Произведение «Зима-весна-лето. Московские сказки.» (страница 54 из 60)
Тип: Произведение
Раздел: По жанрам
Тематика: Сказка
Автор:
Читатели: 5235 +50
Дата:

Зима-весна-лето. Московские сказки.

гости направились к выходу, а немой Луиджи захватил со стены два меча.
– Это для защиты от злых духов, – сказал немой Луиджи, и все убежали, захватив и бочонок с молодым вином.
Всю ночь из дома святого отца раздавались яростные крики и стоны, поговаривают, что святой отец больше никого к себе в гости не звал, видя в каждом мошенника и плута, где это видано, чтобы смогли обобрать святого отца, а не он вытянул из бедняка последний медный грош воскресным утром?
А вот с другой стороны набережной, в апельсиновой роще, долго гремел дружный смех. Друзья на славу поужинали, но не стали налегать на вино, завтра же придется отправляться в дорогу, пока святой отец не вызвал карабинеров».

Дочка схватила самую большую ложку и от души наложила нам на пельмени сметану, перемешанную с тонко нарезанной зеленью.
– Ешьте, а то остынет! – воскликнула она, с жадностью никогда ненакормленного досыта ребенка, набросилась на пельмени.
– Ты не спеши, а то подавишься, – сказала мама. – Там же еще есть.
– А я съем все! – зачавкала дочь. – Пап, а что хотел сделать с Розалиной и Моникой этот жадный святой отец?
– Да, что он хотел с ними сделать? – спросила жена, ехидно глядя на меня.
– Чтобы он не хотел сделать, главное, что у него это не получилось, верно?
– Да! – воскликнула дочь, перемещая внимание на пельмени.
– И все же хотелось бы узнать ответ, – настаивала жена, решив добить меня окончательно.
– Боюсь, что с этим вопросом придется обратиться к твоей маме, – ответил я. – Она у нас эксперт по этому.
– Не стоит, – коротко ответила жена, а потом громко рассмеялась.
– Ты чего? – удивилась Аня, уже успев измазать лицо сметаной.
– Да так, у папы очень смешные сказки! – продолжала смеяться мама.

* * * * * * * * * * * * * *

Удивительное время наступает после неистового ливня в разгар самого жаркого дня в июле. Уже отгремели оглушительные раскаты грома, затухли страшные молнии где-то высоко-высоко в небе, воздух стал настолько чист и влажен, что им хотелось умыться, как утренней росой.
Мы спрятались от ливня на сцене летнего театра, и меня потянуло на поэзию прозаиков. Не знаю, о чем думала наша дочь, но она во все глаза смотрела, как струи воды хлестали траву, деревья, как убегали куда-то запоздалые отдыхающие, внезапно застигнутые врасплох коварным ливнем, а надо сказать, что ливень поступил со всеми действительно коварно. Как часто говорят, ничто не предвещало беды, на этом, пожалуй, стоит и закончить, чтобы не ударяться в прозаичность обычной жизни, но даже в обыденности можно найти место красоте, и я видел, как наша дочь часто и внезапно вздыхает, вскакивает при ударах молнии, восторженно оборачиваясь и совсем не боясь мокрых струй, иногда достававших и нас, когда лихой ветер начинал кружить этот водный небесный поток на поляне в залихватской кадрили. Кто знает, может и она смогла увидеть этот танец, а может она увидела больше, превзойдет нас? Очень бы этого хотелось.
– А что здесь делали? – спросила Аня, вымеривая шагами сцену летнего театра.
– Здесь играют короткие спектакли для детей и взрослых, – ответила мама. – Утром и днем могут сыграть сказку, а вечером музыкальный вечер или танцы.
– Но зимой тут будет холодно, – поежилась дочка.
– Иди сюда, – мама подозвала ее и накинула на плечи кофту. – Это летний театр, он работает только летом.
– Как жаль, мне здесь нравится больше, чем в этих душных залах, – сказала Аня и протанцевала от одного края сцены к другому.
– Мне тоже, – согласился я. – Здесь больше воздуха, да и уйти можно в любой момент, если не понравилось.
– А еще нет тех, кто будет тебе на ухо пшикать и чихать, – добавила мама.
– А почему они пшикают? – удивилась дочка, сев рядом с нами на скамью, оставшуюся после последнего выступления артистов на сцене, а может кто-то специально принес ее.
– Чтобы им не мешали смотреть спектакль, – объяснил я. – Знаешь, а ведь раньше почти все театры были на улице. А многие даже путешествовали по разным городам, возя с собой и сцену, и костюмы, и чего только они с собой не возили. А потом, доехав до города, выступали на площади, на ярмарке, а потом снова в дорогу.
– Бедненькие, и у них даже не было отпуска или каникул? – спросила Аня.
– Может и были, но, скорее, вынужденные. Когда наступали холода, труппы актеров, акробатов, фокусников ехали поближе к теплым краям, где и пережидали зиму и первую часть весны, а потом возвращались. В целом раньше жизнь была куда тяжелее, чем сейчас. Кстати, наши герои, я думаю, скоро встретятся с такими бродячими артистами.
– Правда? – обрадовалась дочь, видя, как мама достает из сумки бутерброды и фрукты.
– Сейчас расскажу, – я взглянул на небо, по моим ощущениям ливень должен был вскоре вернуться, и нам стоило здесь задержаться. – Бери бутерброд и слушай.
– Угу, – кивнула мне дочка с уже набитым ртом.


