Синица в руках

смещаясь в сторону набережной. Иван живописно рассказывал о своей поездке, стараясь сильно не углубляться в детали, но Алена все же иногда его не понимала, догадываясь о сказанном по контексту или просто не задумывалась.
– Мне нравятся люди, с которыми я встречаюсь – это безусловный плюс.
– А коллеги не нравятся?
Он скривил лицо и отрицательно покачал головой.
– Скорее всего я просто излишне идеалистичен, в этом и проблема.
– Ну не знаю, а разве это так плохо?
– Хм, как посмотреть. Наверное, все же это плохо.
– Может стоит что-то в жизни поменять? Сменить работу, например, а?
– Я об этом думал, но не хочу.
– Ага, значит все-таки работа тебе нравится! – торжествующе заключила Алена.
– Нет, не так.
– Какой ты неуверенный! Разве таким должен быть мужчина? Ты хоть что-то можешь сказать точно, без всяких там отговорок?
– Да, могу.
– Ну, скажи!
– Я могу с полной уверенностью, не колеблясь, сказать точно, – он патетично вздернул голову, кривя рот в еле сдерживаемой улыбке.
– Ну, не томи, что ты мне тут за театр устроил?
– Ты мне нравишься – это я могу сказать абсолютно точно.
– И все? Просто нравлюсь? – Алена состроила обиженное лицо.
– Нет, не просто, все гораздо сложнее.
– Ну вот, опять пошли оговорки! – она улучила момент и столкнула его в ближайший сугроб. – Все, квиты!
– Купаться! – Иван вскочил и схватил ее на руки, направляясь к набережной.
– Какой купаться? Ты что, дурак, – билась на его руках Алена, щипая за нос и щеки острыми коготками.
– Нет, тебя надо купнуть, обязательно!
– Я же замерзну! Ты хочешь, чтобы я замерзла?
– Да, очень хочу! – он подошел к ограждению и выдвинул руки вперед, держа ее на весу над бетонным откосом.
– Отпусти, – прошипела Алена. – Я же выберусь и убью тебя! Буду к тебе по ночам приходить.
– Я не против, – он опустил ее на тротуар, успокаивая свое дыхание.
– Ты знаешь, что ты достоин кары? – Алена поправила задравшуюся куртку.
– И какая же кара меня ожидает?
–Я пока не придумала, – она сжала его локоть, – но я подумаю.
По набережной неспешно прогуливались молодые парочки, с интересом глядя на двух глупо улыбающихся влюбленных, не уступавших им в молодости, несмотря на паспортный возраст. Гудя подшипниками втулок, проносились лихие велосипедисты, окликая зазевавшихся мелодичными переливами звонков. Наверху склона темнел стволами деревьев Нескучный сад. Откуда доносилась гулким басом репетиция какой-то группы. Наглые воробьи облепили клочок земли около скамейки, выпрашивая еду у шумной компании, расположившейся здесь для небольшого пикника, выстроив на гранитных плитах облицовки склона бар из разношерстных бутылок.
– Не устала?
– Нет, оно хочу есть.
– Дойдем до конца, – он показал на уже видневшееся здание академии наук. – И пойдем обедать.
– А куда?
– Не знаю, найдем что-нибудь.
– Я такая голодная, что готова на все! И в этом ты виноват!
– Почему же?
– Приучил меня много есть. Я, кстати, все съела, что ты мне оставил! Я молодец?
– Хм, там же немного было.
– Для меня это уже много. Смотри, растолстею!
– Это будет очень не скоро.
– Мне кажется, я уже вес набрала.
– Это на тебя снег налип, – он сделал вид, что стряхнул его, хлопнув ее по нижней части куртки.
– Эй! Ну не здесь же! – возмутилась она.
– Ничего, никто и не заметил.
– Так вот это-то и обидно!
Подъем по крутой лестнице заставил их обоих тяжело дышать на вершине, улыбаясь и весело переглядываясь, они спустились к подземному переходу. В свете желтых фонарей, скрытых от очумелых ручек металлической решеткой, тоннель, отливал  медным цветом. Вдали слышались простые аккорды, кто-то нестройно тянул  Цоя.
– Постой-ка, – Алена остановилась около уставшего певца, кинув ему горсть монет.
– Ты мне говорил, что играешь на гитаре, да?
– Да, играю. А что ты хотела?
