важнейшую часть концепции посмертной участи, можно классифицировать как частный случай из теории Ван Геннепа.
Обычно к подобным обстоятельствам (состоянию "перехода") по большей части относятся: свадьба, беременность и роды, инициация, похороны (главные вехи жизненного пути). К примеру, одетая в белые свадебные одежды восточная невеста, девственница, в процессе свадебного обряда "умирает" как девушка (покидает состояние небытия в качестве женщины), и "возрождается" как новый человек для жизни жены и будущей матери (заметим, что, в частности, у китайцев белый цвет - цвет смерти). «Существует близкое сходство между греческими словами, означающими умирание и инициацию» (Плутарх).
Так, в пещере Базуа (Северная Италия, "мустье") хорошо сохранились, как считается, следы обряда инициации неандертальцев-подростков, - их перехода, перерождения, в разряд мужчин при участии бога-отца (прародителя) в облике медведя. Считается, что и в пещере Монтеспан найдены следы инициации мальчиков 13-14 лет. В угаритском (раннеземледельческом) мифе «Волшебный лук» о царском сыне Акхате, повествуется, что юноша умирает в начале процесса инициации, после чего богиня Анат, убившая его в облике богини-птицы (орёл), воссоздаёт Акхата мужчиной, выводит из подземного мира (где юноша прошёл определённые испытания) и делает своим "жрецом-мужем" (как один из заключительных этапов обряда). В орфическом обряде инициации испытуемый "входил" в чрево Великой матери (у греков - Матери-Земли), т.е. входил в пещеру либо ложился в специально обустроенную яму и "умирал", после чего возрождался и получал молоко из её груди (пил коровье молоко из ритуального сосуда). У некоторых индейских племён при обряде инициации девочка тоже ложилась на некоторое время в яму-могилу (57.), т.е. она "умирает" (как девочка), но поскольку подобная яма - возрождающее лоно богини-матери, девочка воссоздается (перерождается), но уже полноценной женщиной.
К одному из важнейших ритуалов хатто-хеттского четырёхдневного праздника «хассумас» (в слове «hassumas» его часть «has-» означает «рождать, (пере)рождать») относится посвящение царского сыны «в мужчины» (G. Guterbock. 1944; В.Г. Ардзинба. 1982), проводимое в храме богини Вурусемы («царицы-птицы»).
В соответствии с церемонией праздника «хассумас», после принесения даров богине Вурусеме, а также ритуальной жертвенной трапезы царевича (3 тёплых хлебца, 10 размягчённых, 10 сладких, 10 ячменных, 3 горсти крупы, две меры молока и два сосуда ячменного пива), проводимой совместно с 12 храмовыми «телицами (блудницами)», поскольку эти жрицы ("телицы") и осуществляли действо посвящения юноши в "мужи (в мужчины)", а затеи ритуально очищали его от нечистоты соития и укладывали на ложе (при этом у его изголовья и ног клали по два «толстых» хлеба, а вокруг постели возливали жертвенное пиво, как бы выделяя пространство перерождения, перехода из состояния детства (девства) в зрелый возраст).
Используемая здесь (в данном обряде) сакральная символика (числа 3, 4, 10 и 12); хлеб, крупа (зерно), молоко, пиво (литовцы, к примеру, молебствуя (прося) об урожае, возливали на землю пиво) соотносится с Великой богиней как с астральной богиней, хтонической владычицей Неба, матерью плодородия и источником как (воз)рождения, так и смерти (три раза по десять хлебов - символика «умирания» мальчика). Показательно, что праздник «hassumas» включал и такие ритуалы как помол зерна (каждение богине-матери) и, особенно, пахота (на второй день обряда), символизировавшая предстоящее возрождение (здесь царевича в новом качестве), которое совершится и в глубинах небес (замечено, что частотность числа 12 наиболее высока: 12 жрецов, 12 «телиц», 12 «людей плуга» и т.д.), и в недрах земли, поскольку в закалались (приносились в жертву) не только бык и 6 овец, но и козёл (пред визитом в храм Вурусемы царевич посещал и храм, в котором находились статуи бога Грозы и богини Солнца и, видимо, статуи слившихся с ними его умерших царственных предков. Здесь царевич приносил (чисто хтонические) дары, вероятно, связанные с богиней зерна: 5 тёплых хлебов, 10 размягчённых, 10 сладких и 7 хлебов-такарма, а также две меры пива).
Характерно, что данный (матриархальный) хаттский ритуал обряда «перехода», по-видимому, не связан с богом-отцом, как и у кровнородственных им протоханаанеев в мифе «Волшебный лук».
Вера в перерождение («второе рождение») высвечивается, в частности, символикой ещё доиндоарийского (вероятно, раннеземледельческого) обряда посвящения («упанаяна») мальчиков-брахманов (после проведения обряда они становятся "дважды рождёнными"). Здесь, в сопутствующей обряду молитве (из «Ригведы»), уповали на "могущество и милость Великой богини Савитри" (Савитри породила науки и искусства и питает их своею грудью; она - покровительница мудрых и благочестивых; она одаряет их благоденствием и потомством и ходатайствует за них перед Брахмой, её супругом). Возраст посвящаемого мальчика-брахмана - 8 лет (М. Эдвардс "Древняя Индия. Быт, религия, культура". 2005). Мальчику накладывали на левое плечо священный шнур (упавиту) и продевали под правой рукой (образовывалась петля). На этом шнуре закреплялось 3 нити, на каждой из которых завязывалось 9 узелков (все перечисленные атрибуты связаны с культом Великой богини). Поскольку в акте посвящения вручался и посох (здесь - как эмблема жизненного пути или духовной власти брахмана), существующее мнение о том, что первоначально это мог быть (мыслился) и не посох, а деревянный жезл (как эмблема фаллоса), позволяет усматривать в данном обряде обращение (узелки «на память») не только к богине-матери, богине Неба, здесь - Савитри (числа 3, 8 и 9; левое (женское) плечо, нити, шнур, петля-круг), но и к богу-отцу (злесь - к прародителю Брахме) за содействием «второму рождению».
