с ходу, уже завтра дать концерт в моисеевском ДК. Если бы такой вопрос нам задали в Иркутске, мы бы, конечно, начали кочевряжиться, а тут ответили: «Легко»! После получасовой беседы с ним все наши проблемы были решены. Директор пообещал, что завтра к вечеру пришлёт за нами машину – конечно, тоже грузовую, - но заверил, что в кузов набросают достаточно толстый слой сена.
На постой нас размещали в пустовавшие дома, так как более-менее приличного отеля в Б. Заимке почему-то не оказалось. Нам вместе с пятью девчонками отвели небольшой домик, из жилых помещений в котором была одна комната и кухня. Вопрос нравственности, таким образом, предлагалось решать нам самим. Негодяйки-девчонки решили его по-своему: пока мы беседовали с директором ДК, они заняли единственную – довольно вместительную – комнату, а нам – тоже пятерым – отвели крохотную кухоньку. Мало того, в «своей» комнате они разрешили нам поставить только незначительную часть аппаратуры. Ребята хотели с ними разругаться, но я их отговорил, заверив, что этот вопрос мы решим очень легко. «Дождёмся ночи»! – зловеще добавил я.
Надо признать, что остатки совести у девчонок сохранились. Вечером, перед отходом ко сну они чувствовали себя неловко и виновато. Одна даже, осмотрев ту ничтожную площадь, на которой предлагалось расположиться нам пятерым, сказала: «Ой, а как же они все здесь улягутся»? Ответом ей было молчание: подруги не знали, что сказать, а мы, после того, как увидели свою «спальню», вообще не сказали им ни единого слова. «Спать укладывались весело, с шутками и песнями» - вот, я подобрал фразу, которая абсолютно не подходит к этой ситуации. Мы не матерились – ведь рядом были девчонки, - но удерживались от этого с большим трудом: в узкое пространство между русской печью и кухонным столом едва вместилось полтора матраца; сюда втиснулся я с двумя Володями – барабанщиком и вокалистом (чтобы как-то их дифференцировать, вокалиста буду называть Володей, а барабанщика – Вовой). Слава и мой тёзка Миша тоже сумели найти куски пола, где при определённом навыке вполне можно было свернуться калачиком.
Придавленные чувством вины девчонки потихоньку переговаривались в комнате, потом замолчали: стало ясно, что они заснули. Мы дали им поспать минут 15, затем приступили к осуществлению моего плана.
- Уа-а! – громко зевнул я. – Не спится чего-то! Володя, ты спишь?
- Заснёшь тут! – тоже с приличной громкостью отозвался тот. – Меня Славка так в стол вдавил, что я, чтобы вдохнуть, каждый раз руками от него отталкиваюсь!
Девчонки, ясное дело, проснулись, но пока помалкивали.
- Меня не трогай, - отозвался из темноты невидимый Славка, - это тебя Вовка придавил, а я здесь, у порога пристроился, рядом с дверью. Знаешь, как из неё дует! А чего у вас там недавно упало?
- Да это твоя гитара на меня свалилась! Нельзя что ли было её нормально поставить? Хотел её в тебя швырнуть, да не знал, где ты лежишь. Теперь знаю.
- Судя по тому, что ты до сих пор жив, на тебя упала не моя гитара, а Мишкина, - рассудительно заметил Славка. – У него полуакустик. Моя доска тебя бы точно прибила!
- Мужики, - остановил я их перепалку, - я вот чего подумал. Раз уж мы всё равно не спим, так может включим аппаратуру и порепетируем? Я что-то за завтрашний концерт переживаю. Надо бы прогнать хотя бы вещей пять-шесть.
Из комнаты девчонок послышался возглас ужаса.
- Точно! – поддержал меня Володя. – Мне не терпится мой новый микрофон опробовать! Э-эх, я сегодня у поселкового совета с такой девчоночкой познакомился! Запою-ка я ей сейчас серенаду! Поди, услышит, прибежит!
- Прибежит, прибежит, - успокоил его Славка. – И, думаю, не она одна! А вот интересно, если усилки на полную мощность крутануть, на том конце деревни слышно будет? Ночь-то, вроде бы, тихая.
- Ну, значит, так, - подвёл я итог, - пойдем сейчас на улицу покурим, а Вовка пусть пока барабаны расставляет. Только ты, Вова, поаккуратнее, не греми, а то наших девчонок разбудишь.
В комнате раздался хохот.
- Свиньи вы, мальчишки, - донеслось оттуда, - ладно уж, идите сюда. Здесь и в самом деле места много – двадцать человек свободно улягутся!
Вот так аппаратура помогла нам отвоевать достойное место для ночного отдыха.
А утром следующего дня нас погнали на работу. Ничего не поделаешь: переезд только вечером. Правда, мне, Славке и Володе неожиданно повезло: вместе с двумя деревенскими мужиками на тракторе «Беларусь» с тележкой нас отправили в лес собирать для чего-то сухой валежник. Тележку мы накидали часа за два, после чего мужики сказали, что уже скоро обед и пора возвращаться в деревню. По нашим часам до обеда было далековато, но спорить мы, конечно, не стали.
Вы когда-нибудь ездили впятером в кабине трактора «Беларусь»? Нет? Зря, рекомендую: попробуйте – впечатления незабываемые!
