поместили на небо.
Тесей же за своё вероломство был наказан: он забыл, что в случае победы, возвращаясь домой из похода, должен был поднять на корабле белые паруса.
Увидев корабль сына с чёрными парусами, Эгей в отчаянии бросился в море, которое с тех пор и было названо Эгейским.
Гвен, закончив рассказывать легенду, начала покачивать, словно гипнотизируя, указательным пальцем перед моим носом туда-сюда, сказала:
- Даже не вздумай забыть обо мне, Всевышний накажет.
- Ну что ты. Разве могу я забыть свою любимую, свою ласковую кошечку, - ответил я, целуя.
- То-то же, смотри у меня! Узнаю - сразу же уйду от тебя!
Через два дня и две ночи, заказав воздушное такси, мы направились в космопорт. Как я ни уговаривал жену не провожать меня, она упёрлась, и сказав раз десять «нет», уселась рядом со мной.
Я хоть и делал вид, что можно было бы и не провожать меня, в душе всё же был несказанно рад. Всё-таки приятно, Звёзды и Планеты, когда в дорогу тебя провожает жена! Очень даже приятно! Только…, конечно…, любящая жена, а не такая, как в одной песенке:
«Жена мужа в поход провожала,
Насушила ему сухарей,
А сама потихоньку шептала
Унеси его чёрт поскорей…»
Вот таких проводов мне не надо. Такие проводы мне ни к чему, одно расстройство. Но, Слава Млечному пути, меня провожала любящая, заботливая жена - она столько мне разных советов в дорогу надавала, что не будь у меня большого корабля, я вряд ли смог бы их все забрать с собой. А так ничего…, мы - я и пожелания на дорогу, смогли разместиться в корабле, правда…, с трудом.
Не прошло и двух недель полёта в одиночестве, всё же с Гвен интереснее летать, я прибыл на Гемму.
Посадив корабль и заглушив двигатели, я направился в космопортовскую гостиницу для транзитных пассажиров. Я же не знал, насколько долго я задержусь на Гемме, поэтому и решил сказаться транзитным пассажиром, а не прилетевшим надолго, а возможно и навсегда. Так для меня было удобнее, вернее, удобнее для выполнения моего задания.
Ещё при первой встрече со связным он мне кое-что рассказал о персоне моего задания: Далибар - родом из древних югославов; подпольный мультимиллионер и владелец тайных шахт по добыче редких алмазов. Где его шахты находятся, он держит в величайшем секрете. У него есть небольшой офис на Гемме, и ведёт он аскетический образ жизни - не кичится богатством, живёт скромно, одевается не броско - обыкновенный гражданин без запросов.
Твоя главная задача, Джонатан, сказал он мне в конце беседы, найти связующую нить… Далибара с алмазами, а также разузнать, где эти шахты находятся. Понял?
Да, ещё…, меня попросили передать тебе, что ты должен поторопиться. Мы и так, сказали они, с твоим «вынужденным» отпуском слишком задержали выполнение задания…. Смотри, не подведи контору! - пожелал мне связной в конце встречи.
Я и не думаю подводить. Мне бы только внедриться в окружение Далибора, а там уж… я костьми лягу, а задание выполню - мысленно ответил я ему.
Глава третья
Нисколько не отдохнув после перелёта, я в тот же день направился на рекогносцировку. Мне нужно было выявить посетителей Далибора, его окружение и распорядок дня. Это конечно было сделать не трудно, а вот внедриться…, тут надо было пошевелить мозгами: раз он анахорет, то и общепринятые способы первого знакомства в данном случае не подходили, надо было изобретать свой, индивидуальный метод. И, кажется, я его нашёл.
Неприлично конечно хвалить самого себя, но я же и сообразительным иногда бываю. Вот и сообразил, когда изучил его распорядок дня.
