дома. Ничего.
- У тебя есть я.
- Ага, - съязвил. Шумный вздох. Вдруг перевернулся на спину. Потер раздраженно лицо ладонями. - Ник. Не чуди, а. Наши дороги - разные, - и вдруг взор на меня. - Это я, идиот, сразу тебя в д*рьмо втащил. И до сих пор не отпускаю. Так что я... даже не обиделся. Всё понимаю. Не писала - и не писала. Двигалась дальше. А содержать. Ну, Ник. Ну... как я мог иначе? Закончил бы свой ПТУ - дальше куда? На завод? И то, если бы взяли.
- Ну, теперь уж точно не возьмут.
- Тем более... - перебил, - не надо было и сюда тебя брать. Не твое это. Пошла вперед - иди, не оборачивайся. Не пропаду. А смогу когда подсобить чем - всегда буду рад.
- А мне нельзя? Так теперь братья поступают? - поражаюсь его мышлению.
Враз облокотился, подпер голову рукой. Взор мне в очи:
- Ну, какой ты мне брат, Ник? Глянь какие сиськи выросли, - вмиг потянулся к пледу и попытался опустить его.
- Отвали, придурок! - заржала тотчас, рьяней прижимая к себе покрывало. Хоть и в толстовке - а все равно, идиот, засмущал.
Загоготал и тот в ответ - как раньше, когда меня пытался доставать моей "девчачестью", слабостью, разницей между нами, а я глупо, наивно, отчаянно доказывала обратное, отстаивала свое положение ровни.
Разлегся вновь на подушке:
- Ты - баба, и этим всем сказано. Должна думать о доме, о семье... а не... Мордобой и прочее - оставь нам, дуболомам и грубиянам.
Смеюсь.
- Ба... - удивленно, перевернулась я набок. - Чет совсем недавно ты иное пел.
- Когда? - искренне изумился. Глаза в глаза.
- Когда Ритку обсуждали.
- Не сравнивай. Это разные понятия. Ты - девушка, а она - шалава, шкура галимая, - рявкнул злобно, но тотчас сдержался. Отвернулся. Вновь разлегся на спине. Взгляд в потолок. Шумный вздох: - И не напоминай мне больше о ней. Ни видеть, ни слышать не хочу. Пусть вон... едет домой и там тусуется, позорит их, а не меня.
- О! - возмущенно. - Второго батю чую, - недовольно.
- Че? - резво метнул на меня взор.
Игнорирую. Последовала примеру. Разлеглась на подушке:
- Ниче... спи давай.
- А ты что, за нее заступаться решила? - удивленно, не сбавляет оборотов.
- Пока она меня не трогает - и я ее не трогаю. Лишь бы нас двоих стороной обходила.
- Ну так... и я о чем.
- Федь, - проворачиваюсь. Взгляд в лицо Рогожину. - Но она твоя сестра... родная.
- Ты моя - родная. А она - ошибка.
- Все мы - ошибки. Каждый по-своему. И что теперь?
- Надо честь знать, и башку на плечах иметь, а не...
- А мы имели? Такими же придурками были, только свои, иные концерты строя.
- Но поумнели.
- Ага. Как жизнь отхлестала - так и поумнели. Вот и ее. Придет время - наплачется - и остепенится.
- Да поздно будет. И так... полгорода уже в ней... побывало.
- А ты свечку держал?
- Че?
- Ниче. И вообще, это ее дело.
И снова отвернулась. Чую... как странное чувство во мне заиграло. Ведь... по сути, я чем-то схожа на нее. Меня так само разово натянули... и бросили, как мерзкую шваль. Так что... чем я лучше нее? Не так много, но... Может, и ее кто там... и просто... она сломалась? Кто же скажет...
- Я чет не знаю, или че? - внезапно. Резво. Привстал.
Отвечаю взглядом: глаза в глаза.
Невольно испугалась. Но еще миг - и тая в его добрых озерах, невольно заржала этой излишней его серьезности, грозности. Как же я отвыкла от злюки-Рожи. Даже забавно.
- Нет, - смеюсь. - Спи. Чиста и невинна, как дитя, - лгу... довольно искусно. - Не переживай... Вся моя парадигма чести... со мной.
Глава 11. Переменный ток. Напряжение
***
Не знаю, сколько времени прошло, как мы с Рожей стихли, но Федька уже с радостью принялся делиться размышлениями с Морфеем. А вот мне так не свезло: всё еще отчаянно бродила думами неприкаянной в полудреме, и даже алкоголь не спасал... От хорошей эмоциональной встряски за день, переживаний, волнения из-за двух ярких встреч, которое до сих пор осколками по венам шаркалось, так и не смогла уснуть.
