Синица в руках

дотянуться до волос Алины, которые она распустила, чтобы причесаться.
– Какие красивые! – с восхищением говорила Маша. Путая их своими ручками.
– У тебя тоже очень красивые волосы, – Алина погладила ее по голове, слегка подергав за косички.
– Это бабушкины, – ответила Маша.
– Понятно, – удивилась Алина, но не захотела спрашивать дальше.
Это наша любимая бабушка! – звонко сказала Маша, приведя за руку Алину на кухню.
– Здравствуйте, – поздоровалась Алина со светло-русой женщиной, так похожей на девочек.
– Здравствуйте, Алина. Как доехали?
– Спасибо, хорошо. Дороги, правда, не очень.
– А Вы на машине?
– Да, я решила на своей приехать. Немного поплутала по городу, – Алина смущено улыбнулась. – Зато город посмотрела.
– Да у нас городок маленький, куда не поедешь, не заблудишься.
–  Я смогла. Пришлось даже обратно вернуться.
– Ты бы позвонила, я бы тебя сориентировал, – сказал Антон, помогавший Жене собирать на стол.
– Да ничего страшного. Я вроде не сильно опоздала.
– На десять минут, – сказала Женя.
– Зануда, – сказала ей бабушка.
– А мы торт испекли! – воскликнула Маша, показывая на подоконник.
– И ты тоже? – удивилась Алина.
– Да! Мы вместе с Женей!
– Какой красивый! У меня такие никогда не получались, – ответила ей Алина.
– Ничего, научим, – ответственным тоном ответила ей Маша.
– Эй, свахи. Вы чего тут уже планов настроили? – нахмурился Антон. – Сейчас напугаем Алину, и она сбежит отсюда подальше.
– Не сбегу, – улыбнулась она и прошептала одними губами, – если сам не захочешь.
Он остановился на месте, соединяясь с ней взглядом, не желая порвать эту нить. Пауза затянулась, девчонки с интересом смотрели на взрослых, будто бы забывших про них, пока Женя не звякнула тарелками об стол.
– Еще успеете! Давайте есть! – она толкнула отца, заставляя его двигаться.
– Женя! Ну, разве можно так? – возмутилась бабушка, хитро поглядывая на Алину.
– Ничего, она права, – смутилась Алина и опомнилась. – Я же вам всем подарки привезла.
– Мы уже распределили, – спокойно ответила ей Женя. – Тут никто ждать не будет, быстренько разделим.
– Да! – мотнула головой Маша. – Подарков мало не бывает!
– Много не бывает, – поправила ее Алина.
– Точно!
Обед прошел шумно и весело. Девчонки атаковали ее вопросами, заставляя краснеть не только ее, но и бабушку с Антоном, который с нисходящей глупой улыбкой, тайком бросал на нее откровенные взгляды, получая не менее страстный ответ. За их переглядыванием внимательно наблюдала Женя, вздергивая брови и перешептываясь с бабушкой. Маша, в конец развеселившаяся, болтала без умолку и стараясь руководить.
Еды на столе было много. От вкусного угощения и радушия Алина чувствовала, что скоро лопнет и с большим трудом смогла съесть один кусок торта.
– Все, я больше не могу, – взмолилась она. – Я объелась.
– Я тоже, – пропищала Маша, уже давно прижавшаяся плечом к Алине и засыпающая.
– Ничего, не пропадет, – сказала бабушка, убирая угощение в холодильник.
– Женя, давай собираться.
– А что, вы уже уходите? – удивилась Алина.
– С девчонками еще надо кое-куда съездить.
– Понятно, – улыбнулась Алина, бросив взгляд на молчавшего Антона.
– Маша! Пошли одеваться, – Женя потащила сонную сестренку в комнату.
– Давайте я помогу, – сказала Алина, вставая из-за стола.
– Ну а что, помоги, – согласилась бабушка.
– Не надо, ты же в гостях, – запротестовал Антон, но женщины уже на пару занялись процессом мойки посуды.
– Ничего, я люблю мыть посуду, – сказала Алина, примеряя на себе детский фартук.
– Слышишь, Антон? Имей ввиду.
– У меня такое чувство, что мне смотрины устроили, – призналась Алина.
– А чего стесняться? Не время уже, сама понимаешь.