Алена подошла к музыканту и долго о чем-то с ним  говорила, музыкант удивленно смотрел на нее, потом пожал плечами и передал гитару.
– Давай, сыграй!
– Мне неудобно, – Иван взял чужую гитару в руки, оглядываясь по сторонам.
Вокруг них уже скопилась небольшая часть народа, заинтересованная происходящим.
– Давай  играй! Или ты мне врал?
Иван снял куртку и передал ей. Он встал около отдыхающего музыканта, также с интересом глядевшего на него. Гитара была слегка расстроена, Иван спросил, может ли он подтянуть струны, хозяин инструмента только развел руками, давая ему полную свободу. Ожидание затянулось, и он, смущенно прокашлявшись, заиграл.
Тоннель заполнился красивой мелодией, он сбивался поначалу с темпа, но по мере развития темы играл увереннее, повышая сложность и темперамент игры. Алена смотрела на него затаив дыхание и с  широко раскрытыми глазами, открыв рот от удивления. Музыка стихла, еще долго затухая слабым эхом в длинном тоннеле. Случайные зрители одобрительно похлопали, осыпав горстями монет разложенный на полу кофр.
– Держи, твоя доля, – музыкант сунул горсть монет в руку Иван, после того, как он отдал ему инструмент.
– Нет, спасибо, мне не надо.
– Заработал, держи, – музыкант насыпал монеты ему в карман.
– Ну что, проверила? – спросил он Алену, когда они подошли к выходу из тоннеля. Алена все это время молчала, находясь под впечатлением.
– Проверила. А что ты играл?
– Так, ничего, – смутился он.
– Нет, скажи!
– Не хочу, ты меня высмеешь, – он нервно дернулся, поднимаясь по лестнице наверх.
– Нет, я не буду смеяться!  Правда! – она догнала его почти у самого выхода.
– Я набросал ее по приезду, вчера вечером.
– А как она называется?
– Не знаю, сама придумай.
– А почему я? Ты же автор.
– Потому, что она про тебя.
– Пор меня? – она округлила глаза. – Мне еще никто не писал музыку. Да и стихи тоже.
– Ну, мысли есть?
– Пока нет, – она закусила губу, терзаясь желанием расцеловать его тут же.
– Ну, вот и у меня нет.
– Знаю! Я знаю – бабочка.
– Что «бабочка»?
– Она называется «Бабочка».
– Похоже, пусть будет бабочка. Я согласен.
– Бабочка, бабочка, – повторяла Алена, когда они вышли на площадь.
– Почему ты ее написал?
– Не знаю, просто захотелось.
– Почему? – Алена остановилась, отстранившись от него.
– А разве это плохо? – он непонимающе смотрел на нее.
– Почему? – Алена топнула ногой.
– Потому, что я в тебя влюбился, как дурак. Ты это хотела услышать? – разозлился он. Рука потянулась в карман, но он уже неделю не курил, решив наконец бросить, с досады он хлопнул по набитому мелочью карману.
– Да! – крикнула Алена. – Какие вы мужики непонятливые!
– Ты слишком много от меня хочешь.
– Почему? А ты, разве, этого не хочешь?
– Я не хочу это больше обсуждать. Так и будем тут стоять?
– Действительно, как два дурака тут стоим! – Алена огляделась, на площади были только они, рядом шумел проспект.

– Так я не пойму, вы съехались или нет? – Света строго взглянула на Алену, но та делала вид, что занята отчетом по дневной выручке.
– Ну, нет же, иногда я у него живу, иногда он у меня.
– А, понятно. Ну и где лучше? У него хороша квартира?
– Да, неплохая.
– Это очень важно. Он тебе ключ дал?
– Да, но я не взяла.
– Ты что, дура? Иди и возьми немедленно!
– Нет, я считаю, что пока еще рано.
– Какой рано? Ты в паспорт то поглядывай, чай не девочка уже.
– Спасибо, что хоть не в зеркало.
– Ну, с фэйсом тебе повезло, это я вот мучаюсь, – Света подошла к зеркалу на стойке и придирчиво стала всматриваться в свое отражение. – Лет пять назад у меня тоже были подобные убеждения, но сейчас, нет, пока еще есть шанс, надо брать быка за…
– Рога? – уточнила Алена, видя, что Света застыла перед зеркалом в задумчивости.
