Фаза 3. Перекос.

пустая палата. Значит, меня нашли — как раз тогда, когда я не контролировал, что происходило в этом, чёртовом подземелье. Как выбираться будем? Подождём — пока, кто-нибудь, придёт? Я закинул руки наверх, и потянулся, зевая. А может — просто отдохнуть? Мне вдруг стало безразлично происходящее. С чего бы? Усталость, или внешнее воздействие? Я ведь знаю теперь: всё вокруг — только иллюзия. Койки, на самом деле, не пустые — но каждый, скорее всего, видит примерно одну и ту же, картину. Неважно — догадывается он об иллюзорности, которая его окружает, или нет. Всё равно — он не в состоянии договориться ни с кем. Бунт, восстание, да и почти любое сопротивление — исключены. Всё очень верно и чётко устроено. Быть может, даже — каждому здесь, могут устроить свой, «персональный ад»… Кто знает этих псиоников? Опять же: в прошлый раз — нас куда-то перевозили. Значит — здесь они могут не всё. Если я именно там, где предполагаю… Как я понял, люди здесь — всё равно, что расходный материал. Что, конкретно, они с ними делают — непонятно. Догадываюсь только, что, скорее всего — личность уничтожается. Может, солдат штампуют. А может… Нда. Нет, это слишком. Но ведь, и правда — я не заметил в округе ферм. И вообще — ничего подобного. Что если… Я зажмурился — начав старательно, в деталях, вспоминать момент, когда меня уводили отсюда. Любую систему можно взломать, было бы время и умение. И, если уж они навели этот морок, значит и я — смогу. Взломаю этот, сделаю свой. Посмотрим, тогда — кто кого. Мурашки пробежали по спине, застучало и заломило в висках, я открыл глаза. Воздух будто бы дрожал, кажется, стало темнее. Перед носом повисла едва заметная рябь, похожая на «белый шум» с экрана старого телевизора. Либо — получается; либо — я схожу с ума… Свет погас и загорелся снова, а, затем — начал мерцать, всё чаще и чаще. В висках снова заломило, по телу прошёлся спазм. Меня выгнуло дугой — казалось, чуть не переломив пополам. Свет становился всё ярче, но я не мог закрыть глаза, кожа горела, воздух стал густым и тягучим. У меня больше не было тела: только всепоглощающая боль и воспаленное сознание, которое не желало отключаться. Всё закончилось так же внезапно, как и началось: неясно, в какой момент — я понял, что лежу на кровати, ровно так же,  как и в первый раз. Я посмотрел на руки, потрогал лицо. Никаких ожогов. Что это было? Защитная система? Испытание, эксперимент? Я поднялся и свободно дошёл до угла комнаты, походил кругами. Действительно, пустая. Но это ведь — нелогично… У меня только одно объяснение: всё вокруг — мираж. И то, что происходило недавно — существовало только у меня в сознании. Или, что там от меня осталось?  Кто-то позади — коснулся моего плеча: я вздрогнул и отпрянул, повернувшись.
  — Зак?! Как ты здесь… Почему ты?
  — А кого бы ты хотел видеть? Сина? Скорее всего, он даже не узнает о тебе. Ты понимаешь, куда вляпался? Где находишься?
  — Нет, только догадываюсь. Что-то вроде перевалочного пункта, перед лабораторией.
  — Лабораторией? — Зак сдержанно засмеялся. — А, впрочем — почти угадал. Когда-то — пункты очистки были лабораториями.
  — А сейчас?
  — Сейчас они больше напоминают газовые камеры. Но, вместо физической смерти — уничтожение личности.
  — Таким способом они производят своих солдат?
  — Солдат, рабочих. Всех. Разница только в глубине очистки. Гражданское население проходит некоторое подобие инициации: минимальное вмешательство в психику, браслет идентификации; никакого зондирования. Солдат готовят намного тщательнее: отбирают по физическим и психическим способностям, распределяют по специализациям. После чего «программируют», создавая новую личность.
  — Как отсюда выбраться?
  — Как ты и предполагал — взломав защиту. Думаешь, как я тебя нашёл? Именно по твоей попытке сбежать. Обычному человеку это сделать невозможно, но у тебя — может получиться.
  — Я даже сделать ничего не успел, меня всего скрутило.
  — И что? Подождешь, пока тебя сотрут? Тебе повезло, что Син купировал у всех психовосприимчивость, твоя попытка прошла для них незаметно — слившись с чужими потугами. Он настолько верит в свою систему, что тебя сейчас даже не охраняют.
  — То есть, ты предлагаешь пробовать ещё? Пока не получится?
  — Именно так. Я тебе помогу, насколько возможно. Запомни: всё вокруг — обман; только четко осознавая цель, двигаясь к ней, несмотря ни на что — ты добьешься своего.
  — Легко сказать.
  — Конечно. Но сейчас — только ты сам сможешь вытащить себя. Так что не ной.

