После этой экспедиции уже больше никогда рыболовные траулеры не ходили на промысел в этот район. Исчезло из памяти даже название этой жирной и вкусной породы рыб «пристипома», которую ежедневно вытаскивал из моря по 60, по 80 тонн в сутки каждый траулер, чтобы половину выбросить за борт. Гнилая рыба покрыла толстым слоем песчаное дно моря, и все живое покинуло это отравленное место.
Вспоминают ли капитаны, отравившие океан, свои преступления против природы, против обитателей моря, против людей, которые ничего о об этом и не знают? Понимают ли, что совершили это преступление? Не может быть, чтобы не понимали, но нет сомнения, что они придумали себе лживые убедительные оправдания, и живут, ни в чем себя не упрекая.
Следующим судном у Михаила стал БМРТ «15 съезд ВЛКСМ». Такие дурацкие названия действующие и потенциальные коммунисты любили давать не только судам, такое название мог получить завод, колхоз, улица города и все, что угодно. Но из-за этого названия впоследствии память о существовании этого траулера постарались вымарать отовсюду, куда дотянулись руки коммунистических руководителей. Но об этот после.
С направлением на «15 съезд ВЛКСМ» Миша пришел к причалу Мехзавода. Уже по этому можно было судить, что ремонт судна изначально планировался на три месяца, потому что полугодовой ремонт таких судов производился на СРВ.
Вахтенный механик принял у него направление и показал ему его каюту. В каюте смирно сидел человек небольшого роста с благообразным лицом. Они познакомились. Парень назвал себя Сашей, а его возраст Миша не смог определить. Он был серьезен, но приветлив, лицо почти мальчишеское, но чувствовалось, что он старше Миши. Он был скуп на слова, но явно умен. Было в нем нечто странное, но он вызывал у Миши симпатию.
Саша сказал, что пришел с направлением часом раньше Михаила и что они еще могут попасть на ужин. Они поднялись в столовую. Миша заметил, что ростом Саша ему примерно до плеча. В столовой два матроса играли в нарды. Еда на камбузе еще оставалась. Миша заметил, что один из матросов бросил игру и мрачным нетрезвым взглядом уставился на Сашу, который сидел напротив.
Лицо Саши покрылось розовыми пятнами.
- Что уставился? – резко сказал он.
Он встал, и вышел из столовой. Через минуту вышел из столовой и матрос. Миша поспешил закончить ужин, предположив, что новому коллеге может потребоваться его помощь. Он спустился в коридор и увидел, как костистый крепкий матрос вылетел из его каюты и грохнулся у переборки в коридоре. Матрос поднялся и побрел по коридору на правый борт. Миша зашел в каюту. Саша сидел взъерошенный и злой. Благообразность исчезла.
- Что ему было нужно?
- Не хочу об этом говорить. Если у тебя нет других планов, пойдем, прогуляемся по городу – предложил Саша.
На следующий день появился их третий коллега, которого звали Сергей. Миша его немного знал, это был тот самый Сергей, который заболел в рейсе на «Советских профсоюзах», вследствие чего Миша получил возможность закончить рейс электриком. Сергей заговорил о том, что нужно распределить вахты, раз уж мы тут втроем. Миша предложил тянуть жребий. Миша вытянул свою любимую вахту с третьим механиком, Саше Подзину выпало стоять со вторым механиком с двенадцати и ноля часов, Сергею досталась вахта с восьми и с двадцати часов. Электромеханик утвердил такое распределение. Электромеханика Миша про себя окрестил «Белокурым Аполлоном». Это был высокий блондин, почти альбинос, прекрасно сложенный с несколько сонным лицом. Он сразу же предоставил электрикам полную свободу действий, что подразумевало: «чем меньше вы будете меня беспокоить, тем лучше». В рейсе его и не беспокоили, разве что требовалась какая-то электрическая схема. В документации Аполлон навел идеальный порядок, поэтому находил любую схему, почти не глядя, впрочем, если удавалось найти самого электромеханика, который обладал способностью бесследно исчезать.
Примерно в середине мая БМРТ «15 съезд ВЛКСМ» вышел в рейс к северным берегам США в Тихом океане. На переходе Миша соорудил на верхнем мостике спортивную перекладину из труб и растяжек. Он любил этот спортивный снаряд и установил турники и на «Казалинске», и на «Советских профсоюзах». На службе в армии он был вторым в роте по гимнастике на спортивной перекладине. А первое место занимал настоящий гимнаст, который вытворял фантастические вещи на перекладине, о которых Миша не мог и мечтать.
Как-то в теплый солнечный день они с Сашей поднялись на верхний мостик позагорать. На мосту уже было несколько загорающих. Потом пришел еще один матрос. Это был веселый осетин Аллан. Его называли на русский лад Аликом. Он увидел перекладину, подскочил, ухватился за нее левой рукой и подтянулся на ней раз двенадцать без всяких видимых усилий. Все только рты разинули. Миша заметил интерес в глазах Саши и предложил ему тоже попробовать. Саша сказал, что ему не допрыгнуть до перекладины. Миша предложил помощь. Саша повисел на перекладине, потом сделал подъем переворотом, а затем встал в стойку на руках. Движения были красивыми и отточенными. И уже в который раз Миша задался вопросом, кто этот странный человек, который никого не пускает в свое прошлое.
