в наиболее отдаленных далях всяких абстрактных рассуждений, неизменно присутствовали и довольно-то многие элементы, куда и впрямь поболее зрелого идейно общественного существования.
И это как раз именно блики сияющего, словно небеса обетованные, чисто уж навеки вечные более чем изумительно наилучшего жития-бытия, куда явнее и четче и давали при всем том ощутить тяжкие оковы всей той будто бы истинно треклятой нынешней современности.
Ну а как раз потому и нашлось некогда вполне предостаточно тех исключительно бравых охотников, что и впрямь возымели желание эти оковы более чем спешно до чего только сходу именно так всеми ведь силами попросту начисто разорвать.
А тот как он есть замшело старый, праздной мыслью снизу доверху пропитавшийся мир вовсе никак не был обучен сам за себя до чего неистово хоть сколько-то сплоченно всеми-то силами яростно же бороться.
А в особенности еще и действуя, при этом считай так плечом к плечу, да и, не выставляя при этом совсем никаких до чего острых локтей…
И то был именно тот до чего постепенно им сколь весьма безрадостно нажитый и чисто так разве что считай ведь житейски приобретенный, а никак не в едином глазу и близко совсем не врожденный его главный порок.
И это как раз потому и была та прежняя крайне ведь совсем до чего нерасторопная жизнь безо всякой тени сомнения более чем бестрепетно сходу и вытеснена илисто мутным потоком всех тех новых житейских веяний.
И уж во всем том, как есть, до чего неизменно была довольно немалая часть сколь еще основательно горькой вины тех самых людей, что совсем ведь неробко тянули лямку самозабвенно житейски умиротворенного существования, а именно тех до чего лощенных же представителей среднего и высшего класса российской империи.
Причем нечто подобное некогда происходило уж разве что только ведь именно потому, что вся система той всецело-то прежней дореволюционной жизни считай уж сходу, явно дала до чего необычайно широчайшую трещину.
И это как есть чисто по этой причине и суждено ей было до чего разом, затем ведь и ухнуть именно в ту глубочайше бездонную пропасть сущего кровавого безвременья.
А та чисто дореволюционная светская среда, была донельзя же сказочно величава, и очень даже многое в ней было вполне вот ярко и светло, да и изумительно так по-заправски хорошо...
Да только вот уж в чем была та наиболее страшная беда мира людей, что некогда так и грелись в ласковых лучах более чем вполне тогда достойного просвещения ...
Уж чего тут попишешь, раз питалось тогдашняя интеллигенция, одними теми чисто разве что своими собственными соками и знать при всем том вовсе ведь не желая то самое ей еще от века никак не родное, да и во всем беспросветно темное духом простонародье.
Однако при этом многих культурных и просвещенных людей всячески в полный рост и впрямь чудовищно же тогда угнетало самое бесправное положение всякого абстрактного простого люда, но никак не судьба сугубо отдельных личностей, а разве что всей аморфной серой массы, которую и надобно бы нынче всецело просветить ярким светом наивысших истин.
А впрочем, тогдашняя левая интеллигенция до лютой тоски была попросту так именно влюблена в те самые невообразимо светлые дали сколь наилучшего и совсем этак вовсе иного грядущего.
Да и вообще уж была она, как есть до чего излишне промозгло идейна, но при всем том разве что именно теми чисто чужими и чуждыми мыслями тех самых донельзя далеких от России философов, а если и были люди российского происхождения, проповедовавшие тогда свет и добро…
Ну, так это добро было явно при этом совсем не к добру, поскольку в нем было слишком уж много отъявленного нигилизма и самого откровенного отрицания всех существующих основ.
Да и вообще сущая альтернатива всему тому промозгло уж серо так нынешнему если и предлагалась, то чисто вот схематичная, а жизнь всегда требует сущего прагматизма, а не одних светлых чаяний вовсе так явно абсолютно иного бытия.
И понятное дело, что уж всею мыслью воспарить ввысь, уносясь при этом в царство величавых грез оно, конечно так, и впрямь до чего гораздо приятнее, чем теми самыми нежными своими ручонками так и разгребать огромную кучу всякого зловонного дерьма…
И это чистые руки как символ веры в свою абсолютную непогрешимость и нечестивая ненависть интеллигенции ко всему тому еще от века никак неправому барскому укладу это большому счету и есть те две главные составляющие, приведшие большевиков к власти в России.
И это как раз по этой причине буквально никто и не был хоть сколько-то вполне уж тогда в состоянии справиться со всем тем чудовищным пожаром, что и был вот раздут в России двумя первыми войнами с макушки и до пят чудовищно так кровавого двадцатого века.
И если та отъявленно нелепая японская авантюра разом вот подорвала веру в царя и могучее отечество, то Первая мировая война до чего быстро тогда и наточила тот топор, которым и была впоследствии снесена буйная голова излишне доверчивого (по отношению к союзникам), в единый миг сколь бесславно вот обезглавленного царского самодержавия.
И той наиболее вящей тому первопричиной было, уж, в том числе и то, что та великая война была до самой еще чрезвычайности бессердечно разорительна для всей тогдашней российской экономики.
Да и вообще заеденные вшами людские массы годами гнили непонятно за что в узких щелях окопов.
А уж вполне соответственно сему их вовсе-то и не требовалось хоть к чему-либо раз за разом до чего еще надрывно всею душой кровавым потом, потея всячески так разом и призывать.