Он, как и многие другие люди его склада, увлекался чтением и рыбалкой. Чтение для меня было, как бы это сказать, не совсем мой профиль, а вот рыбалку я уважаю. Помню, ещё, когда я жил с родителями, то всё свободное время проводил на берегу речьки. Ну, а на реке, чем занимаются? Конечно же, или купаются, или рыбу ловят. Вот я и решил завести с Далибором знакомство посредством рыбалки.
Сказано-сделано.
А вот и не сделано! Далибор приходил на берег речки (не помню её названия) не один, а с двумя постоянными приятелями, здоровенными такими мордоворотами, или, как иногда таких людей называют - шкафами. Придёт он, значит, на приглянувшееся место речьки, настроит удилище, забросит снасть в воду, и сидит, не шелохнувшись, и сидит. Спрашивается, чего сидит? Раз не клюёт, так перейди на другое место, так нет - сидит паразит. Он может и час, и два просидеть, а мне что, прикажете ждать и любоваться его неподвижной фигурой? Мне задание надо выполнять, а не сидеть у воды и зевать.
Я было сунулся к нему, с простецким видом забывчивого рыбака, попросить наживку, так фигу вам. Они, шкафы, меня быстренько отшили, и ещё пригрозили - вздумаешь подойти ещё раз, кости переломаем! Довольно ясное предупреждение, не правда ли? Я же понятливый.
Пришлось переходить к длительной осаде.
Я начал ему встречаться на пути следования везде, где бы он ни появился. Конечно, это было рискованно, но другого более-менее разумного решения у меня не было - кровь из носу, но я должен был приучить его к своему постоянному нахождению рядом с ним. Я для него должен был стать как бы необходимой вещью.
Унизительно конечно для человека гордого и самолюбивого как я, попасть в такое положение, но задание, ест задание. И ради выполнения его, на какие только жертвы не пойдёшь, верно? Вот я и пошёл на такую жертву.
Постепенно, день за днём, я входил к нему в доверие и, добился таки своего: он стал иногда делиться со мной привадой (а она у него была отменной), иногда мы беседовали (говорил, конечно, больше я, а он молчаливо слушал).
Постепенно доверие его ко мне возрастало, и я стал, вот повезло, вхож в его дом, то есть, в его квартиру. Ура, конечно! Только вот дни-то шли, а я ещё даже ничего конкретного не узнал. Я «топтался», по выражению моего умного куратора, на одном месте, и топтался слишком долго. Надо было форсировать наши с Далибором отношения, но как?
Помог совершенно неожиданный случай.
Мы прогуливались в сопровождении «шкафов» по вечернему городу. Было несколько свежо, но не холодно. Лёгкий ветерок, похожий на морской бриз, ласкал моё тело, мне было приятно, и я, замечтавшись о Гвен, чуть не упустил предоставленного мне судьбой случая.
Пролетавшее над нами такси слишком низко опустилось (возможно, это была ошибка пилота, а может быть, неисправность, не знаю), но оно чуть ли не зацепило нас своим брюхом! В это мгновение меня словно ударило в грудь: я успел взглянуть вверх, оценить обстановку и, прикрыв своим телом, повалить Далибора.
Судьба? Случай? Или это божественный промысел? Что бы это ни было, но я был приглашён на послеобеденный ленч. Вот вам и, пожалуйста! Только не надо мне говорить, что мне необыкновенно повезло! Это случилось потому, что я старался, и бог был за меня!
С этого дня я стал для него, для Далибора, как бы наперсником. Да и охрана его уже больше не косилась на меня как раньше, она, словно бы не замечала моего присутствия. Такое положение мне было на руку: чем меньше внимания моей персоне уделялось, тем свободнее я чувствовал себя.
Медленно, очень медленно, я открывал окружавшие его тайны.
Однажды он признался мне, что очень богат и…, мог бы, если бы захотел, приобрести в собственность целую планету, но боится. Когда же я мягко спросил, чего он может бояться, ведь у него такая мощная охрана, он ответил: Охрана то охрана, но тут же на его богатства наложат лапу имперские чиновники и разденут до нитки.
