счастливчиков, незаслуженно повисших на верхних ступеньках. Он должен, обязан, расталкивая и отбрасывая моральных дегенератов, возомнивших, что им дано всё по родственно-клановому праву, доказать всем и каждому весомость претензий на вырубленную только для него верхнюю ступеньку. Оттуда победно взглянуть на гнусный суетный мир, переполненный мерзавцами, и с облегчением обделать их сверху. Должен – и всё! И сделает это, как бы ни было противно.
Результаты из областной лаборатории пришлось ждать долгие две недели, старательно отодвигая кирпичные мысли и въедливо вникая в малознакомые текущие строительные дела. С Коротичем почти не общались. А когда встречались, тот, чувствуя что-то, о чём говорить было ещё рано, испытующе, со смутным подозрением смотрел на помощника, оценивая живыми блескучими тёмно-карими глазами, но был доволен тем, что спихнул на него бумажную волокиту, сосредоточившись на стратегии успешной директории и постоянно отвлекаясь на дворцовые доделки, переделки и обновления, будто спеша воздвигнуть себе архитектурный монумент до того, как завистливые соратники вышвырнут хапугу из обоймы чиновничьих хватунов. Одобрил и бизнес-план, сделанный теоретически подкованным замом, даже внёс в него несколько незначительных правок и с чувством равноправного участия художественно расписался в нижнем углу, разрешив вывесить во всех подведомственных кабинетах на зависть другим директорам и для внутреннего понятия беспонятливым подчинённым, что и когда нужно делать. Виктор Сергеевич, подсев на кирпичную иглу и избегая лишних конфликтов, безропотно подписывал финансово-материальные документы соглашений с мелкими поставщиками, забыв о прощальном наставлении изворотливого Прокопчука и с нетерпением ожидая областных результатов анализов. Когда они, наконец, пришли, из осторожности сначала показал строителю. Тот повертел, прочитал несколько раз, похмыкал, взглянул с явной неприязнью на неуёмного соратника.
- Были и получше.
- Эти последние, - уточнил копатель.
- Неймётся? – замстрой зло сузил глаза.
- Из брака делаешь. – Виктор Сергеевич аккуратно вложил анализы в красивую голубую папку с твёрдыми корешками.
- Что дают, из того и ляпаю! – огрызнулся строитель.
- Если многоэтажки начнут разваливаться, ты будешь стрелочником, - припугнул один зам другого, не желая делить вину с последним.
- Ну, так запрети! – чуть не взвизгнул прижатый бракодел.
- Я тебе не указ! – отрезал Виктор Сергеевич, поняв, что с этим не договориться, этот прочно увяз в коротичской паутине и готов смиренно ждать конца незадачливой судьбы, удовлетворяясь тем, что швырялось с барского стола.
Разговор, или, скорее, информационная беседа, с зам-архитектором, вообще закончился непонятно чем. Не было сказано ни да, ни нет, всё свелось к нудным, ни к чему не обязывающим, интеллигентным рассуждениям о вреде мздоимства вообще, как к явлению общемирового масштаба, укоренившегося у нас ещё со времён царей Иванов. Даже деспот Пётр не смог ничего с ним поделать, оставив в наследство меньшиковство более-менее цивилизованным потомкам, а те уже на генетическом уровне и нам. Конечно идеология «ты - мне, я - тебе» не красит цивилизацию, но в какой-то мере способствует экономическому развитию общества потребления, поскольку ускоряет оборот средств, конкуренцию и бизнес-движение, не даёт заплесневеть коротким инициативам, выявляет предприимчивых организаторов и руководителей, отодвигая в тень хотя и более умных, но инертных, оставляя им роль помощников и генераторов идей. Происходит своеобразная расквалификация, расслоение предпринимательства, а параллельно и бюрократического клана: явные жулики, трусливые и тупоумные, берущие и дающие часто и помалу, отсеиваются на периферию делового сообщества, а те, кто понаглее и со взглядом пошире, не пачкаются по мелочам, переходя в олигархи. Взятка-датка неистребима, она прочно въелась не только в деловую среду общества, но и в моральную обойму его, отодвинув совесть на задворки. Не зря существует и растёт такой большой наплыв абитуриентов на факультеты госадминистрирования. Молодёжь и, особенно, родители давно усекли, где можно при небольшой, в общем-то, зарплате, нажиться быстро и жирно. Понимают и принимают, как социально-общественную данность, которая была, есть и всегда будет. Бороться с ней бесполезно, от неё, взятки-датки, не избавиться, не изменив менталитета, генома, души, её принимают и дают, беспокоясь только о величине, завидуя тем, кто имеет возможность хапать по-крупному. Уважением пользуется тот, кто использует такие возможности умно и скрытно, презирая и ненавидя хвастливых наглецов, выпячивающихся среди многих и многих, кто хотел бы жить так же, но не способен. Вот почему у нас стукачество на взяточников и вымогателей не в чести. И ещё много о чём рассусоливал умный помощник ушлого руководителя, приспособившись словно рыба-прилипала к безбедному существованию в тени босса-взяточника.
- У нас, здесь, принято, что комиссионными, - так стыдливо архитектор назвал взятки, - распоряжается шеф, беря при этом всю ответственность на себя, а мы помалкиваем и помогаем по мере необходимости, пользуясь тем, что даёт, получая как бы левые бонусы в наличности. Меня такой расклад устраивает. Ты зря мельтешишь, погоди немного, тебя-то точно не обидит. Конечно, это плохо, но что делать? Не мы одни такие, не нами так устроено, не нам и менять. Не переть же против негласных правил, которые пожёстче и посильнее гласных.