«Жемчужина моря

Еще только чуть забрезжил рассвет, а наши друзья уже были в пути. Ни у кого не было и тени сожаления, что они уходят из этого, когда-то давным-давно веселого и радушного, а теперь угрюмого и завистливого города. Дорога вела их на юг, туда, где круглый год зреют апельсины, и шумит теплое море. Идут они по дороге, песенки поют, а Розалина с Марчелло соревнуются, кто лучше на флейте сыграет, и никто не хочет уступать другому. Так с песнями и шутками нагнали они длинный обоз.
– Приветствую вас, бродячие сеньоры! – воскликнул Марчелло, подходя к одной из телег, на которой важно сидели на огромных тюках с одеждой король, в полном одеянии, но с плохо крашеной короной и его шут, будто бы рожденный прямо в этой одежде, настолько она была изношена и висела грязными лохмотьями.
– И тебе привет, странник, – ответил ему шут. – Наше Величество слегка вчера перебрало с вином, поэтому не обижайся на него за невежливость.
Король неуклюжим движением поправил корону и громко икнул, подтверждая все сказанное шутом. Розалина, подбежавшая к Марчелло, громко расхохоталась, глядя на эту загодя отрепетированную сценку, пользующуюся большим успехом у публики, с той лишь разницей, что король был действительно сильно пьян и очень хотел спать, но тряска на дороге мешала ему.
– О, прекрасная дева, – Шут спрыгнул с телеги и пошел рядом с Марчелло и Розалиной. – Нашей труппе не хватает такого звонкого смеха.
– Правда? А куда вы идете? – спросила Розалина.
– Мы идем на юг, к морю, чтобы переждать зиму, – ответил шут. – Вот это весь наш театр. Полтора десятка телег, пара десятков стариков и старух, с десяток молодых людей и несколько девушек. Старая, давно не штопаная кулиса, шаткая стена и преступный репертуар.
– Мы играем комедии и трагедии, пьесы и можем даже отслужить мессы! – неожиданно воскликнул зычным голосом король. – Даже его Величество, что это я? Мое Величество не прочь заглянуть к нам на представление!
– Браво Ваше Величество! – похлопал в ладоши шут. – Не перетрудитесь, вам еще выступать сегодня или завтра, не знаю, когда доедем до следующего города.
– Настоящий артист может играть в любом положении и состоянии духа и тела! – воскликнул король и повалился на тюки с одеждой. Громко захрапев, он продолжал играть роль, смешно подрагивая толстенькими ножками в грязных гольфах во сне.
Подошли Луиджи с Моникой и Черныш, уже успевший оббежать весь обоз, точно определив, что со съестным  у них довольно  туго.
– Возьмете нас в труппу? Вместе веселее идти, – предложила Розалина. – Я могу играть на флейте с Марчелло и делать трюки с нашим котиком. А Луиджи, мой брат, может помочь вам зашить кулисы и сделать костюмы – у него злотые руки!
– Добро пожаловать! – радостно воскликнул шут. – Знайте же, нет человека без таланта, просто человек не знает о нем!
Он внимательно посмотрел на друзей и сказал, сняв шутовской колпак, на котором были потеряны большая часть колокольчиков.
– Я знаю, что подойдет вам, молодые люди, – обратился он к Луиджи и Монике, – у нас как раз есть небольшая сценка про влюбленных.