Они и сами были более чем сурово готовы ко всему и впрямь исключительно так самому наихудшему из всего того, что только могло на самом-то деле присутствовать в сколь всеобъемлюще всеобщей человеческой природе.
Причем до чего еще посильно заглушить то наиболее темное в людских душах могло бы только лишь то самое более чем простецкое начальное образование, а особенно коли было бы оно при этом начисто уж лишено всякой той на редкость дрянной идеологической составляющей.
Она ведь начисто губит все и вся своими слишком как есть до чего непомерно широкими для всяких масс рамками.
Причем нечто подобное никак не изобретение злыдней большевиков.
Поскольку та еще царская, самим Господом Богом на трон помазанная власть при любом раскладе более чем неизменно стремилась до самого конца всеми силами только уж, и отстаивать совершенно так вовсе абстрактные общеевропейские интересы.
А нечто подобное и погубило все надежды России на действительно светлое и отнюдь затем никак и близко вовсе вот небольшевистское будущее.
Причем тем основным искривляющим вектором, словно флюгер по ветру повернувшим всю истории России в сторону целого века террора и нищего бесправия…
Да уж всему тут виной было то, что то самое отчаянно страшное и только лишь наиболее первое общемировое побоище до чего явно сходу так раскалило с самых давних пор исподволь подогреваемые левой интеллигенцией лютые народные страсти.
И все это на самом явном фоне того, что та самая идеалистическая убежденность в некоем полностью так до чего еще нерушимом общеевропейском содружестве интересов и амбиций могла существовать разве что в том сколь отъявленно заносчивом воображении некоторых никак совсем недалеких наивысших чинов тогдашней Российской империи.
Этим людям сколь бесподобно уж явно так льстили те до чего возвышенные и напыщенные речи всех тех европейских государственных мужей, что были ныне-то и вознесены на самый гребень общемировой истории.
Однако все те их безупречно замечательные и распрекрасные намерения были вовсе уж пока нисколько так неосуществимы без более-менее полноценной перековки всего того, что долгими веками копилось внутри столь необъятно широкого, словно море общественного сознания.
А к тому же весьма внешне благообразные лидеры европейских цивилизованных государств фактически считай, что в самих себе более чем явно в аккурат и аккумулировали все те наиболее так отрицательные свойства весьма вот плотно окружающего их общества.
Ну а как раз потому и донельзя искусно им в то самое время сколь уж строго так вполне удавалось до чего невозмутимо прикрыть сугубо собственнические шкурные интересы, именно тем мишурным блеском всего своего слащаво-высокомерного лицемерия.
То есть для них всегда главным было оставить за собой право командовать парадом в ущерб любому здравому смыслу, если, конечно, рассуждать не только о ближайших исключительно радужных перспективах, а именно обо всем том или ином дальнейшем существовании всего этого до чего многогрешного мира.
Причем дабы он хоть сколько-то сумел на деле переменился к чему-либо вполне конкретному и самому наилучшему, явно ведь и следовало взвешенно и постепенно никак не к спеху соскрести с него давнюю и совсем дрянную позолоту священных принципов, а вместо них неспешно заставить его приобрести принципы сколь благоверно милосердные и общечеловеческие.
То есть та самая разнузданная и воинственная дикость должна была в нем как есть постепенно сгладиться той самой чисто внутренней самодисциплиной и возвышенной культурой.
Да только те западные донельзя дальновидные стратеги явно ведь предпочитают вместо давних и прежних обезьяньих хвостов уж разве что только, и отращивать хвосты птичьи и весьма широко их при этом распускать сколь искусно так и, пряча за их чисто, как есть внешним изяществом всю свою первородную и невообразимо алчную суть.
Однако чтобы нечто подобное и впрямь вполне до конца, верно, понять, надо было иметь голову на плечах и уметь смотреть не только на внешние атрибуты, но и на то, что за ними до чего глубоко сокрыто…
Да только никак не в меру многочисленные в той еще дореволюционной России господа западники вполне естественно воспринимали за чистую монету всякие юркие ужимки той самой яркой и пестрой демагогии, что вдоль и поперек так и лоснилась вящей респектабельностью.
Причем она и вправду подчас была готова всех и вся в один ряд уровнять, но то было одно лишь внешнее и считай разве что совсем карикатурное сглаживание…
А на самом так деле западная цивилизация мнит себя единственной в мире цивилизованной расой.
То есть для довольно многих западных сановников за пределами их территорий и по сей день находятся одни только дикие джунгли…
Ну а людей, которые там от века же обитают, они и по сей день воспринимают только лишь как мелких обезьянок.
Но ярые российские либералы по доброте душевной и чисто той еще слепой наивности всего этого никак и никогда попросту уж и не замечали.
И главное, все это разве что только потому, что сколь ярко кое-кого и по сей день более чем чудовищно же ослепляет весь тот чисто внешний лоск и всякая та весьма ведь чопорная западная респектабельность.
Да и вообще в условиях той невероятно «затхлой и бесцветной» дореволюционной жизни кое-кто вполне твердо был до самого конца сколь взвешенно убежден, что стоит уж привить российским реалиям некоторую вовсе-то иную хоть сколько-то цивилизованную суть и как есть до чего только многое самым чудесным образом разом тогда сходу и перемениться.
А в особенности, коли