– Да что толку с рогов? Рога это ты ему нарастишь, но потом. А брать надо сама знаешь за что, с мужиками все просто.
– Нет, он не такой. Я так не хочу! – Алена торжествующе отправила отчет на печать.
– Ну-ну. Рассказывай.
Из подсобного помещения вышла сонная Олеся, постоянно зевая.
– Чего поднялась? Могла бы еще полчасика поспать. – Света, недовольная собой, отвернулась от зеркала.
– Хватит спать. Надо еще успеть нашу принцессу попытать.
– Я уже пытаю, не поддается. Прикинь, ей мужик ключи от дома давал, а она отказалась, гордая, фу!
– Ну не гордая, просто, мне кажется, рано еще, – обиделась Алена.
– Ну не взяла и не взяла, что ты на нее давишь. Он все равно от нее никуда теперь не денется, – Олеся открыто зевнула, заражая стоявших рядом подруг.
– Это еще почему это? – сквозь зевоту спросила Света.
– Романтики будут любить до гроба, либо его, либо моего – мне так бабушка всегда говорила, когда брала в руки фотографию дедушки, она у нее на почетном месте была – на телевизоре, – Олеся плюхнулась на стул рядом с Аленой.
– Был у меня один такой, романтик. До сих пор пишет.
– А чего ж еще не замужем? – удивилась Света.
– Так глупая была, хотелось всего и сразу, – Олеся махнула рукой. – А теперь то что, у него семья и дети.
– Так чего ж он тебе пишет? – непонимающе взглянула на нее Алена.
– Не знаю, может любит, а может по привычке, – пожала плечами Олеся.
– Это тот что ли, ну, у которого пара магазинов? – спросила Света.
– Ага, и еще одна автомойка.
– Я тебя не понимаю, я бы уже давно отбила его у жены. Он вроде и ничего сам.
– Видела бы ты его лет десять назад, – усмехнулась Олеся.
– Дрыщ такой, оглобля! А отбить я его не могу, мне совесть не позволяет.
– Тебе совесть? – Алена округлила глаза. – Вот это да, где ж ты ее нашла то?
– Кажись в старом сундуке откопала, – добавила Света.
– Именно там! Не могу же я у своей собственной сестры мужа отбить? Вот, не могу и не хочу. Если б это были вы, не задумываясь отбила бы.
– Аленка, ты смотри поосторожней, видишь, какая беспринципная у нас подруга, оказывается.
– Не стоит беспокоиться, – Олеся важно обвела их взглядом.
– Ромка сделал мне предложение, так что выдыхайте, выдыхайте, выдыхайте!
– Ой, да не уж то! – Света саркастически похлопала в ладоши. – Первый пошел.
– А что ж ты молчишь, когда?
– Вчера. Ох, что-то мы вчера переборщили. А он как огурец утром встал, ненавижу его за это, мог бы хоть из солидарности со мной слегка пострадать.
– Ну, ты ему это еще припомнишь, – сказала Света.
– Конечно, но только после свадьбы.
– Ну что, поздравляем, извини, что без подарков, – Света села рядом.
– Еще успеете. Кстати, лучше сами знаете что.
– Нет уж, мы тебе подарок купим, в отместку. Верно, Аленка?
– Безусловно – огромный сервиз!
– Чтоб ты нас не забывала!

Около машины стояло несколько коробок, Иван ходил вокруг, ища свободное место для них.
– Ты действительно хочешь поехать со мной? – он вопросительно посмотрел в глаза Алене, державшей в руках большую пачку с памперсами.
– Пойми, это не развлечение, там очень тяжело находиться.
– Да, я хочу! – уверенно воскликнула Алена. – Я все понимаю, я готова.
– Это вряд ли, – покачал головой Иван. – Я сколько лет уже езжу, а так и не смог быть к этому готовым.
Он запихал оставшиеся коробки на задние сиденья, и они выехали. Ранним утром дороги были абсолютно пустыми, окна близлежащих домов черны, город спал. Он вел машину не торопясь, понимая, что не опаздывает. Алена старалась держать себя бодрой, но вскоре уснула под монотонный бубнеж еле слышного радио. Иван выключил его и, борясь с зевотой, сосредоточился на дороге.
– Мы уже приехали? – Алена проснулась, почувствовав, что дорога стала неровной. Машину нервно потряхивало на