Трактор лихо затормозил перед магазином, и мужики пошли туда. Мы недоумённо пожали плечами и остались возле трактора. Магазин мы обследовали ещё вчера и убедились, что на период уборочных работ оттуда изъяли всё спиртное. Неужели местные мужики этого не знают? Странно.
Но оказалось, что продуктовый отдел их и не интересовал. Им нужен был промтоварный. Буквально сразу же они вышли обратно, и у каждого в руках было по паре флаконов одеколона «Тройной».
- Сходите, ребята, пообедайте, а через часик снова подходите. Нет, через полтора: мы сначала съездим выгрузимся, - сказали они на ходу.
Забегая вперёд, скажу, что больше в тот день мы не работали. А когда через два дня мы со Славкой приехали в Б. Заимку забрать свои оставшиеся вещи, трактор всё ещё стоял на том же месте, по-прежнему гружённый валежником.
Пойти обедать мы не могли. Поселковая столовая находилась тут же, мы стояли рядом с её хозяйственным двором (вход в столовую был с другой стороны), но … Свои деньги тратить не хотелось, а покормить нас за счёт колхоза мог только Селезнёв, но он со всеми остальными студентами всё ещё находился где-то на полях. Нужно было ждать его. От нечего делать мы решили зайти в магазин.
Едва мы вошли, Слава сразу встрепенулся.
- Мужики, смотрите, какие продавщицы молоденькие! – зашептал он. – И в магазине никого нет. Сейчас мы их раскрутим, не может быть, чтобы у них уж совсем никакого спиртного не было!
Тогда я над этим не задумывался, а теперь понимаю, что Слава был очень привлекателен для женщин. Серьёзное интеллигентное лицо, симпатичный, в очках; к тому же, он был старше нас, думаю, года на три.
- Ничего не выйдет, Славка, - махнул я рукой, - так они и разбежались нам водку продавать! Нужно это им очень! Их за такое знаешь, как взгреть могут!
Володя был со мной согласен. Славка с минуту молча смотрел на нас, потом с жалостью сказал:
- Эх, вы! Ладно, смотрите, слушайте внимательно и запоминайте! – и решительно направился к прилавку.
Я был знаком со Славкой довольно уже давно и знал его как умного парня с прекрасным чувством юмора. Но тут он понёс такую пошлость и вздор! Конечно, я не запомнил, что он говорил девчонкам-продавщицам. Какой-то до ужаса банальный набор про губки и глазки (одну так и называл: «Глазастенькая», ко второй обращался «Слушай, рыженькая»), а уж манера общения…! Мы с Володей не выдержали, отошли к окну и отвернулись.
- Сейчас он, точно, по роже получит, - зашептал Володя, - вот увидишь!
- Козе понятно, - согласился я.
Но время шло, а звука пощёчины всё не было слышно. Мало того, за спиной стал раздаваться девичий смех и, судя по всему, завязывалась оживлённая беседа. Мы обернулись и не поверили своим глазам: девчонкам всё это явно нравилось! Они даже раскраснелись от удовольствия! Славка махнул нам рукой:
- Идите к нам! Девочки хотят с вами познакомиться! Галя, Светочка, вот это Миша, а это Володя, оба из моего ансамбля! (Я чуть не расхохотался - руководителем ансамбля был я, - но сумел сдержаться, чем до сих пор и горжусь).
Из магазина мы вышли минут через двадцать, при этом у нас с Володей в районе сердца оттопыривались куртки.
- Я их пригласил на вечерний концерт в Моисеевку, - сказал Славка. – Тут, говорят, всего-то километров пять.
Тот, кто хоть раз в жизни пил советский «Вермут» в бутылках емкостью 0,8 л., навсегда запомнил его чудесный аромат и эти невероятные вкусовые ощущения … А как изысканно трещит на следующий день с похмелья голова! Чисто аристократическая мигрень! Говоря более простым языком, пить такую гадость без закуски совершенно невозможно, а всех наших денег едва хватило на покупку двух бутылок этого замечательного напитка, и на закуску, естественно, ничего не осталось. Положение казалось безвыходным. Поскольку «Вермут» нам приходилось пить и раньше, то мы уже заранее морщились и содрогались всем телом.
Однако, нам ещё раз удалось убедиться в том, что молодым ребятам открыта дорога всюду, где есть молодые девчонки.
Погода была хорошая, солнечная, до обеденного открытия столовой оставалось минут сорок, и поэтому её коллектив, который процентов на 80 состоял из этих самых молодых девчонок, вышел посидеть на солнышке в хозяйственный двор.
- Ну что, Слава, - сказал Володя, - а слабо тебе и с этими договориться? Здесь, правда, задача потруднее: денег-то у нас не осталось!
- Действительно, - поддакнул я, - с одного раза как-то трудно было всё запомнить. Покажи ещё разок!
- Ладно, только пойдёмте со мной. И хоть иногда тоже чего-нибудь встревайте: не могу же я один за всех работать!
Кое-что мы с Володей всё же усвоили и в этот раз не были совершенными истуканами. Правда, ляпнуть что-нибудь про губки и глазки язык не поворачивался. Но ничего, шутили, смеялись; в общем, как подмастерья у великого Мастера выглядели для первого раза вполне
