случись полная амнезия.
Я сделала небольшой глоток и снова получила огромное удовольствие, сравнимое, пожалуй, с дорожкой кокаина. Илья же выжидающе медлил. Его загадочность меня пугала.
- Ну же, Илья, я жду.
Он вздрогнул.
- Простите, задумался. О чем вы спросили?
- Мне интересно, что со мной было дальше.
- Вы весь вечер просидели у стойки бара, то и дело осушали бокалы, которые я вам подавал, и слушали какую-то музыку по CD-плееру. Время от времени плакали; но не навзрыд, а так, пускали слезы. Когда это с вами происходило, вы надевали темные очки. Что ещё?.. Пару-тройку раз к вам клеились сомнительные господа, но вы долго с ними не церемонились. У вас хорошо получалось давать им отвод.
- И что же я им такое говорила? Уж ли: не разебудите ли вы так разлюбезны, сударь, оставить меня в одиночестве? Нет?
- Нет.
- А что же?
- Я, право, не знаю, Катя… Ну хорошо. Вы им всем говорили одно и тоже, делая при этом очень серьезное выражение лица. Как только кто-нибудь подходил, вы ему с еле заметной улыбкой говорили: «… послушай, дорогой, с презервативами я не люблю, да и сифилис я еще не залечила». После этих слов они сразу же ретировались.
Я не могла не рассмеяться. Тем более Илья рассказал все это с таким пафосом и иронией одновременно, как будто спортивный комментатор произносил некролог своему коллеге, и не где-то, а в программе «Кривое зеркало». Глядя на меня, Илья тоже начал смеяться.
Все еще улыбаясь, он продолжал:
- Вы, Катя, респектабельная леди. А тут - подшофе. Конечно же, они не могли упустить такого случая: халява никак. Но вот услышать от вас, что вы, я извиняюсь, дама полусвета, они ну никак не ожидали. Да еще больная сифилисом… Вы их обескуражили.
И тут у нас началась обоюдная истерика. Заливались так, что невозможно было отхлебнуть кофе. За то время, пока мы смеялись, кофе остыл.
- Давайте, Катя, я налью вам горячего, - будто прочитав мои мысли, предложил Илья.
- Не откажусь.
- Вам, должно быть, интересно, что было дальше? - наполняя чашки, спросил он.
- Очень.
Я насторожилась. Господи, спаси и сохрани!
- Так вот, дальше, Катя, эдак после десятого, мною поданного бокала “коньяки”, как вы обозвали этот напиток, вы сложили руки на стойку, положили на них голову и уснули.
- Логично вставила я.
- Смею заметить, крепкая вы оказались леди, Катя. Меня бы, признаться, и треть вами выпитого сломала бы.
Ну что можно ответить на хороший комплимент? Тюти.
- Немного погодя, переговорив со старшим администратором и получив “добро”, я перенес вас в кабинет директора и уложил на диванчик. Там вы проспали до часу ночи - конца моей смены.
- Перебью, Илья. У вас что, есть такая практика: если клиент напивается в зюзю, то может отдохнуть в кабинете директора на диванчике?
- Нет, это исключение.
- Кому исключение? Мне? Да я в вашем “Адонисе” один единственный раз была - вчера.
- Катя, директор вчера отсутствовал. А старшего администратора мне пришлось обмануть, сказать ему, что я вас знаю, знаю, где вы живете, и отвезу вас домой сам, как только закончится моя смена.
- Отвезли? Только не ко мне домой, а к себе.
- Простите, я не хотел, чтоб у вас были еще неприятности. Не знаю, что у вас стряслось, но я видел, что вам было плохо, хотя держались вы молодцом…
- Илья, ты мне скажи, только честно, у нас с тобой что-нибудь было? Илья вздрогнул как ошпаренный.
-Ну, вы сказали! Как так можно, сударыня, - обиженно ответил он, - я что, похож на некрофила?
В его голосе чувствовались нотки сарказма.
-Ты - студент-криминалист, я не шучу. Я серьезно тебя спрашиваю: мы с тобой трахались?
-Нет, Катя, вы были не в лучшей форме, чтобы чем-либо заниматься. У нас с вами ничего не было. Хотя…
-Что «хотя»?
Он издевается. Он определенно надо мной издевается.
«О, ужас, Екатерина!». Да не бойся ты, без тебя тошно.
