родственником-переводчиком правителя Тутси, Матути, и он, в своём умопомрачении решается на дерзость – он переспрашивает всемогущего банкира. – Что значит двадцать четыре часа? – На что мистер Морган имел полнейшее право вытереть свои ноги об эту никчёмную сущность, которая столь недалека, что не видит, что у неё делается под носом, и что ей говорят такие могущественные люди. Но мистер Морган сегодня несколько не в себе и в нём даже чувствуется поветрие к человечности, и он, не отдавливает своего собеседника грозным взглядом и куда ни шло, ботинком его ногу, а он в первый и последний раз, естественно по его внутренней тарификации, делает голосовой повтор, включающий в себя до ума разума доводящую юридическую консультацию.
– Беспроцентный срок возврата отпущенных вам мною средств, истекает через двадцать четыре часа. Берёте? – посмотрев на такого безнадёжного клиента, задался вопросом мистер Морган. И, конечно, родственник-переводчик ни в каком вправе не имеет полномочий принимать такие судьбоносные решения, даже если сам правитель дал ему карт-бланш на их принятие. И ему прежде всего следует посоветоваться хотя бы с тем же правителем Тутси. Но дело в том, что Капута уже собирается сделать последний, третий шаг в торгах, где в победителях, судя по всему, окажется принц Небаба, от одного только самонадеянного вида этого «победителя», уже становится до того тошно и противно, – да и правитель Тутси так невыносимо требовательно смотрит на своего родственника-переводчика, – что последний (переводчик) не выдерживает и даёт своё согласие на сделку.
На что следует закрепляющий сделку кивок мистера Моргана при двух свидетелях и правитель Тутси, узрев всё это, к потрясению и потере лица принца Небабы, уже приготовившегося взойти на свой новый трон, бьёт его ставку и тем самым роняет того к себе под ноги. А такая потерянность с принцем, случилась скорее потому, что принц Небаба почему-то уже всё за всех решил, посчитав, что дело в шляпе, раз самый его опасный соперник, всё, повержен (не нужно объяснять, что в этих торгах участвовали не только они одни, а просто так вышло, что принц Небаба и правитель Тутси, оказались самыми заметными и безбашенными фигурами среди всех участников торгов – так яростно они друг друга перебивали; и не только ставками). И видимо то, что удача была так недостижимо близко, как раз и ввергло его в умственный ступор, из которого он уже выйти и не смог. На это обстоятельство также очень сильно повлияло и то, что к полной неожиданности принца, его кредитная линия, после того как Брумберг незаметно заметил, что мистер Морган почесал свой нос, была вдруг им заблокирована.
– Произошёл технический сбой в банковской системе и до конца торгов кредитная линия не будет работать. – Таким образом послал послов принца от себя подальше Брумберг, чем оборвал уверенность в завтрашнем дне у свиты принца, да и у самого принца, рассчитывающих для себя ещё как следует отдохнуть и дополнительно потратиться во время своего пребывания здесь в гостях.
– Мистер Морган, вас можно поздравить с вашей самой удачной сделкой. Вы за всего лишь фигуральные бусы, в виде стула, скупили на корню целую страну. – Тихо, практически в самое ухо мистера Моргана сказал сэр Рейнджер, протягивая ему для рукопожатия свою руку. И мистера Моргана, до этого момента выглядящего как сама невозмутимость, стоило ему только пожать руку сэра Рейнджера, вдруг как ударом тока пробирает всего изнутри, и он как будто просыпается от этой своей спячки наяву. Где он только сейчас, как в первый раз увидел всё окружающее вокруг и в том числе стоящего напротив него сэра Рейнджера. Что заставляет его внимательно приглядеться ко всему вокруг и к сэру Рейнджеру, и со всем своим вниманием ответить на это обращение к себе со стороны сэра Рейнджера.
– Меня всегда интересовал один вопрос. – С глубокомысленным видом (а люди, которые только что вышли из спячки, всегда так выглядят, ведь они буквально совсем недавно пребывали в этих глубоких недрах себя), исподлобья посматривая на сэра Рейнджера, заговорил мистер Морган. – Кто всё-таки более невежественен, тот, кто радуется бусам или тот, кто счастлив оттого, что сумел так ловко надуть этих аборигенов, обменяв бусы, этот кусок стекла, на куда как более существенные богатства. – Мистер Морган со всем своим вопросительным вниманием посмотрел на растерявшегося сэра Рейнджера, который явно не ожидал такого услышать от мистера Моргана.
Между тем, пока сэр Рейнджер собирается с мыслями, Капута начинает делать последний, третий шаг к окончанию аукциона. – Ставка господина Тутаиси, раз! – оглушает звуком своего голоса банкетный зал Капута. – Ставка господина Тутаиси, два! – как приговор звучат эти слова Капуты, заставляя бешено колотиться сердца его поверженных соперников, нищебродов, чьё благоразумие после яростной внутренней борьбы всё же взяло над ними вверх. Но вот что это им стоило, то это невозможно выразить в словах. Хотя по их потерянным лицам можно было сделать косвенные выводы насчёт их душевных мук, в которых они сейчас пребывали (а ведь кого-то по прибытию к себе на родину, ждут совсем не душевные муки – палач Мафусаил всегда физически прямолинеен).
