ДЕНЬ ЩЕКОТУНА

мерзопакостнейшее состояние души, я облегченно вздохнул и расслабился...
 Но, спустя немного, зароились дурные мысли: одна другой нервносодрогательней! Казалось, все произошедшее со мной с момента знакомства с Кассиопеей у мусорного бака – не явь, а тоже кошмарный сон, предвещающий счастьеломательные злоключения и необратимые беды!..
 Подумалось об Альбинке, и тут же от сердца малость отлегло!.. Альбинка, Альбинка, Альбинка!!!.. Любовь к ней нахлынула в сознание, на полный объем затопив его согревающим душу паводком!.. Захотелось немедля и максимально стремительно покинуть треклятую спальню и очутиться в своей спальне под бочком у Альбинки!..
 Нахлынул режущий душу стыд за мою недавнюю покладистость по поводу сексуальных утех с Кассиопеей, Мороженкой и Морковкой! С горечью помыслилось: «И как я мог настроиться на этакое практически без принуждения?! А вдруг да они венерически неблагонадежные! И как все это дожно было выглядеть(?!): в форме траха тет а тет в порядке живой очереди либо в виде свальной оргии с одновременным участием всех действующих лиц?!!..»
 От жгучего стыда, вызванного горемычными терзаниями, на обоих глазах (натуральном и протезном) навернулись горючие слезы!..
 Я вновь провалился в сон, кой (к облегчению психики!) не преподнес каких-либо видений...
 
 Разбудила меня Мороженка: дабы не испугать, изначально шепотком кротко поокликала по имени-отчеству, потом робко попоглаживала по плечу, после чего щадяще потормошила за это же самое плечо...
 Ленностно притворяясь крепко спящим, я призадумался о нехорошем: мозг лихорадочно заанализировал наканунешние события, отыскивая вытекающие из них пагубные побочности!..
 «Мороженка, Мороженка, Мороженка.., – засвербело под черепом, – Мороженка, Мороженка... Явно, она совершила нечто странное... Но что?!..»
 – Вениамин, – прошептала темнокожка, – Вчерашний борщ будешь?
 – Не откажусь, – пролепетал я, – Если не прокисший, не откажусь.
 – Натурально съедобный, – заверила Мороженка, – С чего б ему прокиснуть(?), если Морковка его вчера вечером сготовила... Все уже похлебали, и никому покамест не заплохело. Вениамин, ну как?..
 «Во-о-от оно-о-о! – возликовал я мыслительно, – Во-о-от в че-ем щекотавшая мое подсознание странность! Она-а-а называет меня Вениамином, но я же (согласно мною же сотворенной легенде) Митрофа-а-ан-н!.. Откуда ж ей ведомо мое доподлинное имя?!..»
 