-Хотя, может быть, что-то и было…, - он талантливо продемонстрировал паузу Станиславского, - …в вашем сне. Вы, Катя, всю ночь напролет стонали. И, поскольку я не видел ваш сон, я не берусь утверждать, что со мной на пару.
Язвить у Ильи, конечно, получалось превосходно, но на его ехидство я не ответила. Слава Богу, что с этим хлопцем у меня ничего не было! Слава Всевышнему! Илья действительно мне вчера помог не совершить ошибки. Вчера он был для меня всем: глазами, здравым смыслом, проводником морали и, в конце концов, ногами. Я ему благодарна за его чуткость ко мне лично, и, я надеюсь, к окружающим. Не исключено, что я - это исключение. Быть может, он просто влюбился? Ну так что ж, коли так, то влюбленность со временем пройдет, а я буду помнить его доброту и чуткость ко мне все свои оставшиеся годики.
-Илья, я тебе признательна, - уже вслух продолжила я свою мысль. - Огромное тебе спасибо, мой сердечный друг, за все-все-все.
-Катя, вы прощаетесь?
-Да, Илья, прощаюсь. Я не говорю до свидания, потому что не уверена, что мы с тобой когда-нибудь свидимся. Телефончик твой не спрашиваю, так как звонить не собираюсь; ну а если понадобишься, я тебя и так найду. Лады?
Илья смолчал.
-Да не грусти ты, дружок! Илья, ты пойми, у меня много неотложных дел, которые мне надо успеть сделать. Нестерпимо хочется успеть.
-Да, я понимаю, - улыбнулся он.
-Ну. Я сразу поняла, что в тебе зарыт сундук дарований. Теперь о главном. Желаю тебе, Илья, много добра, вечного счастья и одну большую любовь. Да, и еще, совершить как можно больше ошибок, поскольку только на своих ошибках можно понять жизнь и стать мудрее.
Мы прошли в прихожую. Обувшись, я протянула к Илье руки.
-Ну, давай обнимемся напоследок.
Илья подошел и крепко меня обнял.
-Я буду ждать, - хрипло сказал он.
“Ты права, Екатерина, юноша влюбился”. Помолчи; что, без комментариев нам уже не обойтись?
Я не могла ему возразить и молча вышла из квартиры. На улице меня ослепил яркий солнечный свет. Я зажмурилась и надела солнечные очки. Несмотря на середину августа, день был жаркий весьма. Я стояла раздумывая. “Так! С чего начнем денек?” - спросил внутренний голос. У всех нормальных людей внутренний голос советует, а ты же у меня постоянно все спрашиваешь. Для начала я сделаю себе новые документы, а уж потом возьму зеленый сейф. Квартирой, машиной, мобильным - пользоваться не буду. Вычислят. Родственникам скажу, что поехала отдыхать в Ялту… на неопределенное время. Да, надо позвонить Рульке, сказать, чтобы взяла бизнес в свои руки. Мне он уже ни к чему. Благо, нет ни мужа, ни детей. Ага, вроде раскидала. Куда они все спешат? Ну, хоть бы один остановил, а то у меня рука уже устала махать. Так, кажись, один мой. Подмигивает. Точно.
-Куда?
Толстый, лысый, с рыжими усами. Да какая разница!
-“Сбербанк”. Центральный офис, - выдавила из себя улыбку.
-Садитесь.
На моем счете в банке лежало три с половиной тысячи долларов, плюс проценты. Этот счет я окрестила “мало ли что”. Вся другая наличность, из-за постоянной нехватки денег, была в непрерывном обороте. Пускай Рулька ими рулит; мне без надобности.
Счет я закрыла. Три тысячи шестьсот пятьдесят три доллара перекочевали в сумочку.
Толстый лысый с рыжими усами ждал в своем драндулете, как и договаривались. Я назвала адрес. Теперь к Ван Гогу за документами.
Ван Гог - мой бывший одноклассник. Это прозвище к нему приклеилось еще в школе за неуемное желание рисовать везде и на всем. Выучился на программиста, но по профессии работать не стал. В хорошую погоду пропадал на набережной, писал экспресс портреты. Но это не было его работой; скорее это было увлечением, от которого он получал удовольствие. Ну а деньги за портреты он тратил на пиво и гашиш. Скорее всего, судя по обстановке в квартире, основным его доходом было изготовление всевозможных ксив (так он их называл). Работу свою знал и любил: документы делал высокого качества и в срок. “С моими ксивами еще никого не связывали”, - хвастался он, и гордо добавлял: “Имя!”
