Рассвет2

лучше видеть, но вовремя поймал себя, продолжая оставаться все тем же истуканом.
- Хватит!.. надоели эти его игры… не верю я ему… да, притворяется, - доносились до него обрывки слов. В ответ ей гундосил бас.
- Заткнись! – громко крикнул третий, и женщина замолчала. – Иди работай!
Женщина обиженно вздернула голову и еще раз с ненавистью посмотрела в сторону Егора. Двое других плащей остались на месте, бас бубнил, а третий только кивал головой.
- Отключай, завтра поглядим, - махнул рукой третий.
Егор упал замертво, накрытый болью после снятия команды.
Очнувшись во второй раз, Егор уже не пытался понять, сколько прошло часов, или дней, секундные вспышки яркого света, которые он принял для себя как пробуждение, не давали никакой ясности, скорее запутывали. Егор решился довериться ощущениям, тело было более точным хронометром, чем сознание.
В комнате было темно, и это была уже комната, небольшая, судя по отзвукам голосов за дверью. Он лежал на кровати, руки и ноги были привязаны ремнями, можно было легонько пошевелить левой рукой, правая была крепко стянута.
Чувствовал себя он гораздо лучше, не было ни боли, ни голода, ни жажды, только тупое тянущее онемение всех конечностей.
«Хорошо, значит, меня опять перевели в бокс, - размышлял Егор про себя, ему казалось, что лучше все мысли проговаривать вслух, чтобы слышать себя. – Зачем я им нужен?». Шаги за дверью прервали его размышления, и он напряженно вслушивался. Кто-то катил по кафельному полу груженую тележку, другая пара ног волочила что-то за собой. Замок в двери заскрежетал, и в комнату вошли трое. Тусклый свет коридора осветил их лица, это были санитары. Егор расслабился, они пока безобидные.
Один был здоровый, больше двух метров, бессмысленно вращал глазами, заслонив весь вход. В спину его толкнула тележка, и в комнату вошел сутулый человек с таким же бессмысленным взглядом. Третий санитар не торопился заходить, усевшись на тюк возле двери.
Здоровый начал хватать сложенную на столике около входа посуду и нагружать ее на тележку. Рядом беспорядочно валялись грязные простыни, полотенца. Третий санитар нехотя втащил тюк и медленно стал собирать все с пола. Остальные два стояли как вкопанные и ждали его.
«Развязал бы лучше меня, придурок, - подумал Егор, глядя на здорового бугая». Ему хотелось крикнуть этим олухам, но привлекать к себе внимание было бы опрометчиво.
«Развяжи меня» - повторил про себя Егор. Детина не реагировал. Егор почувствовал сигнал команды, но она была обращена не к нему. Двое с тележкой вышли и побрели дальше по коридору. Третий же стал собирать еще медленнее.
Егор пытался прочувствовать пойманный им сигнал, воссоздавая ощущения, и в какой-то момент ему это удалось. Третий перестал собирать, выпрямившись, посмотрел на Егора.
«Привет», - попытался вложить слово в смоделированный сигнал внутри себя Егор. Третий санитар не шелохнулся, только край губ его дернулся вверх.
«Подойди, - несколько раз транслировал Егор, это давалось очень тяжело, он терялся, не понимая, кто действительно с ним говорит.
Санитар подошел к кровати, лицо его приобрело дружелюбно дебиловатый оттенок.
«Развяжи меня, - транслировал ему Егор».
Санитар только шире улыбнулся.
«Развяжи меня, - повторил трансляцию Егор, а потом сказал себе. – Не понимаешь?».
Голова напряженно думала, метод работает, но как правильно давать команду? Проще, надо говорить проще, как с контроллером. Егор улыбнулся своей догадке.
«Рука, слева, освободить». Санитар подошел к его левой руке и начал расстегивать ремень. Егор дал команду на правую и, пока тот работал, с наслаждением разминал кисть.
Через пару минут он был свободен. Санитар стоял рядом, с улыбкой наблюдая, как Егор осторожно слезает с кровати. На удивление ноги стояли крепко, он ощупал свое тело, раны все затянулись, руки начали наливаться кровью, приобретая привычную упругость. Ему показалось, что все происходит быстрее, чем раньше, до внедрения в него колонии.