 Борщ оказался отменным!
 Нахлебавшись вволю, я повеселел и со стаканом морковного сока в руке откинулся на спинку витиеватого красного дерева стула... Одетые по-домашнему Кассиопея, Морковка и Мороженка, посиживая на угловом красного кожзаменителя диване, обласкивали меня умильными взорами...
 – Девушки, – ставя на стол опустошенный стакан, нарушил я молчание, – Не окажете ли любезность?
 – Хосесь сь нами потлахаться?! – оживилась Морковка.
 – Кхе-е-е.., – стушевался я.
 – Ну ты зе вчела обисьсялся вьсех нась оттлахать! – скуксилась девица, – Перьедумаль?.. А йя тебе борьщьа наварьиля... Вьрюнишька...
 – Да остынь ты! – негодующе хлопнув Морковку по ручонкам, пресекла сексуальное поползновение Мороженка, – У тебя только разврат на уме. Опохмелилась хоть?
 – Опьохьмелилясь, – пролепетала поникшая домогательница.
 – Вновь опохмел по усиленной схеме?! – с недовольством в голосе поинтересовалась Кассиопея.
 – А йя цё? – стушевалась Морковь, – Я цё, ни целовьек?
 – Ты не человек, – тяжеленным взглядом буквально вдавив в диван распекаемую, произнесла Мороженка и, выпучив глазищи, озлобленно выпалила: – Ку-у-урва-а(!!!) ты-ы безмо-озглая-я-я!.. Сопье-ешься! Как пить дать, сопьешься, чувырла!
 – Кьто би говорьиль.., – проворчала потупившаяся «чувырла».
 На сем назревший было скандал и заглох...
 – Митрофан, – переключила на меня внимание Касса, – О какой любезности ты хотел попросить?
 – Д-да... зарядку бы мне, – украдкой стрельнув взглядом на аппетитные кассины ляжки, промямлил я, – Мобильник разряжен, протезный аккумулятор тоже сдох. Телефон-то, правда, редкостный – «Кокия». Но если найдется к нему зарядка, то она подойдет и к протезу.
 – Сейчас пошарюсь в комоде. Должно что-то подобное быть, – встав с дивана и грациозной походкой от бедра направляясь к выходу из кухни, обнадежила обворожительная...
 По ходу ожидания насупившаяся Мороженка посиживала безмолвно. Не проронила ни слова и Морковка, но, резво выпорхнув из состояния подавленности, она обволокла меня смазливым взглядом и... И, к моему изумлению, располовинила дотоле пристойно запахнутые полы своего голубенького халата, обнажив тем свои ножонки вплоть до брюнетистой паховой кучерявости! Более того, бесстыжая, призывно указуя пальчиком на эту самую кучерявость, еле слышно запричмокивала и игриво заподмигивала!
 – Чего зачмокала(?), алкоголичка, – проворчала Мороженка, напряженно уставившаяся в демонстрирующее хвойный лес окно.
 – А йя ницево. Цьмокаю и цьмокаю... плосто так, – с опаской зыркнув на соседку по дивану, проворковала Морковка, – А циво, нильзьзя?
 – Да чмокай, – смилостивилась темнокожка, – Мне-то что?
 Морковка же чмокать перестала, однако... Так и не прикрыв свой женский стыд, она, с опаской зыркая на Мороженку, принялась украдкой демонстрировать мне имитирующие половой акт красноречивые пальцевые комбинации...
 Мне, растерянно взиравшему на похабные манипуляции, вдруг сделалось до отвращения стыдно перед своей Альбинкой, коей за вчерашний умосотрясательный вечер я был готов изменить не единожды!.. И этот праведный стыд стремительно усмирил мою уже на полном серьезе восстающую плоть!..
 – Нашла, – появляясь в дверном проеме, с отрадой в голосе произнесла Касса, переодетая в красное экстремальной фривольности мини-платьице, – Держи, Митрофан. Универсальная зарядка. К любому разъему подходяще, – протягивая мне черную коробочку с проводами и ощетинившимся блестяшками мультинаконечником, заверила своими обнаженными ляжками сызнова активизировавшая мою похоть!
 Принимая устройство, я мимолетно взглянул на Морковь. От ее распутства не осталось и следа: фигура согбенная, халат запахнут, ручки целомудренно сложены на бедрах, мордуленция усердно кающейся монашки...
 
 Подзарядив электроемкости своих телефона и протеза, по ходу чего мы поболтали о политике, экономике и шоубизнесе, я вдруг спохватился:
 – Который час?! – всполошился ваш, читатель, покорный слуга.
 – Без четверти семь, – выглянув в коридор с вольной либо невольной демонстрацией из-под красного мини-подола белого шелка плавок, внесла ясность Касса.
 – Утра или вечера? – испросил уточнения я.
 – Утра, – внесла ясность Мороженка, – А то как же(?), коль ночь позади.
 – Мне ж на занятия! Не дай бог, опоздаю! – озвучил я причину своего нешуточного беспокойства.
 – Во-от оно что-о! – напевно отозвалась сноровисто одергивающая кассин подол Мороженка, – У-у-учимся-я?!.. Где?
 – На Верхних курсах правдоделов МПАХа, – признался я, – Повышаю квалификацию...
 – Девки, а ну умываться, переодеваться и макияжиться! – в приказном тоне отчеканила Касса, – Едем Митрофана на занятия доставлять!..
 
 Пока дамы наряжались и прихорашивались, я успел под завязку дозарядить протезный аккумулятор, телефонная же батарея так и осталась затаренной наполовину...
 Вдобавок к сему, мне удалось сносно почистить свою с вечера испачканную одежду и побриться любезно предоставленным Кассой станком... Поразило, что трусы и брюки ни цветом и ни запахом не свидетельствовали о имевшем место моем вечернем в них спонтанном мочеиспускании!
 Узрев готовую тронуться в путь троицу, я ошалел: женщины оказались одетыми в черные платьевые костюмы, а их экономно намакияженные лица были до официозности деловиты!..
 