Ван Гог сам открыл дверь (жил он с мамой). После очередной папироски марихуаны его глаза были привычно красные - как у вареного рака.
-Привет, дружище. Не ждали? Ты уж извиняй, что без приглашения, но я по делу.
На мое приветствие Ван Гог похлопал ресницами, и сказал:
-Входи. Тебя без дела не затянешь. Триста лет не видел.
Я вошла. Огляделась. Все по-прежнему, все та же вызывающая роскошь.
-Мы прямо с тобой горцы, Гоги, раз по триста лет не видимся. А где наша разлюбезная чёча Вера?
-В магазин ушла; должна быть.
Я по-свойски, как у себя дома, плюхнулась на кожаный диван в его рабочем кабинете. Ван Гог сел в шикарное, красного дерева, кресло, обитое кожей под цвет его глаз. С письменного стола взял лентяйку и нажатием двух кнопок вогнал диск в дисковод музыкального центра. Со всех сторон тихо зазвучала музыка Энио Мариконе.
-Слушай, Гоги, а ты любую ксиву можешь шедеврировать? - серьезным тоном перешла я к делу.
-Любую. Я же профессионал. - Его глаза воодушевленно забегали, как только речь зашла о деле, о его деле.
-А удостоверение президента Российской Федерации можешь сделать? - серьезно, не мигая, спросила я.
Гоги весь напрягся.
-Ты что, с ума сошла?!
-За номером 002, Гоги, - я настаивала.
-Даже и не проси.
-Ага, значит можешь!
-Нет.
-Да на ту же фамилию, Гоги! - я умоляла.
Гоги вскочил с кресла и молча стал вышагивать по диагонали комнату, то и дело натыкаясь то на стол, то на вешалку. Я взглядом следовала за ним по пятам и выжидающе молчала. Гоги подошел и выключил центр.
-Нет, Катя, я в эти игры не играю, - Гоги, наконец, созрел.
Я рассмеялась. Ван Гог недоуменно смотрел на меня.
-Ты что, и, правда, поверил? Я же шучу. Да, Гоги, с анашой тебе надо завязывать.
-Чокнутая. Такими вещами не шутят.
У Гоги было такое выражение лица, словно ему - атеисту - явился Гавриил Архангел. Я опять стала заливаться громким смехом, пока не успокоилась.
-Ладно, Гоги, теперь по существу. Мне нужен паспорт на любое имя. Нужны водительские права. Страховой медицинский полис. Может понадобится загранпаспорт. Все документы на одно имя.
Гоги опять включил Энио Мориконе.
-У меня есть все ксивы, которые тебе нужны. Недостает только твоих фотографий. Ты торопишься?
-Сколько это займет время?
-На все про все - около трех часов.
-У меня нет выбора. Я подожду.
Гоги проводил меня в смежную комнату-лабораторию, сделал несколько снимков, и выгнал обратно в кабинет; сам же остался работать.
Я открыла бар-холодильник: захотелось чего-нибудь попить. Так, яблочный сок - сойдет. Теперь нужно сделать несколько звонков. Воспользуюсь своей связью, пока можно, пока еще ничего не нахуевертила. Я набрала номер…
-Алло, Рулька, привет.
- Катька, где ты пропала? Тебя тут целый табун клиентов ожидает, - раздался до боли приятный Рулькин голос.
-Займись ими. Теперь ты - генеральный директор. Это назначение, поняла?
Она не ответила.
-Руль, ты слышишь?
-Слышу. Что у тебя стряслось?
-Не важно. Рульк, слушай меня внимательно. Я уезжаю в Ялту. Когда вернусь - не знаю. Еду отдыхать. Понятно? ОТ-ДЫ-ХА-ТЬ… Бизнес - твой. Ты справишься, я знаю. С моих акций добавь себе до пятидесяти процентов, а остальные отдай моим родителям. От моего имени попроси брата, чтоб он тебе помог. За меня не переживай; у меня все будет хорошо.
Слукавила: хуже не бывает.
-Катя, тебе просто необходимо появиться в офисе… для оформления всех юридических формальностей…
-Мать твою так, Рулька, правозащитница хренова!