Я глубоко вдохнул и закрыл глаза. Всё нереально; все — только кажется; я смогу… Огонь мгновенно охватил меня: полыхнул в спину и начал растекаться по всему телу; суставы заломило — выкручивая, с новой силой. Зак не обманул — в этот раз, действительно, было немного легче. Может быть — он как-то подпитывал меня, может внушение. В бреду, я, как мантру, повторял: «всё нереально». Боль представлялась как нечто вещественное: я отодвигал её, разрывал — пытаясь заглянуть «за»… Не помню деталей произошедшего. Но я снова обнаружил себя, лежащим на кровати. В комнате висели густые сумерки, свет проникал откуда-то издалека. Я поднялся и огляделся. В темноте сложнее разобрать окружение, но, можно увидеть, что ближние койки пустые. Всё получилось? Или снова иллюзия? Что, если за мной наблюдают? Как за крысой в лабиринте. Изучают и развлекаются — подкидывая все новые испытания. Как разобрать — где реальность, а где обман? Так можно окончательно свихнуться… Я пошёл на свет — отгоняя мысли о мотыльке, свече, и крысе в лабиринте.

    —///—

Немыслимая круговерть неслась перед глазами, свист «накрыл с головой». И куда теперь? Я почти привык к тому, что меня неожиданно бросает из одного измерения, в другое, но чтобы так… Кажется, что кто-то хочет добавить спецэффектов и зрелищности. Интересно, как всё это выглядит со стороны? Я исчез, упал в обморок? Самое интересное, что в итоге — всё заканчивается, более-менее, хорошо. Волей-неволей — начинаешь задумываться, что за тобой наблюдают. И руководят происходящим. Мог я полгода назад представить, что всё будет так? Да никогда! Почему же, так долго… Если бы я чувствовал движение воздуха — всё было бы логичнее. Чёрное пятно вдалеке, быстро приближается… Меня подбросило. Я сидел в темноте, тяжело дыша. Встав с кресла, я, не задумываясь, нашел выключатель. Свет резанул по глазам, я тут же отключил его, «переваривая» увиденное. Это моя комната, а на постели — лежу я сам. Что бы это могло значить?  Либо мне всё снится, либо — я попал в альтернативное измерение. Или… Черт, да… Тут ещё много вариантов возможно. Я достал телефон, чтобы узнать время. Одиннадцать утра. Нда, явное расхождение. Я аккуратно, стараясь не шуметь, поискал телефон на тумбочке. Половина третьего ночи. Это больше похоже на правду. А что, если… Я открыл календарь — и закусил губу, чтоб не выругаться. Третье марта. Выходит, я в прошлом. Как раз полгода — ведь сейчас должен быть сентябрь. Спасибо, незримый вседержитель — ты исполняешь все мои желания. Смешно. Особенно, в этой ситуации. Что ж ты, только — так поздно? Я помню: примерно в это же время — я хотел очутиться в прошлом. Вернуться назад, исправить ошибки… Начать по-новому. Кто из нас, хоть раз в жизни, не думал об этом? Но почему сейчас? Когда я не хочу ничего менять? Кому это нужно? Мне? Ему? Я, наискось, поднял глаза вверх. Оксана… Интересно, где ты. До твоего приезда — ещё три месяца. А мне что делать? Нужно пробовать возвращаться, да. Я поудобнее устроился в кресле и закрыл глаза. Назад, обратно… Туда, где я должен быть. Дыхание перехватило на несколько секунд, свиста в этот раз не было. Наоборот — наступила, прямо-таки, «гробовая», пугающая тишина. Я открыл глаза. Комната, кажется, не изменилась — за исключением того, что ночь сменилась днём, и вокруг стало светло, а кровать уже пустовала. Я подошёл к окну, выглянув на улицу. Ярко светило солнце, полуголые деревья выпускали листья, местами лежал снег. Не то время — ещё весна… Надеясь найти телефон, я подошёл ближе к кровати. Ничего… Взгляд уцепился за фотографии, лежавшие на тумбе. Взяв фото в руки, чтобы рассмотреть поближе — я сел на смятое одеяло (похоже, привычки у «другого меня» такие же — кровать он не заправляет). Валерка, Дрон… В дверь позвонили — я подошёл и посмотрел в глазок. Дрон?! Я открыл дверь.
  — Привет, Серёга. Я посижу пока у тебя?
  — Да, заходи… Привет. Каким ветром?
  — Да у нас, по всему институту, света нет. Говорят — часа на два ещё. Ты когда постричься успел?
  — Ты же… — я провёл рукой по волосам. — Позавчера постригся.
  — Так лучше. Не то, что твои патлы до плеч. 
  — Серьезно?

