия никак еще вовсе-то не бывало даже в помине, а значит, и тяжкого регресса тоже и близко-то не было практически никакого.
Тем самым единственно ярким исключением несколько так иного рода течения времени а, можно даже сказать, и тем, до чего явным преддверьем неких новых времен могли быть одни те немыслимо ярые и садистские действия средневековой «святой» инквизиции.
То есть, как правило, лучших из лучших более чем осознанно ранее никто уж не истреблял, а значит, и шла та самая на редкость обычная жизнь со всеми ее необычайно обыденными бытовыми аспектами.
А лучшие из лучших – это представители абсолютно любых наций, попавших под пяту новоявленных деспотов, а никак не какой-то тот из всех их наиболее ярко выделяющийся – достопочтенно славный народ.

232
И ведь в том самом отчаянно во многом гиблом СССР на голову истреблялись или «приручались» буквально все, кто хоть как-либо мог даже и невольно помешать народным массам, снизойти в черную мглу нынешнего нашего этакого новоявленного каменного века.
Причем он тогда возродился как раз-таки в его чисто новейшей и сколь чистопородно пролетарской интерпретации.
Поскольку нынче человека явно захотели вновь вот сделать чисто так во всем откровенно же стадным животным, для чего и надо было его, фактически до конца на ходу полностью оболванить идеологией, столь сладострастно его зовущей к бездумному единению душ под красными флагами неважно со свастикой или серпом и молотом.
То есть тут в принципе на деле вовсе-то не было какой-либо вполне настоящей и весьма существенной разницы.
Однако почти как-никак, а уж разом взяв вверх над этаким двуликим драконом все нынешнее человечество и близко пока никак еще не избавилось от всякого рода стародавних и весьма застарелых иллюзий.
И они до сих самых пор и довлеют над его сознанием уж чисто во всем, что, так или иначе, только вот явно касается той самой необычайно сладостной близости колоссального людского счастья.
Ну а в особенности наиболее крепко — это соприкасается как раз-таки с тем, считай как есть более чем невообразимо заоблачным переосмыслением тех вовсе-то никогда в течение долгих веков совсем уж явно вовсе так неизменных принципов буквально всяческой общественной жизни.
И ведь все — это в одном лишь том на редкость тусклом свете вовсе никак неумного желания разом же отринуть сами основы дряхлого и для кое-кого, вовсе так считай до чего еще осоловело прежнего доиндустриального бытия.

233
Причем всему тому и впрямь-то на деле должно было произойти разве что по случаю более чем всеобъемлюще досужей реализации тех чисто технических задумок, что вполне наскоро и впрямь явно обещали те самые ни с чем тем былым вовсе несоразмерно самые баснословные прибыли.
И уж главное будут те самые весьма многозначительные научные проекты при всем том еще и всецело-то основаны, именно на тех безумно так многообещающих выкладках.
Ну да раз тем чисто так наиболее будто бы важным теоретическим путем относительно ведь недавно были добыты удивительно важные знания их уж более чем сразу и надо бы с пылу с жару весьма незамедлительно вполне до конца весьма незамедлительно же реализовать.
Ну а о тех вполне еще только возможных негативных последствиях мы вот будем некогда говорить разве что тогда, когда они себя на самом-то деле уж затем более чем разве так всецело проявят.
Причем речь тут идет именно о чем-либо сколь изумительно же наспех ловко отысканном посреди тех сущих ведь тенет нам и близко никак вовсе доселе явно неведомого.
Ну а если и вправду заговорить обо всем этом вполне уж конкретнее то речь тут идет именно о том, что до чего издревле тщательно было сокрыто от наших глаз в глубоких тайниках пока чересчур так весьма беспардонно прижимистой матушки природы.
А между тем вырвать из ее цепких рук скипетр власти над всей вселенной вот она наша наиболее основная задача!
Правда и впрямь более чем, несомненно, что в некоем том на редкость невзрачно абстрактном смысле эти наши нынешние разработки и впрямь-то некогда затем вполне еще на деле окажутся, всецело-то как есть удивительно же полезны.
Да только как-никак, а уж любую загадку природы надо бы для начала вполне еще разгадать более чем полноценно до конца, ну а лишь затем внедрять чего-то искрометно новое во все ведь отрасли нашей жизни.
То есть коли вполне еще будет возможность спасти или значительно улучшить качество жизни тех отдельных людей, страдающим редкими генетическим заболеваниями, то тут и думать, конечно, явно уж вовсе именно нечего…
Ну а в том самом чрезвычайно широком плане общих устоев жизни надо бы всегда так еще явно проявлять самую максимальную и до чего еще крайне чуткую осторожность.
Причем ныне пока абсолютно никак вовсе еще не понятно, к чему это именно вообще некогда только затем приведет тот, так и тянущийся более века великий опыт, производимый над всею и впрямь еще только пока весьма беспечно окружающей нас средой.
Тем более что сколь вот донельзя же тщательно он проводится, как раз-таки людьми весьма и весьма на редкость невзрачно далекими от всякого никак не досужего понимания самого доподлинного значения и поныне существующего, как он и был доселе от века чисто ведь многоступенчатого миропорядка.