Скрип двери. Тихие, неуверенные шаги - и дрогнула, запищала пружинами у наших голов кровать (та сама, что за грубой). Расселся, давясь какими-то, судя по всему, не менее тяжелыми, нежели мои, мыслями, "ночной гость". Шумно вздохнул, вдруг странное, излишне усердное движение - отчего невольно поддаюсь я интересу: устремляю на него взор, но не дает даже ничего толком увидеть, рассмотреть, как тотчас нечто огромное, белое, одутлое влетает в меня. Тихий смех.
- Какого?.. - злобно гаркнула я. Подушка, отлично вписавшаяся мне в лицо. Отбросить гадкую прочь, гневный взгляд обрушить на ненормального: Мирон. Сидит, ржет, давится язвой, потешаясь моим разоблачением.
- Ты больной, что ли? - рычу, но уже более сдержано, дабы никого не разбудить. Повезло, что хоть Рожа не проснулся.
- А че вы... теснитесь? Бедные, несчастные... словно сиротки…
Скривилась я от раздражения.
- А ты как? - киваю на голую кровать: одна перина, простынь да одеяло.
Еще шире его ухмылка:
- Какая забота... И не такое проходили.
Неожиданно скомкал одеяло - и умостился сверху. Руку под голову. Взор на меня, все еще застывшую в удивлении:
- И че? Я тебе спасибо должна сказать? - рычу, хотя и уже позорно проклевывается на устах улыбка.
- А ты умеешь? - ржет (едва слышно).
- Да иди ты, - рассмеялась и я в ответ. Уложила сбоку от (теперь уже) Федькиной "свою" подушку - и улеглась сверху. Миг - и позорно сдаюсь: задираю голову вверх. Взор на своего благодетеля: все еще улыбается, гадина.
- Че? - не выдерживаю.
- Ниче, - тихо хохочет. – Че такая злая?
И снова скрип двери. Живо отворачиваюсь. Замираю, строя вид спящей.
Тихие, робкие шаги - и опять в нашу сторону.
Застыл кто-то у кровати. Позорно уступаю интересу – распахиваю веки: Зайчонок (тот самый, что не есть, итить ее налево).
- Че? – внезапно удивленно-грубое Мирашева ей.
- Я к тебе, - тихое, мерзко-кокетливое хихиканье. Движение, шорох - и запищала обиженно кровать.
- Куда? Не видишь, на одного? – недовольное. Хотя, судя по всему, не очень-то... категоричное.
Ведь шепот становится еще тише, интимней... соблазнительней. А кровать - пищать куда усерднее от аляповатых движений ее захватчиков.
- Слушай. Не надо, а...
- Я тихо. Никто и не узнает.
- Я узнаю, - грубо, но сдержано. - Не хочу.
Тихий смех. Визгнула змейка.
- Я же чувствую, вижу, что хочешь. Расслабься, котик... Ты же знаешь, я сама всё сделаю. Главное - доверься...
- Да б***ь! - бешеное. Резвые движения. Переполох, отчего та (судя по внезапному вскрику) чуть не упала. Жуткий скрип, стук.
- Ты куда? - обиженное, врастяжку.
Не ответил. Неуклюжий, но стремительный, уверенный ход прочь.
Буквально секунды - сорвалась и эта курица за ним, да так поспешно, что кого-то (кто на полу, на матрасе, спал) даже умудрилась задеть - замычал, засопел, заматерился несчастный себе под нос, но тут же благополучно опять уснул...
***
Минуты тикали, а напряжение в моем сознании росло по шальной экспоненте. Мысли, догадки... гипотезы просто взрывали мозг. Сжималось от странных чувств сердце. Гордость, самолюбие... подбитой вороной, неужто это вы в столь странную, безумную игру со мной сыграть решили?
Черти что.
КТО? Мира!
Дался он мне... Век не видела... и еще столько бы.
Гневно выругаться себе под нос, приподняться в постели. Взор около - спят, сопят - тихо вкруг.
"А, гори оно синим пламенем!" - живо подрываюсь, на край – встаю. Нашла где-то там свои "кроссы", обула, как смогла, - и пошаркала на выход.
- Ты куда? - неожиданно заспанное, хриплое мне в спину... Федьки.
Обмерла пристыжено я, полуоборот:
- В туалет. Спи! Сейчас буду.
- Провести? - трет глаза несчастный.
Невольно улыбаюсь я этой его заботе:
- Не дури голову! Знаю где - сама найду...
- Да я не... – перебивает.
