Пустое место

только, – Аркадий включает лампу и жестом отправляет Дениса обратно.

На столе звонит черный телефон.

– Да, слушаю. Кто это? А, добрый вечер. Да, сидят. Дела, ну как, готовлю. Нет, пока не усмотрел. Да, так точно. Понял.

Кладет трубку и долго чешет голову. С отвращением смотрит на кипу заполненных бумаг и бросает ее в ведро.

– Может, мы все-таки пойдем? – спрашивает Андрей.
– Вы свободны, – зевая, отвечает Аркадий, вот только необходимо будет заполнить несколько бланков.
– Давай завтра, а? После смены придем и заполним, – Денис толкает в бок Андрея, тот утвердительно кивает.

Аркадий отмахивается от них бланками, и они удаляются со сцены.


Действие седьмое

Сцена, не торопясь, возвращается в номер гостиницы. Зайцы небрежно выкатывают кровать со спящим Андреем.
Появляется Призрак. На этот раз он одет в черный сюртук, на голове красуется черный же цилиндр, вся одежда видала лучшие времена, как и лицо призрака, скрытое за толщей белой пудры. Он останавливается около урны, достает ключ и отпирает замок. Погрузившись на половину в урну, Призрак пытается собрать все  записки, удается захватить немногое.
Выходит Рассказчик и, вместе с Призраком, вываливают содержимое урны на пол. Они садятся рядом и сортируют записки, часть бросается в шляпу, другая же – в оцинкованное ведро.

– Все можно разделить на две основные группы, если абстрагироваться от словесно-смыслового наполнения всевозможных законов, приказов и других регламентирующих документов, способных улучшить жизнь любого до состояния подвешенного на веревке вниз головой петуха, ожидающего своей участи. Гм, так вот, даже если принять во внимание наличие прав и свобод любого, но не каждого, заметьте, гражданина, то остается всего лишь одна большая группа, а именно запретительные законы.

Призрак утвердительно кивает и показывает Рассказчику несколько записок.

– Само понятие право основывается на Запрете, а Запрет – это есть основа любого социального общества, будь это популяция человека разумного, например, нас с вами. Также и племя аборигенов с кольцами в носу и, но уже с АК-47 вместо копий и томагавков, существует в целостности только за счет запретов.  Уверен, что найдутся те, кто захочет со мной поспорить, но мне кажется, что спор будет по сути своей пустым, ровно также, как пуста оказывается ладошка, в попытке удержать воду.

Призрак перестает копаться в записках и смотрит на Рассказчика.

– Не самая очевидная  аллегория, но на нее лучше посмотреть с другой стороны – как не укрепляй плотину, вода найдет лазейку. Права можно сравнить с системой регулируемого сброса, но плотина основа, а естество природы проявляется в желании утечь.

Призрак передает записку, Рассказчик колеблется, но зачитывает:

– Хм, предлагается запретить вынос мозга после 18:00, инициативная группа за подписью, хм, неразборчиво. Пожалуй, данная  инициатива скорее относится к ослаблению или точнее послаблению режима, но в ней отсутствуют необходимые для рассмотрения данные, а именно вынос какого мозга, его характеристики, объем, уровень развития, а также не указаны целевые группы тех, кому вынос мозга противопоказан, и тех, кто этот вынос мозга должен совершить. Отправляем на доработку,  согласны?

Призрак утвердительно кивает, и записка летит в ведро.

– Следующая инициатива поступила от гражданки Кузькиной, которая является, судя по указанным данным, матерью, хм, опять неразборчиво, – Рассказчик передает записку Призраку, тот пожимает плечам и намеревается бросить ее в ведро.  Рассказчик выхватывает записку.
– Нет, давайте дадим слово гражданке Кузькиной. Она предлагает запретить хождение и применение имен собственных, а также выражений впрямую и косвенно указывающих на принадлежность физического лица к другому физическому лицу по праву родственных или иных связей, закрепленных согласно  требованиям законодательства в установленном порядке, в негативном, издевательском, агрессивном, унижающим человеческое достоинство, оскорбляющем и ином смыслах, способных принести моральный и материальный урон физическому лицу, к которому были применены, употреблены или косвенно упомянуты указанные выражения, зафиксированные согласно требованиям действующего законодательства.

Призрак берет записку и перечитывает  самостоятельно.

– Чувствуется, что наболело у человека, – Рассказчик кивает утвердительно Призраку, и тот бросает записку обратно в ведро. – Так как данный вопрос затрагивает большое количество групп населения, то перед рассмотрением необходимо будет получить положительное решение профильных министерств и ведомств. Запрос отправлен. Так, что у нас тут еще?

Роется в ворохе бумаг, находя несколько мелких бумажек.

– Разрешить проведение публичных собраний, так как, это уже интересно, разрешить, – Рассказчик вертит одну из бумажек. –  Где же продолжение? А, вот: «только на определенных администрацией города или иного поселения, граждане которого»… где же это, а на другой... «изъявили инициативу публичного собрания, строго в рабочие дни с 11.30 до 13.30 или с 14.30 до 16.30». Интересно, подписано Мирный Г. Главное, чтобы в обед не собирались, чувствуете заботу о здоровье граждан?

Призрак собирает бумажки и кладет их в шляпу. Рассказчик вопросительно на него смотрит, Призрак показывает пальцем на обратную сторону одной из них.

– А, тогда ладно – проект передали уже с решением соответствующей комиссии с рекомендацией «Принять».

Далее зачитываются и обсуждаются наиболее интересные предложения от зрителей, оставленные ими во время антракта.

– Ну что ж, круг работ определен, приступим? – Рассказчик собирает остальные бумажки с пола и бросает в ведро.

