Радиана- сестра Кото-Пса

поступить с остальными гибридами, которых Аланнанару Франкенмеру показать постыдились? Стали звери думать. Предлагали возвратить ученого, да времени было в обрез. Решили утопить в реке, тоже пришлось не по вкусу. Повелел Тревор своей служанке, собравшейся наутро по грибы, унести всех пятнадцать детей в самую непроходимую чащу и оставить их там. Иначе он сам рано или поздно расправится с ними. Бедная старушка кошка уныло поплелась в детскую, чтобы исполнить приказ хозяина. Там, свернувшись калачиком, прижавшись друг к дружке, крепко спали братья и сестры Кото-Пса. Лишь одна смышленая Радиана не сомкнула глаз. Она отчетливо слышала разговор отца, и в голове у неё созрел хитроумный план. Когда служанка вошла в комнату, Радиана кинулась к ней, умоляя помиловать её родных братьев и сестёр.
[/i]
--- Любезная Рэджи, - плакала ориентал. - Если у тебя есть сердце, не губи нас! Пожалуйста, не делай этого!
--- Но твой отец уволит меня, если я его ослушаюсь! - запротестовала служанка.
--- Ну, не убьет же! Что важней для вас: работа или жизнь беззащитных детей?
  Сколь не упрашивала её Радиана, служанка оставалась непреклонна. Тогда набрала Радиана желтого и рыжего пластилина, и по росту новорожденных котощенков налепила фигурок, неотличимых от настоящих, закутала их в одеяла и незаметно положила в корзину, а сама со своими братьями и сестрами спряталась в подвале. Довольная, ушла прислуга по грибы, а Тревор уселся в готическое кресло в позе мыслителя и пустым взглядом посмотрел в окно. Тетушка Атилия Бимэн, несшая таз с одеждой, желая устроить стирку в выходные, услышала доносящийся из- под пола жалобный писк. Она подумала, что в подвале завелись летучие мыши и позвала рабочих, чтобы разобрали пол и выпустили животных. Только разломали три доски, как их глазам предстало жуткое зрелище: на холодном полу лежат пятнадцать детей во главе с Радианой, которая изо всех сил пыталась успокоить их. Тем временем служанка, ничего не подозревая об обмане, забрела в самую глушь, выкинула из корзинки пятнадцать пластилиновых фигур и дала деру. А по той тропе брел голодный Волк. Увидев свою добычу, он сардонически улыбнулся, оскалился, высунул язык, и стал медленно приближаться к кото-щенкам, которые и виду не подали. Понюхал Волк их, и, ударяя каждого своей лапой, подбрасывал вверх, а затем разевал свою пасть и проглатывал. Проглотил Волк фигурки, и, довольно облизнувшись, отправился дальше по своим делам. А служанка, набрав целую корзину грибов да ягод лесных, вернулась домой. Понял Тревор, что она его обманула, осерчал, Ругал её на чем свет стоит. Рэджи тут во всем и созналась, просила дать ей второй шанс. Но Тревор даже и слушать её не захотел. Рассчитал неразумную старуху и выгнал её из Дарквуда с позором.
--- Ты в этом лесу работу больше не найдёшь! Я тебе это гарантирую! - только и сказал лабрадор кошке.
    Вытащили ориенталов из подвала, заделали пол. Тревор стал думать, как избавиться от этих детей. Войдя в детскую, он прихватил с собой огромную, вышитую кружевами подушку и, осторожно приближаясь к кровати, дабы не разбудить малышей, хотел было накрыть их всех до единого, но Радиана и Баркус натянули веревку по разные стороны двери, и пес чуть было не разбил себе нос, рухнув на пол. Тогда он решил запереть всех детей, за исключением Радианы, в подвале навсегда и не спускался к ним, надеясь, что рано или поздно угрюмый Азраил в черном балахоне заберет их с собой. Каждый вечер Тревор поднимался в комнату Байры, зажигал красные свечи на окне и часами разговаривал с её портретом, висевшим над камином. Расслабившись в своем кресле-троне в гостиной, он упивался воспоминаниями о чистоте, возвышенной душе, величайшей мудрости и страстной любви своей погребенной возлюбленной Байры. И дух его пылал еще более страстно снедаемым пламенем тоски по ушедшей. Тревор громко взывал к ней порою ночного безмолвия, шептал её имя среди тенистых лощин, и рокот моря вторил этому едва слышному звуку.
        Почему Тревор не обрек на мучительную смерть в подвале Радиану наравне с её братьями и сестрами? Дело в том, что она была преемницей и точным подобием его умершей возлюбленной, и в те минуты, когда Тревор видел свою дочь, ум его помрачался, и он любил её так, как ни одно живое существо на свете. Радиана развивалась странно как физически, так и духовно, и с каждым часом ретривер открывал для себя все новые черты её сходства с матерью, которые становились все определеннее, и он внутренне содрогался и от полной тождественности улыбки Байры и Радианы, от пленящего, непостижимого взгляда печальных глаз обеих.  Беспорядочные, тревожные мысли громоздились в голове пса-аристократа, когда он ежедневно открывал в миросозерцании маленькой Радианы житейскую мудрость зрелого возраста. Пред ним словно вставала сама Байра, когда большие задумчивые глаза Радианы непрестанно проникновенно заглядывали в самые недра его души, и с головы до хвоста Тревора окутывал  страх, и уничтожить это чувство он не мог. [/left]




[/center]