И вот когда мистер Капута приступил к оглашению последнего, третьего раз, которое результирует эти торги, а сэр Рейнджер всё также находится в некотором умственном недомогании, после такого вопросительного заявления мистера Моргана, вдруг мистер Морган, передёрнувшись, так странно взбадривается, – как будто он опять просыпается от долгой спячки, которая на этот раз происходила поверх всего остального, в самом его бодрствовании, – что сэр Рейнджер, на мгновение замерев в одном не сдвигаемом положении, от переполнившего его страха всесторонне глупеет. Но это дело сэра Рейнджера, тогда как Капута, огласив: «Ставка господина Тутаиси, два!», – встал в ту самую представительную позу, с которой подводят итог торгам, а мистер Морган, как это всё видит своим немигающими глазами сэр Рейнджер, став бледным как смерть, потянулся рукой к чему-то там на столе.
И хотя сэр Рейнджер не может видеть, что там, на столе взял мистер Морган, он почему-то каждой клеточкой своего организма уверен в том, что мистер Морган задумал что-то крайне опасное. Ну а внутренняя суть сэра Рейнджера, с которой он всегда был в хороших отношениях, – она ни в чём не знала отказа с его стороны и отвечала ему тем же, дородностью и благодушным видом, – никогда его не подводила. Что и на этот раз не дало сбоев. И как только Капута дошёл до того, чтобы объявить третий раз и тем самым завершить торги, мистер Морган начинает себя вести уж больно непредсказуемо и хамовато по отношению к тем, кто встал на его пути к центру банкетного зала, где своё ведущее место вместе с лотом занял мистер Капута.
Ну а так как всё внимание находящихся здесь, в банкетном зале людей, было обращено в основном на Капуту, то все эти движения со стороны мистера Моргана, были не сразу обнаружены и верно поняты. Так сперва до всех них донеслось некое шумливое движение с той стороны зала, где находился Морган, которое сопровождалось восклицающим недовольством, что многими было списано на результат торгов (за исключением тех, кто встал на пути напористости Моргана), и оттого мистер Морган сумел так долго оставаться незамеченным на пути к своей цели, центру зала. И лишь только тогда, когда мистер Морган выскочил или вернее сказать, выдавился из плотных слоёв окружения в центр зала, к Капуте, то только тогда он и был всеми вокруг замечен.
И не успела первая реакция на его появление поразить умы и лица людей вопросительным недоумением: «А что это мистер Морган так странно выглядит и зачем в его руках нож?», – а мистер Капута хотя бы страхом на лице и подкошенностью в ногах среагировать на обращённый на него полный безумства взгляд мистера Моргана, как мистер Морган уже вот он, перед ним стоит, и теперь на Капуту вместе со стоящим в глазах Моргана безумством, смотрит занесённый им нож.
Дальше следует то самое судьбоносное мгновение, которое застыв в немыслимой и в тоже время мыслимой паузе, ждёт своего бесповоротного решения от всех застывших в своих положениях участников этого события, на пороге которого они сейчас все и стоят. И теперь всё то, что дальше будет, зависит даже не оттого, что их всех к этой точке отсчёта нового будущего привело, а оттого, как они сейчас на всё это вместе и в тоже время отдельно посмотрят. И от каждого обращённого друг на друга и на всё вокруг взгляда, и будет зависеть их будущее.
И они все досмотрелись до того, что мистер Морган, к умопомрачению и потере умственной связи с реальностью со стороны людей живущих рассудком, падению в обморок и визгу тех, кто всегда давал волю чувствам, к завидному упорству ног тех, кто всегда настаивал на своём и не сдвинулся ни на шаг со своего стула, в которые они чуть ли не вросли, в каком-то неистовстве накинулся с ножом на…Нет, не на Капуту, что всеми виделось как самый разумный шаг с его стороны в данных безумных обстоятельствах (но Морган в своей непредсказуемости всех переплюнул), а на разделявший его и Капуту президентский стул.
В результате чего мистер Капута, теперь уже никогда и не узнающий о настоящих планах мистера Моргана насчёт себя, на всю свою дальнейшую жизнь обязанный сберегшему его жизнь президентскому стулу, не неожиданно оступился, пятясь назад и, с грохотом упав на затылок, тем самым послужил катализатором нового эмоционального взрыва среди гостей. Которые с визгом, битьём посуды и криками: «Убивают!», – все как один, с лицами полными неистовства и паники, повыскакивали со своих мест (что характеризовало их с хорошей стороны – никто не хотел умирать на коленях) и тем самым создали полный безрассудства переполох и столпотворение в банкетном зале. И только один Мистер президент остался хладнокровен, с улыбкой на своём лице глядя в лица всех тех, кого сумел он вспомнить в этом своём воспоминании того знакового вечера, который пришёлся на его день рождение и ещё на какое-то там знаковое мероприятие.
– Тогда с тортом. – Как сейчас помнил Мистер президент, он поставил перед службой протокола это важное условие для соединения в одно эти два знаменательных события. – И всё-таки, подлецы, обманули. – Сокрушался Мистер президент, отлично припоминая, что торта так и не было, а во все эти отговорки, что кто-то в самый последний момент нарушил целостность оболочки торта, и тем самым возникла опасность целенаправленного отравления, он не верит. – Ладно, посмотрим, какие даст результаты внутреннее расследование.
– Но что же случилось с мистером Морганом? – задался вопросом Мистер президент, вернувшись к своему памятливому наблюдению за мистером Морганом, которого в невменяемом состоянии, скученного доблестными генералами Кленси и Волком, через задний ход вскоре увезли в психиатрическую лечебницу. – Нервный срыв, скорей всего. – По первым следам оставшимся от ножа на президентском стуле, поставил диагноз личный врач президента, доктор Диди.
– Вы в этом уверены? – как всегда ни в чём не уверен, и всех во всём подозревает,