Очевидно, что в обряде «второе рождение» чётко просматриваются параллели к культово-мифологической подоплеке погребального обряда. Примечательно и то, что хотя и данный обряд содержит стадию "грань", однако непременного "умирания", столь присущего типичной инициации, здесь нет (хтоническая символика отсутствует).
Следует отметить, что в определённых обрядах посвящения участвовало и женское население Евразии (девочки-подростки). В частности, в неолитическом слое пещеры Арма-дель-Аквила (Италия) найдены черепа мужчины и женщины преклонного возраста с необычными (искусственными) повреждениями: в центре лба черепа мужчины имелась небольшая круглая ямка, а на черепе женщины - "следы символической трепанации была видны в наиболее выступающей части затылка" (М.Б. Медникова "Трепанации в древнем мире и культ головы". 2004).
С доисторических времён и до наших дней у многих народов мира принято обрезание. Этот обычай доисламского происхождения, как считается, восходит к древнейшим обрядам инициации (К-Д. Шруль «Сабах - утренняя заря». 1986).
Так, Геродот пишет, что «египтяне и эфиопы... с древних времен проводят обрезание у младенцев». Обрезание практиковали и микенские греки-ахейцы (J.Н. Breasted "Ancient Records of Egypt". 1927). Обряд обрезания и мужчин, и женщин соблюдается мусульманским населением Пакистана, Сомали, Эфиопии и Судана, Египта,у племен банту и масаев Кении, в Сьерра-Леоне, среди племен Мексики и Перу, у некоторых племен Австралии, а также и у мужчин-иудеев.
4. Культ Двуединого божества.
«Божественная андрогинность есть не что иное,
как архаическая формула божественного двуединства».
Мирча Элиаде
В знаменитом папирусе Бреммер-Ринда (восходящем к "Текстам пирамид"), в разделе "Книга познания развитий Ра и о низвержении Апопа" (История сотворения "А"), древнейший египетский бог "Неб-ер-чер" изображен как предвечное божество Вселенной: "Образ... единый, единственный, создавший всё сущее... изречением которого составились боги... Ты был по бытию первым, когда ещё ничего не было" (Лейденский папирус (94.с351)). Бог Неб-ер-чер представлялся невидимой, не имеющей образа, всемогущей сакральной силой, заполняющей всё пространство во все времена. "Никто из богов не знает настоящего вида его... Он сокровенен... велик... непознаваем".
Очевидно, что архаичный Неб-ер-чер обладает всеми чертами, соотносимыми христианством, мусульманством и иудаизмом с современными представлениями о Всемогущем Господе, и, по-видимому, вполне может являться предтечей монотеизма (поскольку предтечей Всевышнего гелиопольского эхнатонизма, а через него и мозаизма, и бога "Эйн Соф" каббализма - он, несомненно, являлся ("Исход евреев из Египта")).
Образ великого фиванского бога Амона, как демиурга и верховного божества (эпохи Нового царства), упоминается уже в Первый переходный период. Лейденский папирус описывает Амона так: «Таинственный превращениями (считался одним из сокрытых божеств гермопольской Огдоады), сияющий воплощениями, чудесно обнаруживающий себя бог, богатый обликами!.. Сам Ра соединен с его плотью, и тогда он (как "Амон-Ра" - в эпоху Нового царства), как «молодой Ра» (утреннее, восходящее Солнце - Хепри))... его называют также Та-Таненом («его называют Татаненом-Амоном (Берлинский папирус)) первобытных вод... («он - Атум... будучи одним телом с ним», «тело его - Птах» (известен и такой теоним Пта как "Птах атен ен пет" - "Птах - (солнечный) диск (атон) небес"); характерно, что предвечный Та-Танен/Птах отождествлялся также и с изначальным водным Хаосом (амбивалентным) Нун-Наунет). Его (Амона) внешность не описывается в письменах». Следует отметить, что Амон соотносился (аккумулировал) и с рядом других богов (см. по тексту). Таким образом, всё выше означенное отождествляет Амона с единым и единственным, изначальным Неб-ер-чером.
Крупнейший современный специалист по древнеегипетской теологии Эрик Хорнунг отмечает: «Мысль, что все боги в конечном счете являются проявлениями или ипостасями некоторого Божества, многократно появляется в египетском богословии и религиозной поэзии, особенно в эпоху Нового Царства». «Изучая древнеегипетские религиозные тексты, читатель может убедиться, - полагает тонкий знаток египетских древностей Уоллис Бадж ("Легенды о египетских богах". 1997), - что египтяне верили в Единого Бога, - самосущего, вечного, невидимого и непостижимого, - творца неба, земли и подземного мира... По верованиям древних египтян Бог-творец был способен принимать самые разнообразные образы и формы, которые вполне могли обретать в религиозном сознании самостоятельное существование» (персонифицироваться).
Мысль о том, что "все боги в конечном счете являются проявлениями или ипостасями" изначального, предвечного Единого бога (Сущего), волновала и умы у греков. Так, Софокл (496-406 гг. до н.э.) провозглашал: Зевс «един воистину,
поддельный автор.