234
И главное, чего — это вообще может еще оказаться самым до чего еще неожиданным конечным результатом неудачного эксперимента тех крайне недалеких ученых мужей? 
Раз вот они явно хотят изменить весь этот мир к чему-либо наилучшему, при этом и близко не ведая, что он в том нуждается никак не более, нежели чем некий тяжелобольной в тех-то чисто пресловутых белых тапочках?
Да и вообще тем еще нынешним чревовещателям столь откровенно жаждущим мира во всем этом мире неизменно уж торжественно свойственно в единый миг сходу улучшать сколь пока исконно так во всем низменную людскую натуру.
И уж, как только при этом они весьма яростно напрягают все, то более чем безумно богатое сладкими иллюзиями сочно же высокоидейное свое воображение.
Причем души их, ласково одурманенные всяческими удивительно восторженными эмоциями, прямо ведь до краев при этом более чем безмерно полны самыми уж чудесными искрами драгоценного света и тепла.
Ну а вполне заодно они столь задушевно при всем том искрят, именно тем безупречно полноценным осознанием чьей-либо считай уж своей собственной, и наиболее величайшей во всем этом мире человеческой значимости.
И главное, именно путем восторженно чувственного отторжения от тех самых весьма примитивных и серых окружающих их реалий они вот до чего яростно и плодят вокруг себя одну ту, куда разве что поболее скверную тьму.
Так и порождая чудовищно гиблого вида темень, что и уцепится затем мертвой хваткой в те самые ярко искрящиеся мысли, дабы именно при их вполне надежном посредстве и сотворить идеологическое оружие, что кое-кому и будет еще крайне необходимо во имя восторженно-демагогического укоренения небесно светлых мечтаний о том будто бы, удивительно наилучшем грядущем всеобщем бытии.
Причем совсем из того самого считай что призрачно неоткуда оно уж выплыть никак вовсе попросту и не могло.
Однако же вполне трезво соприкоснуться с реалиями своего времени у него хоть сколько-то шансов совсем никогда совсем уж и не было без целого же социального слоя праздных мечтателей буквально дышащими всякими книжными истинами.
Ну а дабы во славу человеческого интеллекта действительно прорубить тот вполне безупречно верный путь надо было иметь вполне реалистичный взгляд на все те окружающие вещи.       
То есть вполне достойное воплощение чьих-то благих мыслей в суровые будни всей же действительности более чем безотлагательно требовали самого трезвого расчета, а не весьма так простосердечного прекраснодушного вожделения…
И уж ясное дело, что для того чтобы породить более светлую эпоху в жизни всего существующего общества нужно было бы долго проливая при этом ручьи самого праведного пота сеять и сеять в землю семена добра, а не ненависти одних социальных слоев к другим.
И, кстати святая простота лучших и благих намерений никак не придает успеха тем начинаниям в которых еще изначально не было того самого наиболее простейшего житейского расчета и автор никогда не устанет снова и снова это вот без всякого конца повторять.
Да и вообще яснее ясного, что явственно лучше наша жизнь от одних тех еще высокоидейных намерений уж и близко так никогда нисколько затем разом явно не станет.
А скорее наоборот, именно из-за них в этом нынешнем ультрасовременном техногенно развитом мире, и оказалось столько еще необычайно на редкость надменно тупого и весьма откровенно самодовольного невежества.
Причем оно уж сколь высокомерно и нарочито все свое крайне удручающе острозубое «Я» и утвердило по самой середке буквально-то всего существующего ныне мироздания.
И главное ничего из того, что нам доселе так отчаянно разом грозило гибелью нас и поныне никак пока явно вот не миновало.
Поскольку всякая та чрезвычайно сытая цивилизованность попросту все время сеет и сеет «зубы дракона», и они обязательно еще дадут те самые ВПОЛНЕ соответствующие попросту гибельные всходы!
А между тем то самое наиболее уж наилучшее во всей этой жизни – это ведь и близко ни то изумительно яркое сверкание звезд над головой, а зеленая и сочная трава, никак пока не выжженная чудовищным зноем!

235
Но некоторые довольно развитые, но недалекие люди мыслят об чем-либо подобном совершенно иначе, они и впрямь-то хотят сходу разжечь из маленькой искры большое пламя, которое и поглотит, затем то ныне минувшее и крайне ныне, доселе будто бы никак вовсе совсем неблагоустроенное.
Однако при этом, если буквально под все в этой жизни и можно будет вполне достойно подвести некий тот общий множитель и знаменатель, то разве что лишь чисто так временно и полностью иллюзорно.
То есть, уж чисто теоретически взяв на вооружение огненосно революционные идеи и было, пожалуй, возможно, до чего всемогуще затем преуспеть в деле преобразования всего этого мира, мысленно придав ему совсем другие, куда только поболее благородные и светлые черты…
Однако произойти сему, если хоть когда-либо и было на деле дано, то только в одних лишь тех более чем необычайно светлых ночных сновидениях.
Да вот, однако, сны те были вполне еще наглядно самого откровенно лунатического свойства.
А впрочем, и никак ведь неблагоразумно сколь еще спешно устраивать пожар в том доме, в котором всю твою жизнь сам и живешь, поскольку и ослу то должно быть понятно, что уж этаким макаром никогда к лучшей жизни вовсе-то не добредешь.
А впрочем, именно так же оно даже и на тех небесах, куда уходят души после окончания всяческого их бренного и земного существования.
Но кое-кто совсем так вовсе недвусмысленно думает и рассуждает об этих вещах более чем явно так на деле совершенно иначе.
И он и