Отчего и я тут же его пресекаю:
- Да поняла! Спи! Не пять лет - справлюсь.
Не дожидаясь очередных словесных выпадов - быстро за дверь.
***
Черт... еще и сушняк нехилый давит. Рановато как-то... али уже пора?
По памяти вырулить к кухне (в доме которая). Только хотела пнуть дверь, как тотчас узнаю голос: еще бы... - Мирон.
- Слушай, ну че ты пристала... тебе мужиков мало?
- Из-за нее, да?
- Че? - удивленно-злобное. Но затем резко - лживый смех. - Ты о ком?
- А то я дура, да? Сам знаешь о ком...
Жгучая, палящая тишина.
Вдруг шум, стук... приближающиеся шаги.
Отчего резко кидаюсь я в сторону. За порог – в сени, а там и на выход.
Пройтись по двору.
Замереть под яблоней, прячась в ее темени от лишнего внимания.
Присела на скамью.
«Мать тв**! А холодно уже ночами!»
Невольно обхватила себя за плечи руками в тщетной попытке согреться.
Надо было и куртку брать. Хотя, кто ж знал? Днем так вообще духотень стоит – порой и в толстовке жарко.
А че я вообще выперлась? Что хотела? Что-то ж хотела... Но что?
Вот я овца... склерозная! Ну да ладно.
Мирон всю голову задурил.
Одного не пойму, если разговор... был обо мне, тогда почему... со мной-то телится?
Бред какой-то…
Черт! А может, я много на себя беру?
Так чисто... флирт, а где-то там... за пределами этой горе-дачи... есть та, которая заставляет его сердце биться чаще? Или... что иное пульсировать в вожделении. Мл*ть! Зайчонок... от тебя одна пошлость в голове, и картины... странные, полные предположений: что ты там с ним творила, что хотела... что уже получила - и с чем отказал.
Идиоты! Они, я!
Хр*н с вами!
Сходить в туалет - и спать. Точно! В туалет...
…совсем дурой стала.
В сторону огорода. Несмело открыла перекошенную деревянную калитку - и свернула налево. Даже свет Луны не особо спасал. Едва ли не на ощупь пыталась добраться до дощатого сортира. Что будет дальше - мне самой уже жутко. Главное, не провалиться... а то буду, как та девочка из лагеря - "легенда Интернета": и смех и грех…
Черт! Мать тв... то ли яблоко гнилое, то ли кто-то не успел, али не рискнул. Проехалась, поскользнулась - но не упала.
Держись, Некит! ДЕРЖИСЬ!
А то точно... на веки вечные западешь Мирону в сознание... вот только не как красавица, а как колоритное... пахучее чудовище.
Еще немного, еще рывок - и вот оно... пугающее бездной жути, сооружение...
***
Удача. Хоть в этом везение было на моей стороне.
Наивная. Не успела и пары шагов сделать от местной "усыпальницы", как тотчас едва ли Богу душу не отдала - дюжее, двухметровое пьяное чудовище до чертиков напугало. Почти сразу и признала - Майоров. Стоит, улыбается, разведя руки в стороны:
- По такой темени - и одна бродим. Чего так?
Пытаюсь увильнуть, но большие ручища, как и размах объятий, явно не дают свершить "глупость".
- Ты куда?
- Спать...
- Ну... а я?
- Что ты? - тихо (лживо) смеюсь, пытаясь отшутиться, ослабить бдительность - и все же удрать. - К жене своей иди.
- Ну... - обижено протянул. - К ней я всегда успею. Ни-ик... ну, куда ты... Глянь! - Крепко сжал меня одной рукой за талию, притискивая к себе, а второй повел около: - сколько звезд, а Месяц как светит! Романтика! Лето...
- Так-то уже сентябрь, - заливаюсь иронией.
- Да куда там? Как тепло! И еще зелено! А запах, запах ночи-то какой! Чувствуешь?!
- Ага, сортира, - ржу.
- Ну... блин... Че ты? - качнул разочарованно головой. Глаза в глаза. - Ну... пошли погуляем?
- Вить... - сдержано, добро. Упрашивая. - Иди спать... а.
- С тобой, - загоготал, - пойду.
Сжал сильнее в своей стальной хватке.
Пристальная борьба взглядов.
Скривилась я невольно - но то ли и не видно, то ли все равно. Миг - и враз стал приближаться к моим губам своими.
Тотчас моя отчаянная попытка вырваться, оттолкнуть.
- Не надо! - отворачиваюсь.
- Ну, зайчонок... Ты чего?
Аж полосонуло по сердцу. Отчего движения мои стали куда стремительнее,
Столько здесь никто читать не станет.