- А как быть с домами, которые скоро будут разваливаться, потому что с нашего молчаливого согласия построены из бракованного материала? – глухо спросил Виктор Сергеевич, в общем-то согласный с общей идеологией, но не согласный с реализацией доходов.
Архитектор поёжился, посуетился беспокойными руками и глазами, уставился на сторону.
- Пусть об этом думает шеф, - улыбнулся косо, обрадовавшись пришедшему на схватливый ум простому компромиссу. – Будем надеяться, что в наше время не развалятся, а там… там ремонты, профилактические и капитальные, а с ними – дополнительная прибыль для нас, опять неплохо, - засмеялся, и Виктор Сергеевич порадовался тому, что у нас есть умные и сообразительные строители и, вообще, производители, умеющие найти приемлемый выход для себя из любой гадости, которую сами же и сотворили.
Уже под вечер пришёл Коротич. Устало плюхнувшись на стул против зама, поинтересовался, как будто ещё не знал:
- Что там у тебя за анализы, зачем пугаешь честных строителей? – Виктор Сергеевич подал листок с данными местной лаборатории. Быстро пробежав по нему глазами, шеф скептически усмехнулся. - Эти? Ерунда! Сделаем другие, - небрежно отбросил листок на стол, ближе к помощнику. Пришлось показать подтверждение областной лаборатории. Разглядывая, Коротич задумался, изредка испытующе взглядывая на инициативного не в ту сторону зама. – Чего добиваешься? – последовал прямой вопрос, без обиняков, но такого же прямого ответа не последовало.
- Вы сами говорили недавно, что надо создавать среди поставщиков здоровую конкурентную среду, вот я и подумал, что одним из главных критериев отбора должно быть качество продукции.
Возразить против простого и очевидного разъяснения было нечего. На порозовевших, гладко выбритых щеках директора, выдававших скрытое волнение, ярко выступили пятна угольно-чёрных корешков щетины. Он долго соображал, ища приемлемый выход в себе и в замутнённом морозной паутиной окне.
- Экономит на электроэнергии, подлец! – определил, наконец, и без того явного мошенника. – Ты говорил с ним на эту тему?
Виктор Сергеевич не стал отрицать несостоявшегося разговора с Фроловским, а тактично перенёс часть состоявшегося на несостоявшийся.
- Он ссылается на авторитетного консультанта, курирующего у них технологию производства.
- Кто такой? – быстро спросил Короткевич. – Он назвал его? – выжидательно уставился затвердевшим взглядом на зама, а тот, естественно, уклонился от догадок.
- Я не стал уточнять.
Шеф коротко вздохнул.
- Ну и правильно сделал, - даже рассмеялся облегчённо. – Я сам уточню, - пообещал, - от меня не отвертится. А это, - осторожно положил на стол листок с областными аналитическими определениями, - уладим. Не бери на ум. Я сам! – подчеркнул, повысив голос. – Договорились?
Виктор Сергеевич пожал плечами.
- Как вам будет угодно. – А ему было угодно так: он громко, но не вынося сор из избы, заявил о себе, как о равноправном партнёре, с которым надо считаться, заставив своевольного шефа обстоятельно подумать, как подступиться к гонористому помощнику, и не только как, но и за сколько, чтобы обезопаситься и перетянуть под свой контроль. Как он это сделает, пока не ясно, надо подождать, как советует мыльный архитектор. Торопиться, в общем-то, некуда. Пока можно смотаться на местный заводишко железобетонных изделий, изнемогающий от недостатка заказов и нащупать там длинные корни уважаемого руководителя.
-15-
Но там ничего выудить не удалось, хотя можно было без сомнений предположить, что в условиях слабо контролируемого расхода исходных материалов наиболее дорогой из них – цемент - изрядной долей уходит на сторону. Да и как иначе, если заводишко – единственный монополист в округе, сам себе и производитель, и сбытчик, и контролёр. Зная Коротича, не верилось, что и здесь он не втиснул мохнатую липкую лапу, имея хоть какую-то маржу. Но не это интересовало Виктора Сергеевича, ему достаточно щупалец шефа, прищемлённых кирпичами, посмотрим сначала, как вывернется и как отблагодарит честного помощника за развитие конкурентной базы, а пока, раз ввязался в изучение строительной индустрии, надо хотя бы в общих чертах освоить практическую сторону незнакомого дела. Ну, и попутно углядеть смутные детали, потаённые места, позволяющие торговаться с производителями, ознакомиться с первыми лицами, пощупать их нутро, нащупать слабину, позволяющую диктовать свои условия контрактов. На ЖБИ больше всего порадовало то, что завод готов делать стеновые панели, если будут длинные заказы и гарантии хотя бы на пять лет, чтобы как-то оправдать затраты на обновление старых и изготовление новых металлических форм. Пусть город инвестирует затраты, и панели будут в том объёме, в котором нужны для строительства дешёвого жилья эконом-класса. Так обнадёжил главный инженер, запакованный в кожаный пиджак с потёртыми локтями, как будто частенько елозил ими по шершавым бетонным плитам, проверяя качество. Побывал въедливый зам и на частном предприятии по производству европейских оконных и дверных блоков, где у него не возникло никаких вопросов. Заехал и на лесопилку, вдоволь надышавшись целительным лесным духом. Общительный дереводел с типичной широкой русской физиономией без ярких примет, с курносым мягким носом, в распахнутой на мощной груди тёмной дублёнке и роскошной серебристо-серой пушистой шапке-малахае, познакомившись, пригласил в свои апартаменты, состоящие из небольшой комнатки, обитой сплошь проолифенной вагонкой, усадил за единственный стол, сдвинув редкие бумаги на край столешницы, разлил в пузатые полулитровые чашки крепчайший чёрный
