купили одежду, в другом им удалось купить крепкую карету и пару лошадей. Одним из достоинств кареты было то, что ее можно было переставить на полозья. Получались сани. Если они едут на восток, сани им нужны больше, чем карета. Там зима длится девять месяцев в году, а дороги и здесь, в Альмань, то есть в Вюртемберге, скоро покроются снегом.
Еще в карете, но уже приготовив все для переделывания кареты в сани, они вернулись в горы, перенесли в повозку свои вещи, запасы еды, одежду, книги. Что еще потребуется? Ничего не забыли? Оружие!
Они пересели в карету, переодевшись уже в новую теплую одежду, купленную здесь, в Вюртемберге. Элиас вновь перевел челнок в режим ожидания и покинул его. А уж как челнок ввинчивался внутрь горы, лучше не вспоминать! По местным легендам в горах живут волшебные существа: гномы и тролли. Если кто-нибудь наткнется на его челнок, не принесет ли это дополнительную славу гномам?
Путешественники двинулись в путь. Мишо некоторое время ворчал, что Ромулус занимает внутри кареты все свободное место, но скоро обнаружилось, что собака греет ноги, вроде печки. Через некоторое время переселенцам повезло, они пристроились в хвост обоза, везущего в Полонь дипломатическую миссию. По дороге Ксавье подробно рассказывал Элиасу и Жано, по каким землям они проезжают, где что находится, какие люди здесь живут, на каком языке говорят. Вюртемберг остался позади. Земля, по которой они теперь ехали, называлась Байерн, а язык, на котором здесь говорили, тоже назывался дойч, но он отличался от языка жителей Вюртемберга. В разных местах этой земли существовали разные варианты этого языка, диалекты. Ксавье снова пришел в восторг от того, как быстро Элиас стал понимать этот язык. А Элиас уже давно был в восторге от Ксавье, который сам владел немыслимым количеством языков, но не считал это чем-то необыкновенным.
Еще в челноке Элиас сделал всем им документы с печатями, с подписями каких-то людей. Великие боги, он стал еще и изготовителем поддельных документов! Преступник, убийца, беглец, вор, фальшивомонетчик, живущий с фальшивыми документами. Каторга – это минимальное, что ему полагается!
По мере того, как они продвигались на восток, становилось все холоднее, земля уже давно была под снегом. Они уже давно ехали на санях. Внутри кареты было холодно, но у них были шубы, и медвежья шкура закрывала ноги. Кроме того, внутри кареты была маленькая печка с трубой, выходившей наружу. На козлах сидел и правил лошадьми преимущественно Мишо, но Элиас и Ксавье часто его сменяли, чтобы он сумел отогреться в карете и выспаться.
Они ехали по заснеженным дорогам, среди заснеженных полей, переправлялись через многочисленные большие и маленькие реки. В дороге пала одна из лошадей, пришлось покупать новую. В пути они попадали в снежную бурю, метель, когда не видно дороги. Они видели волков. Дважды на них, когда они двигались одни, нападали разбойники. Те из разбойников, которые остались живы, долго сожалели о своей ошибке.
Они проехали Альмань, Полонь и, наконец, въехали на территорию Рюсú. Ксавье утверждал, что жители называют свою страну Россия.
В снегах лежали деревни. Маленькие городки. Снега было так много, что все дома, мельницы, заборы, деревья лишились своих настоящих размеров и пропорций. Сказочная перина покрывала все вокруг. Постоялых дворов было очень мало. Запасы еды давно кончились. Покупать по дороге становилось все труднее. По дороге им дважды попадались монастыри, при которых были своеобразные гостиницы, но оказалось, их не могли бы туда впустить, потому что они – католики, а в России другое направление христианской церкви, православие. Ксавье объяснил, что это слово означает что-то вроде "истинная вера". Впрочем, каждая религия полагает истинной именно себя.
По европейскому календарю приближалось Рождество, один из главных христианских праздников. Элиас назвал про себя этот праздник "Днем, с которого все началось". Ксавье каждый день прилежно вел записи о путешествии. Правда, он сказал, что в России какой-то другой календарь, поэтому их Рождество будет только через две недели.
Наконец, они оказались неподалеку от Моску, столицы этой снежной страны. Вечером мягкого, совсем не холодного дня путешественники прибыли в небольшой городок. Конечно, много церквей. Элиас уже начал находить в этом своеобразную привлекательность.
Мишо остановил лошадей на небольшой площади подмосковного городка. Элиас и Жано в шубах вышли из кареты, Ксавье спал. Все вокруг было завалено снегом. В тех местах, куда падала тень, снег отдавал голубым и даже лиловым. Но самым красивым было небо, на котором белые облака, освещаемые заходящим солнцем, были окрашены во всевозможные оттенки розового, желтого, лилового, даже зеленого.
Над вечереющим городом на фоне закатного неба плыл колокольный звон.
В этом городке постоялый двор существовал. Путешественники провели на постоялом дворе несколько дней. Ели, спали, опять ели, снова спали.