Моника и Луиджи покраснели от смущения, шут довольно улыбнулся.  А Черныш внимательно смотрел на его колпак, раздумывая, а если он ударит лапой по оставшимся колокольчикам, за сколько ударов он сможет их сбить с этой нелепой шапки? Шут определил им свободную телегу с реквизитом, лошадь сама шла за обозом, два десятка лет путешествуя с ними. Он раздал Монике и Луиджи текст сценки, а  Марчелло и Розалине поручил разучивать несколько новых песенок про короля и его свиту, недавно появившиеся в народе.
К вечеру они доехали до небольшого хозяйства, откуда до города было рукой подать. Шут долго уговаривал хозяина, и тот согласился, настояв, чтобы часть его артистов сыграла для его семьи и соседей, они все время работают и редко бывают в городе, а театра и отродясь не видали. За это хозяин обещал дать вдоволь овса и накормить всех, мягкое теплое сено было повсюду, а небо не предвещало непогоды. Так и решили.
Как стемнело, на поляне наспех поставили сцену, старые доски трещали от возмущения, но были еще ничего. На поляне  собрались крестьяне с детьми, заворожено смотревшие на артистов, пускай даже и одетых в старые изношенные костюмы, но, как только они выходили на сцены, мир словно преображался, и не было видно ни убожества давно некрашеной сцены, ни лохмотьев, бывших когда-то дорогим камзолом вельможи, ни посеревших от старости и частой стирки платьев с потускневшими украшениями из стекла. На сцене заблистали актеры, разыгрывая смешные, иногда грустные сценки из разных спектаклей. Были здесь и жадные короли, и глупые священники, важные дамы и простые служанки, порой находчивостью и красотой превосходящие своих господ. В каждом персонаже зрители узнавали немного из своей жизни, и поэтому казалось, что все, что происходит на сцене, чистая правда. Представление затянулось глубоко за полночь, никто не хотел расходиться, ни публика, овациями разрывавшая ночное небо, ни актеры, давно не видевшие такую искреннюю и наивную аудиторию, простых людей с непростым сердцем, готовым сопереживать, помогать, а если надо, то готовым сжаться и ударить в ответ, но никогда не начиная первым бой.
Розалина и Луиджи впервые смотрели представление театра, Моника и Марчелло, так как были из другого сословия, бывали в прошлой жизни на многих спектаклях, но тогда они казались им скучными и неинтересными. Они не смогли заснуть до утра, Моника  и Луиджи, выучив за день роли, несколько раз сыграли сценку пред Марчелло и Розалиной с котом, принимая от них советы сначала с обидой, но, поразмыслив, находя в них правду, ведь взгляд со стороны бывает куда более объективным, чем твой собственный, находящийся в плену иллюзий собственного превосходства. Итогом обсуждения стало совместное творчество. В сцену добавили еще одну роль, Марчелло стал вторым влюбленным, а вот Розалина так застеснялась, что ее уговорить так и не смогли. Короткая сценка обрастала все новыми и новыми сюжетами, пока не превратилась в самостоятельный спектакль».

Небо прояснилось, не желая упускать момента, мы стали собираться домой.
– Пап, а что такое сословие?
– Сословие, – поправил я. – Как бы тебе объяснить попроще. Помнишь, мы с тобой видели один красивый дом на берегу Москвы-реки?
– Да, там было несколько домиков. Они такие высокие, я бы хотела

Реклама
Книга автора
Абдоминально 
 Автор: Олька Черных
Реклама