– Я понимаю, меня это не обижает, скорее радует, – Алина многозначительно взглянула на Антона.
– Вот и хорошо. Дальше сами приберете. Я пойду девчонок соберу, а то они что-то притихли там.
Алина молча мыла посуду, искоса поглядывая на стоявшего рядом Антона, механически складывающего чистые тарелки в шкаф.
– Мы ушли! – крикнула Женя из коридора, и дверь хлопнула. Заскрипел замок, и квартира погрузилась в тишину.
– Оставь, потом домоем, – почему-то тихо сказал Антон.
– Немного осталось, не люблю оставлять грязную посуду, – прошептала она, прикоснувшись мокрой ладонью к его руке.
– Потом.
Антон закрыл кран и притянул ее к себе, слегка подрагивая от ее запаха, теплоты дыхания, вырывавшегося из полураскрытых губ, жадно просящих поцелуя. Ловя губами ее ответные поцелуи, чувствуя напряжения всех своих мускул, чувствуя, как отзывается ее тело на неуклюжие ласки,  он взял ее на руки и понес в спальню.
– Подожди, подожди, – шептала она, – дай хоть фартук сниму.

Серое административное здание гордо возвышалось на отгороженном пустыре, поблескивая на ярком солнце зеркальной пленкой на окнах. Неторопливо пыхтели три тойоты с госномерами, возле которых лениво курили их водители, обсуждая последние новости. Алина сидела на скамейке крохотной детской площадки соседнего дома, находящейся в прямой видимости от здания суда. Идти вовнутрь она не захотела, непонятное чувство тревоги овладело ей, и она отказалась идти вместе с Антоном. Он не стал настаивать, понимающе пожав ее руку.
Она сидела и, погруженная в счастливую задумчивость, жмурилась на солнце. Как странно, всего один день, а как многое изменилось в ее жизни, протекавшей до этого вдали от всех, тихим слабым ручейком, пугающимся любого дуновения ветра. Как много общего оказалось у них с Антоном, несмотря на то, что они были абсолютно разными по характеру и темпераменту людьми. Антон был спокойным, как слон. Алина улыбнулась, вспоминая его реакцию на ее сравнение. Возможно это возраст? Ведь с возрастом все становятся похожими.
«Ну нет! – подумала она, вспоминая своих родителей, которые с возрастом отдалялись друг от друга все дальше и дальше, – просто ты дурочка влюбленная».
Алина грациозно потянулась, расслабленная на солнце. Легкий морозец приятно пощипывал лицо, все было замечательно, и хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось.
– Привет! – еще издали закричала Маша, вприпрыжку подбежав к ней.
– О, Машка, привет! Какая ты красивая!  –  Алина смутилась от избытка теплых чувств чужого, еще вчера чужого ребенка, но так нагло и приятно обнимающего ее, смотря ей в глаза открытым доверительным взглядом.
– Это меня Женя накрасила! Она это хорошо делает, только ей не говори, а то зазнается!
– Я и так знаю, что все делаю хорошо. Привет, Алина, – Женя села рядом с показной неодобрительностью глядя на обезьяньи выходки сестры.
– Папа еще не выходил?
– Пока нет, но он там уже долго.
– А почему ты не там?
– Не люблю суды, – подернула плечами Алина.
– Почему-то не люблю и все, хотя никогда там не была.
– Я тоже не люблю, – по-взрослому сказала Женя. – Мы когда с бабушкой заявление от отца передавали на развод с этой, так меня чуть не вырвало. Такой запах ужасный, люди все такие жуткие, смотрят только перед собой, и ничего не видят.
– Это мы заявление о разводе с мамой относили, – весело пояснила Маша.
– Понятно, – смутилась Алина, не находя ничего для ответа.
– У нас это не запретная тема, ты же знаешь, мать нас бросила, живет с каким-то богатым уродом, – зло сказала Женя.
– Но все равно это моя мама, – Маша плотнее уселась к Алина. – Ты же останешься с нами?
– Да, мы тебя одобрили, – важно сказала Женя, садясь поближе к Алине. – Как тебе наш папа?
– У вас замечательный папа, и вы – замечательные! – Алина обняла девочек, чувствуя, как они сильнее прижимаются к ней.