Вот те раз! - не согласился я с ним: у вас же ни родни, ни котёнка, ни мышонка - зачем вам столько добра. А он, немного подумав, ответил: «Так, на всякий случай, и, потом, у меня же скопидомство уже въелось в кровь, не могу я не копить и ещё больше не богатеть».
Странная у вас мания, покачивая головой, сказал я, она больше похожа на болезнь.
Это, наверное, точное определение моего душевного состояния, согласился он, я, возможно, и избавился бы от накопленных богатств, но… не могу. Я, как только об этом подумаю, так сразу и заболеваю.
Ничего себе, удивился я, а вы не пробовали заняться благотворительностью, например? Говорят, здорово помогает.
Пробовал, пригорюнился он, но после первого же созданного мною фонда, я отказался от этой дурацкой мысли.
Это почему же, удивлению моему не было предела.
Да потому, он просуществовал не более месяца, его кто-то умыкнул, сразу весь фонд украл…. Так, что, я больше ни о каких фондах больше слышать не могу.
Даа, протянул я, тяжёлый случай.
Это вы правильно заметили Джонатан, сказал он, и переключил внимание на поплавок. А тот, словно и не в воде находился, лежал на боку.
- Ну, что же вы! - заорал я, и даже вскочил от возбуждения, - у вас же клюёт! Подсекайте! Подсекайте!
Он тоже вскочил и подсёк, но…, по-видимому, подсечка была или очень резкая, или рыбина уже отпустила крючок с наживкой, и Далибор плюхнулся на задницу.
Ха-ха-ха, рассмеялся я, а шкафы даже зареготали, типа гы-гы-гы. Далибор, поднялся, почесал пятую точку и тоже соизволил улыбнуться.
- Вы видели, как я плюхнулся? - спросил он у меня, и криво улыбнулся. Не каждый так сумеет, правда?
- Этто точно! - тоже с улыбкой согласился я. Вы это здорово сумели продемонстрировать.
- Вот, вот, и я о том же.
Теперь смеялись мы все: я издавал неприличное ха-ха-ха; он, аккуратненько, словно горох сыпал - хи-хи-хи, а шкафы…, так, те… вообще, хлопали себя по ляжкам и реготали.
Отсмеявшись как надо, и сколько захотелось, мы с Далибором вообще стали друзьями навек, типа - не разлей вода.
Мне такое положение в наших отношениях очень даже понравилось. Оно было, как сказала бы моя… дражайшая Гвен, вполне перспективным. А раз оно перспективное, то я и радовался, правда, молчаливо, не вслух.
Глава четвёртая
Однажды, сидя у него в квартире и по глоточку пригубливая херес, мы разговорились о социальном положении народонаселения планет. Ну, как разговорились? Это я, осторожно, чтобы узнать его мнение, завёл разговор. Я ему привёл пример высказывания деда с планеты СПИКА, что входит в состав созвездия Девы.
Я рассказал об их чаяниях, о горячей мечте создать такое общество во всей вселенной, как, например, на легендарной Гиперборее - сообщество равных, свободных не на бумаге, а на самом деле, людей. Где нет богатых и бедных, где все социальные услуги бесплатны, и где нет коррупции и взяточничества.
Внимательно выслушав меня, он залпом опорожнил свой бокал, и надолго замолчал. Я тоже ненавязчиво молчал.
Мы, вот так, молчаливой группой, словно известная статуя в местном парке Культуры и Отдыха, и сидели некоторое время, а затем Далибор нарушил молчание:
- Утопия, - резко, словно отрубил, сказал он. Неужели кто-то может думать, что я…, или, такие, как я, запросто расстанемся со своими богатствами: со своими фабриками и заводами; газетами и пароходами; со своим положением в мире? Да никогда! Мы пойдём на всё, лишь бы сохранить своё положение в обществе,