Призрак берет шляпу и садится за стол.
Рассказчик достает из кармана бутылочку с желтой жидкостью и обильно поливает бумажки в ведре. Призрак отсортировывает отложенные обращения и выбирает два, остальные протягивает Рассказчику, добавляются в ведро.
Андрей недовольно ворочается на кровати, Призрак некоторое время смотрит на него, но Рассказчик жестами убеждает его, что тот спит, и зажигает длинную охотничью спичку. Яркое пламя вспыхивает в ведре.

– Ну, а пока инициативы граждан проходят согласования в бюрократических коридорах, посмотрим, что выбрал наш творец,  – Рассказчик подходит к Призраку и одобрительно кивает.

Призрак начинает отстукивать на машинке, Рассказчик садится рядом на край стола.

– Итак, «Приказ номер 325689», а давайте сегодняшним числом? – на удивленный взгляд Призрака, Рассказчик хитро улыбается. – Мы же можем назначить дату вступления в силу задним числом.

Призрак довольно улыбается и продолжает печатать.
(Примечание автора: выбранная инициатива должна, по возможности, поступить из зрительного зала).

– Министерство бла-бла-бла, комиссия бла-бла-бла, постановили, Орган утвердил, – краем глаза читает Рассказчик. – Внести изменение в порядок содержания домашних и уличных животных. Каждая особь вне зависимости от пола, возраста, масти, окраса, породы, морды, хвоста, чешуи, пера и холки должна в установленный настоящим приказом номер… так опять бла-бла, а вот, должна уплатить в городскую казну в соответствии с размерами полученной выгоды в материальной или иной, предусмотренной налоговым кодексом формой ценности, уплатить пошлину в размере 10% с заполнением формы отчетности и предоставления декларации за отчетный период по форме НДЗЛ-3. ЗЛ – это кто еще?

Призрак изображает собаку, потом кошку, попугая и наглую ворону.

–А, понятно, значит форма для ЗЛ, может все-таки ЗМ, а то называть это лицом сложновато? –
Рассказчик показывает лицом звериную морду. Призрак лишь разводит руками, дескать, нет такого термина. – Ну, хорошо лицо так лицо.

Призрак продолжает печатать, а Рассказчик, склонившись над ними, повернувшись задом к зрителям, указывает пальцем, после чего Призрак, активно жестикулируя, спорит с ним.
Просыпается Андрей, садится на кровати и с недоумением смотрит на картину на сцене. Долго чешет голову и неприлично зевает.
На сцену выходит Ольга, одетая в длинный белый балахон, как и подобает приснившемуся лицу. Она встает перед ним, загораживая стол.

– Привет… – начинает Андрей, но его обрывает Ольга.
– Ну что, навострил уже лыжи, да? – Андрей пытается ответить, но она не дает, –  Все вы такие, вам только одного и надо! Конечно, приехал, король из Москвы, нашел себе провинциальную дуру!
– Нашел? – уточняет Андрей.
– Ах, вот как ты заговорил? Значит, это я дура? А кто меня ловил по углам, а? Строил из себя интеллигента, умничал, стихи читал? А я дура, купилась, подумала, вот, наконец-то настоящий мужчина нашелся, поверила в бабское счастье, дура, я дура!

Ольга начала реветь, завывая на манер народной песни (на выбор режиссера). На сцену выбегает девочка лет шести в длинном балахоне, отчего постоянно путается в ногах. Бросается ему на шею.

– Папа, папа, куда же ты от нас уезжаешь?
– Да я никуда и не собирался…
– Не слушай его, Юля, он нас бросает, –  Ольга моментально перестает реветь и придает своему голосу интонацию оскорбленного достоинства. – Иди ко мне, посмотри на этого подлеца!

Девочка сильнее обнимает его за шею, начиная немого душить, и преданно смотрит в глаза.

– Не бросай нас! Отец!
– Отпусти, – хрипит Андрей, ослабляя хватку ребенка.

Призрак и Рассказчик не обращают внимание на происходящее на сцене, обсуждая некоторые моменты документа. На сцену выходит Денис в балахоне, надетом на манер греческих философов.

– Думаешь ты лучше нас? А чем вы лучше? – возмущается Денис. – Да с такими зарплатами и мы бы работали не хуже!
– Ты может быть, но другие не смогут, – возражает Андрей.
– Почему? А кто поднимал промышленность, не москвичи же!
– Москвичи в этом тоже принимали участие, но, Денис, дело-то не в этом. Посмотри вокруг себя, как привыкли работать? До обеда что-то поделали, а после обеда попробуй найди кого-нибудь. Работа не должна измеряться количеством потраченного времени.
– Хочешь сказать, что наша производительность ниже?
– Именно так, причем это скорее не качество самого работника, точнее не его квалификация, а именно качества его характера, или психология работника, как тебе больше нравится. Те, кто может и, самое главное, хочет, они и здесь достигли многого. У нас тоже таких якорей навалом, но конкуренция выше, хотя ты прав в том, что очень много бесполезного люда работает, и это по всей стране…
На сцене появляются Семен Абрамович и Аполлон Федорович в сопровождении Аркадия, на его балахоне висит полицейский значок.

– Я вот про них и еще кое-кого, – Андрей показывает на вошедших, девочка с интересом смотрит на взрослых, а Ольга садится рядом на кровать, кладя голову ему на плечо, как примерная жена.
– Это вы про нас? – вспыхивает Семен Абрамович, Аполлон Федорович ехидно ухмыляется, Аркадий стоит столбом, устало смотря по сторонам. – Без руководства куда пойдут толпы трудящихся, как смогут жить граждане без чуткого указания?
– Вы, вы! – отвечает ему Денис. – Да без вас мы может, наконец, вздохнули бы спокойно, если дальше так пойдет, то на одного работника будет приходиться по два-три руководителя!
– А еще три бухгалтера и