«Имперский марш» нас прервал — у Дрона зазвонил телефон.
  — Что? Включили уже? Ладно, давай. Спасибо.
  — Извиняй за набег, Серёга. Пойду обратно.
  — Пока, счастливо.

Я закрыл дверь и пошёл досматривать фотографии.

    —///—

Серёга стал другим: в чём-то — более открытым; в чём-то — наоборот. Может, кажется? Ведь, с недавних пор — всё вокруг поменялось. И я, скорее всего, тоже. Я пошёл к себе в комнату. Интересно, где Валера? Он остался здесь, когда Серега переместил нас. Меня начало клонить в сон — настолько сильно, что не могу теперь точно вспомнить, как добрался до кровати. Проснулся я от громкого разговора, доносившегося из главного зала. Зот что-то втолковывал Заку. Прислушавшись, я, к своему удивлению, почти ничего не услышал. Оторвавшись от кровати, я отправился в зал. Голова немного гудела, всё ещё хотелось спать, но, зевая в очередной раз, я ощутил, словно бы, оплеуху, от которой вся сонливость пропала — и пошел быстрее. Вот уже и Зота слышно… Действительно, говорит он негромко — я не мог проснуться от такого.
  — Зак, ты серьёзно? Тебе острых ощущений не хватает?

Я зашёл в зал, Зак, до этого молчавший, повернулся в мою сторону.
  — Привет, путешественник. Долго ты.

Зот, бросив на меня мимолётный взгляд, сказал: «Позже договорим» — и вышел из комнаты.
  — Почему «долго»?
  — Долго восстанавливаешься. Нелегко даются переходы?
  — Нормально. Это ты меня разбудил?
  — Конечно. Интересный у вас знакомый: раньше я о таком только слышал, сам никогда не наблюдал.
  — И что в нём интересного?
  — Он призрак. Вернее, так их называют — «призраки». Иногда — «странники». Те, которые перемещаются между мирами, но не могут цельно существовать, ни в одном.
  — То есть, как — не могут? В нашем мире — он вполне обычный человек.
  — Думаю, ты не всё о нём знаешь, от него веет холодом междумирья. Призраки — полумифические существа. Считается, что они могут проявлять себя только частично. Возможно, что я ошибаюсь, а, скорее — недостаточно знаю. О призраках совсем мало информации. Как видишь, само их существование подвергалось сомнению.
  — Обычный человек, со своими странностями. У тебя их ещё больше — никогда не знаешь, чего ожидать.
  — Спасибо за комплимент. «Обычных» — здесь нет. Мы все со странностями, выше нормы, иначе не стоял бы ты, сейчас, передо мной. Возможно, в вашем мире он проявлял себя наиболее сильно. По одной из теорий — призраками становятся не сразу, этому всегда что-то предшествует. Вероятно, должна быть какая-то закономерность, предрасположенность «потенциального