– Ты любишь нашего папу? – строго спросила Женя, глядя ей прямо в глаза.
– Я не знаю, я об этом не думала.
– Не хорошо обманывать детей, – заметила Женя. – Так любишь или нет?
– Да, люблю, – ответила Алина. – Но этого мало.
– Пф, про папу не беспокойся, он уже готов, – хихикнула Женя.
– Да, он вчера на тебя такими глазами смотрел! Это точно любовь! – воскликнула Маша.
– А ты откуда знаешь? – удивилась Алина, не скрывая улыбки от воспоминаний вчерашнего дня, от его грубоватых скованных, но нежных ласк, доверчивых, открытых глаз, точь-в-точь как у Маши.
– Конечно, знаю, я же не маленькая! – гордо ответила Маша.
– А где ваша бабушка?
– Скоро подойдет, – махнула рукой назад Женя. – Она там языком зацепилась со знакомой.
– Это мама нашей мамы, – пояснила Маша.
– Я так и подумала.
– У папы нет родителей, – добавила Женя.
– Как нет? Этого не может быть! – возразила Маша.
– Ну, может где-то и есть. Он из детдома, поэтому у нас одна бабушка, – уточнила Женя.
– Ваш папа мне об этом не говорил.
– Он не любит об этом разговаривать, – сказала Женя, – а где твои родители?
– Мама в Тюмени живет, а я недалеко отсюда, за старым колхозом.
– А почему ты не живешь с мамой? – удивилась Маша.
– Не задавай лишних вопросов, – осекла ее Женя.
– Ничего страшного, в этом нет большой тайны. Родители мои развелись, и я жила с матерью. Потом отец умер, а больше не смогла жить с ней, захотела жить самостоятельно. Вот так.
– А почему ты не хочешь жить с матерью? – не понимала Маша.
– Ну как, я взрослая, она взрослая. У каждой свой характер, свои желания. Так всегда бывает.
– Наша же мама тоже не хотела жить с бабушкой, – заметила Женя.
– Да, я об этом не подумала, – ответила Маша.
– Да ты и не помнишь ничего, совсем маленькая была!
– Помню! Я все помню! И вовсе не маленькая! – возмутилась Маша, пытаясь через Алину толкнуть свою сестру.
Из здания суда вышел Антон и радостно помахал им прозрачной папкой с бумагами.
– Папа, папа! – радостно завопила Маша.
– Сиди, сам подойдет, – спокойно сказала Женя, но сильно ерзая на лавке.
– Привет, мошенницы, – Антон поцеловал облепивших его дочек. – Они тебя не замучили?
– Нет, что ты, все хорошо, – ответила Алина, вставая с насиженного места.
– Ну как дела?
– Все, я теперь свободный человек! – весело улыбаясь, сказал Антон.
– Ты теперь женишься? – Маша вопросительно посмотрела на него.
– Маша, я же только развелся. Рано еще жениться.
– И ничего не рано! – настаивала Маша. – Алина согласна!
– Ну, это мы с Алиной вдвоем решим, хорошо?
– Ничего, мы дожмем эту Синюю бороду! – уверено сказала Женя, подмигивая Алине, раскрасневшейся  от детской непринужденности в простых по сути, но таких сложных для взрослых вопросах.


6.


В комнате стояло гнетущее молчание, шипевшее, изредка угасающими искорками напряженности, вырывавшимися наружу при каждом испепеляющим взгляде, которым одаривала каждая сторона другую. Казалось, еще немного, и объемный взрыв от этих искорок сдетонирует густую атмосферу непонимания и все более крепнущей ненависти родных людей друг к другу. Безучастно тикали часы. Любопытная кошка, не желавшая оставаться вне центрального действия, примостилась на коленях у Саши, поблескивая зелеными глазами на нависшую над ссутулившейся девушкой грозную мощную фигуру матери, которая только покачивала головой и, шепча одними губами, заранее заготовленные, рассчитанные на публику, причитания.
– Что ты хочешь от меня, мама? – холодным тоном вновь спросила Саша, бросая на мать непонимающий и полный яростного огня взгляд.
– Разве что-то хочу? Кроме того, чтобы моя дочь была счастлива, чтобы твои сестры были счастливы и устроены в жизни? Чтобы наша семья не