В экипаже было 93 человека, если учитывать в числе людей и помполита. Это был неприятный желчный субъект в возрасте лет 50 – 55 с тусклыми, рыбьими глазами, со скверным характером. Он игнорировал обязательную для всех подвахту, хотя приходил на каждую подвахту «с инспекцией». Что-то записывал с брезгливым видом, делал замечания матросам. Это было такое животное на судне, которое делает всякие пакости экипажу, не имеет никаких обязанностей и держит в страхе капитана. Миша возненавидел его с первого взгляда. И с первого взгляда было ясно, что эта тварь очень опасна. Он явно был из породы тех коммунистов, которые ночей не досыпали ради удовольствия приехать ночью на «воронке», арестовать какого-нибудь сонного инженера, пытать его до утра, и в конце концов расстрелять вместе с группой невинных людей. Таким он казался Михаилу, и он старался держаться от помполита подальше и не попадаться ему на глаза, зная, что при общении с ним не станет скрывать свое отношение к его профессии и к его личности.
По приходу в район лова «15 съезд ВЛКСМ» пришвартовался к рефрижератору для передачи привезенной для экспедиции гофтары – картонных коробок для мороженой рыбы. Миша с несколькими членами экипажа перешли на борт рефрижераторного судна для приемки этого груза. Вместе с ним там оказался матрос Павел, с которым Миша познакомился еще на «Кушке» после катастрофы траулера «Браслав». Случай свел их снова в экипаже траулера «15 съезд ВЛКСМ». Внезапно налетел шквал, разогнал волну, и суда были вынуждены прекратить грузовые операции. Опытный Паша резво выбрался из трюма, Миша так же резво вслед за ним. Оба поняли, что еще могут успеть вернуться на свое судно. Штормтрап был перекинут между судами на шлюпочной палубе. Паша подгадал момент, когда борта почти сошлись, прыгнул на одну из верхних балясин трапа и выбрался на палубу. Миша был на старте. Паша командовал: «жди, жди, жди, пошел!» Миша прыгнул, Паша его подстраховал. Как только Миша убрал ногу с трапа, суда сошлись бортами вплотную, и деревянная балясина, на которой секунду назад еще стояла Мишина нога, бала расплющена в труху. После этого прозвучала команда срочно отдать концы, и суда стали расходиться. Штормтрап и страховочная сетка под ним лопнули, как нитки, поскольку матросам было не до них. Вернуться на свое судно тем, кто остался на борту рефрижератора, удалось не раньше, чем через неделю. А это очень тоскливо, жить на чужом судне.
Рейс проходил спокойно и размеренно.
Траулер шел на бункеровку к танкеру, поэтому рыбзавод не работал. Миша принял свою утреннюю вахту, сделал обход судна и пришел в мастерскую. Было примерно 04.20. Он почувствовал удар в левый борт, его отбросило к иллюминатору. Он тут же выглянул в открытый иллюминатор, и увидел, как от его судна отходит БМРТ с сильно деформированным носом. Корма судна едва различалась в тумане. Было ясно, что произошло столкновение. Он задраил иллюминатор, и побежал в свою каюту. По пути открыл еще пару кают со словами «одевайтесь, сейчас объявят тревогу, задрайте иллюминаторы!» В своей каюте все проснулись, он сказал, что было столкновение, нужно одеваться. Он зажал барашки иллюминаторов, взял свой спасательный жилет и побежал на мостик, куда должен был прибыть согласно расписанию по общесудовой тревоге. Он открыл дверь рулевой рубки, и увидел старпома с микрофоном в руках. Старпом объявил шлюпочную тревогу. В рубке уже находился капитан, одетый на скорую руку. Крен судна за это короткое время был уже не менее 15[sup]0[/sup]. Миша вышел на шлюпочную палубу левого борта. Там уже были люди. Матросы готовили к спуску шлюпку. А на шлюпке сидел с испуганным ликом гнусный помполит! Кроме него там был матрос Аллан, который расчехлял эту шлюпку. Но помполит спасал свою шкуру, при том, что на палубе стояли полуодетые женщины. Этот кадр запечатлелся намертво не только у Миши. Миша заметил на палубе Сашу электрика и потащил его на верхний мостик, чтобы помог сбросить спасательные плотики. Они сбросили два плотика, один из них сработал штатно, наполнился воздухом полностью. Другой раскрылся, да так и остался лежать блином на воде.
[justify]Первую шлюпку боцман приспустил до уровня палубы, в нее запрыгнуло человек тридцать, взяли и женщин. Эта шлюпка была с дизельным мотором, который уже был запущен. Когда она оказалась на воде, она ушла от судна и скрылась в тумане. На палубе никакой паники не было, моряки стояли спокойно даже выглядели заторможенными. Начали спускать вторую шлюпку. Всего их было четыре на судне, но спустить боты правого борта было невозможно из-за крена, который стал уже около 40[sup]0[/sup]. Миша решил спуститься в каюту. По пути заглянул в рыбзавод. Вдалеке заметил два открытых иллюминатора, но идти закрывать их не решился, потому что крен менял всю перспективу, иллюминаторы казались где-то далеко внизу. И еще мешала тишина. Если бы кто-то говорил по судовой трансляции, неважно, что, тогда можно было бы бороться за живучесть судна, действовать. Миша приоткрыл тяжелую дверь и вернулся в коридор. Свет в коридоре горел, слышен был гул дизеля. Все двери кают были распахнуты настежь, иллюминаторы задраены, но уже все под водой, они тускло светились слабым зеленым светом. Миша дошел до первой от носа каюты, из которой шел пар, и в двери