Ксавье, знаток языков и обычаев разных народов, попросил хозяина, и тот истопил для них русскую баню. Когда они оказались внутри этого отдельно стоящего строения, Ксавье честно признался Элиасу, что о бане он только слышал, но сам никогда не бывал. Ну что же, опять Элиасу пришлось вызывать огонь на себя. Он никогда в жизни не показал, что чего-либо опасается. Вперед! Хозяин отправил с ними в баню своего человека. Поначалу Мишо не понимал, почему он должен мыться вместе с этим русским, но Ксавье сказал, что здесь так принято. Когда они вошли в мыльню, дух захватило от густого ароматного пара. Оказалось, кроме обычного мытья, в русский банный обычай входит страшноватый для непосвященного процесс: пришедший с ними в баню русский принес с собой пучки высохших ветвей какого-то дерева, размочил их в горячей воде и, зная, что Элиас здесь главный, принялся шлепать его этими ветками. Сначала Элиас пришел в негодование, а потом понял, что это просто массаж, и объяснил своим товарищам, что это не страшно и не больно. Полезно. Через некоторое время стало казаться, что в бане не так уж и жарко, и чем-то летним и сладким пахнет от травы, брошенной на раскаленные камни печки. Дивное ощущение после долгой дороги в снегах. Когда же они вышли из мыльни в то помещение, где оставалась их одежда, русский налил им густого темно-коричневого напитка, он сказал, что это называется квас.
Элиаса преследовало странное чувство, ему казалось, что он где-то уже видел эти дома, построенные из бревен, высокие заборы, засыпанные снегом улицы, только не может вспомнить, где видел.
В планах Элиаса было полностью ассимилироваться среди того народа, куда он попадал. Небритый Мишо не вызывал интереса у русских, молодого Ксавье принимали за поляка (почему? хорошо это или плохо?), а безбородый Элиас с кудрявыми черными волосами привлекал всеобщее внимание. Было ясно, что нужно снова менять внешность. Технических сложностей это не представляло, но он уже привык к своему французскому лицу. Тогда Элиас в поисках подходящей внешности стал присматриваться к русским.
И с этого времени постепенно его волосы стали терять французскую яркость и черноту, глаза стали светлеть. Мишо подстриг его волосы на русский манер. Постепенно ему стала узковата и коротковата его одежда. Образовавшуюся вскоре щетину на подбородке ему подстригли, создав аккуратную маленькую бородку. Ксавье и Мишо украдкой бросали на него удивленные взгляды. Только мальчик не замечал ничего.
И все они уже немного говорили по-русски.
Элиас заявил о себе, как о враче, приехавшем в Россию из далеких земель. Это не вызвало никакого удивления. В это время в Россию приезжало очень много иностранцев. Молодой русский царь с охотой принимал иноземцев из разных стран, потому что и сам ездил в другие страны. Говорили про него разное, но общим было то, что царь собирался переделать по-новому всю жизнь страны.
Элиас начал подыскивать дом для своей семьи, хотел закрепиться на новом месте и жить себе, да жить. Хозяин постоялого двора (за хорошую плату) поспрашивал своих знакомых и родственников, не продается ли где-нибудь под Москвой хороший городской дом со службами, с конюшней, чтобы поселиться семьей и завести хорошее хозяйство. И вот один из купцов, остановившихся на постоялом дворе, рассказал, что в Москве у него были родственники, по соседству с которыми продавалась городская усадьба. Элиас и Ксавье ездили смотреть, им понравилось. И скоро они переехали в Москву.
Чтобы превратить дом купленный в дом родной, нужно было приложить немало усилий. Покупка обошлась Элиасу в очень большую сумму. Усадьба продавалась, потому что семья бывшего владельца обеднела и переехала в деревню. Так что дом и хозяйство не были заброшенными, в доме даже был запас дров на зиму, но нужно было приспособить все это для себя.
Все четверо таскали в дом свои вещи, передвигали какие-то лавки, сундуки. Устраивали свои комнаты. Что-то чинили, помогали печнику, который налаживал в доме печи, приводили в порядок баню. В усадьбе была баня! Ксавье и Мишо носили в погреб, закупленные в большом количестве мясо, рыбу, капусту, соленые огурцы, свежие и моченые яблоки.
Элиас, как всегда по совету Ксавье, отправился в церковь знакомиться со священником (здесь его называли батюшка), чтобы получить поддержку или рекомендацию для своей деятельности. Он же знал, что никогда не перестанет лечить людей. На своем пока еще плохом русском языке Элиас долго беседовал с отцом Иоанном и сказал ему, что понимает, как важна православная вера для русского человека, попросил разрешения посещать богослужения. Отцу Иоанну понравилась эта идея, он поддержал лекаря. Потом последовал еще один визит в церковь, потом еще один. Некоторое время спустя хитрый Элиас после щедрого взноса в церковную кассу, доверчиво глядя в глаза батюшке, спросил его, не будет ли лучше, если христиан православных будет лечить православный лекарь.
Цель была достигнута. Батюшка пару раз помянул лекаря добрым словом, и теперь у Элиаса появились первые пациенты.
Одним из таких пациентов стал сосед, толстый пожилой купец, дом которого был рядом, за забором. Он неудачно упал с лестницы и повредил себе спину. Элиас и Ксавье провели немало часов в доме соседа, прежде чем смогли не то чтобы поставить его на ноги, а улучшить, что ли, его состояние. Несколько раз они обедали вместе с купцом и его семьей. А семья была такая: сам купец, его молодая жена, две сестры купца, одна из них вдова, два его младших брата и старый дед.
И вот тут началось самое трудное. Когда Элиас увидел в первый раз эту женщину, ее звали Анна, у него чуть не остановилось сердце. Волосы убраны под завязанный диковинным образом платок, высокий чистый лоб, густые темные брови, а под ними большие серые глаза в густых ресницах. Элиас считал, что такую красоту надо беречь, но в этом доме не было заметно, чтобы кто-то берег эту женщину. Она тревожно поглядывала не только на мужа, но и на всех остальных членов семьи.
Элиас постарался не смотреть больше на купчиху, чтобы не доставить ей неприятностей. За обедом и после обеда