 Вип-джипер «Грандер-Чмоки», высокооборотисто и вместе с тем мелодично гудя мотором, несся по трассе на бешенной скорости. Все молчали...
 Я, утомленный недавними злоключениями, размышлял о разном, в междумных паузах словно заведенный каясь в том, что вчера морально оступился, составив компанию девахам, несомненно, шатких нравственных устоев...
 – О чем кручинишься(?), Митрофанушка. Не о нас? – ритмично постукивая указательным пальцем по рулю, блеснула прозорливостью Касса.
 – О вас, – уперев взгляд в пол, из коего торчали велосипедные педали, я не стал юлить.
 – И как мы тебе? – продолжился опрос, – Поганые?
 – Нормальные, – тут уж я криванул душой, – Даже очень ничего! Особенно ты!
 – А йя ку-усать хоцю, – с заднего сиденья закапризничала Морковка.
 – Кушать, видите ли, она хочет.., – забрюзжала Мороженка, – И где прикажешь средь бела дня на оживленной трассе взять для тебя человечину?!..
 Услыхав э-э-этако-ое-е(!!!), я затрясся поджилками и трусливо передернулся!
 – Надо было вчера вечером Митрофана на мясо пустить, – во вполне обыденной интонации продолжила негритянка, – Вон и Кассиопея не возражала... А все ты: видите ли, тебе приспичило с ним перед его кончиной потрахаться!
 И за каким хером везем его в город?! Кассиопея, съезжай в лес! Быстрехонько под нож пустим, освежуем и – обратно домой... Морозильники-то пусты! Ивана Иваныча-то еще на прошлой неделе доели.
 Кста-а-ати-и!!! – возопила Мороженка, – Если Ван-Ваныча дожрали, а ты из чего-о-о(?!!) тогда, лахудра вертлявая, вчера борщ замутила? С какого мясца наварчик?!
 – Сьвининька, – пролила свет Морковка, – На риньке в дольг дальи. А цё делять(?), есили целовецина коньцилась.
 – Ну-у-у, тиху-ушница-а, – укорила темнокожая моралистка и немедля похлопала по моему плечу: – Митрофан, слышишь?
 – С-с-слы-ы-ышу-у, – выдавил я, трепеща всеми душевными фибрами.
 Надо признаться, подобной колоссальной мощи животного страха, обуявшего меня тогда, я не испытывал ни дотоле и ни впоследствии!..
 – Не приставай к Митрофану! – накоротко обернув к Мороженке сердитое лицо, осадила ее Касса, – Чего адреналин парню в кровь вгонять?! Сама же талдычишь, что скотина перед забоем не должна волноваться!..
 От сих слов мой и без того зашкаливавший уровень психологического накала подскочил до выше вышнего, и, по моему теперешнему разумению, где-то в голове сработали какие-то мозговые предохранители, вырубив трезвомыслие и экстренно запустив процесс сюрреалистической деформации сознания!
 – Митлофан, – вывела меня из шального оцепенения Морковка, – Тьи ни пугайсья. Вьсе будьет хорьошо...
 – И что-о вы за лю-юди(?!!), если человечину едите! – вспылил я.
 – А цё? – блеснула лаконичностью девица.
 – Через пле-цё-ё!!! – выпалил я, – Да что-об я ва-ас – отмороженок – еще бы и добросовестно трахал?! И чтоб вы потом меня на шашлык?!
 – А вот хамить дамам не надо бы! – окрысилась еще вчера вполне доброжелательная Мороженка, – Хамить – себе вредить(!), теленочек.
 – Ну что вам я?! – заканючил автор сих правдивейших строк, – Дался вам я?! Да осмотритесь по сторонам! Как прекрасен этот мир! – моя рука указала на дежуривший на обочине наряд ДПС, перед коим Касса сбросила скорость джипера до тихоходности, – Да вы только взгляните на того, который слева! Да в нем веса центнера под полтора! А еще и дэпээсник! При его-то рационе питания мясо... Пальчики оближите! А что я?! Одни мосолыги да деревянные сухожилья!
 – И