Егор чувствовал себя совсем другим, возможно в нем кипела злость, и она придала ему сил, точнее силу, которой не было. Это была иная сила, не просто крепость мышц, что-то иное.
«Как тебя зовут? – транслировал санитару Егор». Санитар долго смотрел на него. Егор повторил, усиливая сигнал.
- Дима, - прохрипел санитар. Лицо изменилось, дебильность исчезла, сменяясь страхом и усталостью. Егор только сейчас разглядел, что этому парню совсем немного лет, школу недавно закончил.
- Браво, браво, браво! – воскликнул нараспев неожиданно вошедший в комнату мужчина, белый халат на нем был запачкан темными брызгами, абсолютно лысая голова напоминала яйцо, было видно, что он недавно побрился налысо, кое-где оставались следы порезов от бритвы. – Я в тебе не ошибся, кстати, как тебя зовут?
Егор попытался придать своему лицу необходимое тупое выражение, но лысый мужчина только расхохотался на это неприятным хриплым кашлем.
- Заканчивай ломать комедию, думаешь, я не знаю? Ты не задумывался, почему до сих пор жив? Так как тебя зовут?
- Егор, - он не узнал свой голос, далекий и чужой. – Может и Вы представитесь?
- У нас нет имен в привычном для тебя понимании, более того, оно тебе и не нужно.
- Понятно, крыса не должна знать своего мучителя.
- Да, но я не мучитель, я ученый, а все это, - он развел руками и остановил указательный палец на санитаре и повторил. – Все это всего лишь материал, зачастую плохой.
Лысый мужчина мерзко улыбался, с вызовом глядя на Егора, правая рука нервно поигрывала чем-то в кармане халата, видимо ожидая броска. Егор резко отошел назад и уселся на кровать, Лысый дернул рукой, но оценив ситуацию, побледнел, видя торжествующую улыбку на лице Егора.
- Если бы ты не был мне нужен, то вот он, - Лысый ткнул в непонимающего санитара пальцем. – Собирал бы твои кишки сейчас.
- Я тебе нужен? – Егор ухмыльнулся.
- Пока да, но не зазнавайся, ты жив только благодаря мне.
- Получается, только я так могу? – глаза Егора сверкнули ненавистью, три больших шага отделяло их, рука незаметно нашарила привязной ремень.
Лысый побагровел и начал тяжело дышать от гнева, правая рука сжала предмет в кармане, выпячивая его наружу, и Егор смог разглядеть пистолет. Оставалось несколько секунд до броска, убивать его не станут, но не известно, что лучше.
«Толкай!» - скомандовал Егор, и санитар что есть силы толкнул кровать в стену, Егор спрыгнул и за долю секунды набросился на Лысого, дернувшегося на удар железной кровати о стену. Мужчина инстинктивно схватился за шею, пытаясь ослабить стянутый ремень, но Егор душил все сильнее, повалив его на пол. Через минуту все было кончено.
Санитар смотрел на них огромными от ужаса глазами, руки сжимали простыню.
«Так было надо» - передал ему Егор, парня трясло от страха, надо было подойти, сказать что-нибудь, неважно что, как тогда, в горах молодым салагам, впервые почувствовавшим смерть, очутившуюся совсем рядом.
- Так было надо, - тихо повторил Егор.
Парень посмотрел на Егора бессмысленным взглядом и встал к стене, рабски сложив руки перед собой. Егор ощутил властный гул в голове, но уже легко справился с ним, не подчиняясь команде. Сигнал усилился, Егор с силой сжал виски, правая рука лихорадочно прижала холодную сталь пистолета к голове. Ему казалось, что его голова сейчас лопнет. Парень у стены сложился пополам, тихо воя от боли.
В палату вошли двое в плащах. Один из них, тот, что был выше и значительно шире, яростно водил руками, пытаясь усилить команду. Второй плащ устало встал у двери, прислонившись на дверной косяк, шлем слегка подрагивал в такт тихого хохота. Егор отчетливо видел, что второй плащ смеется, наверное, это была она, сомнений не было. Егор направил пистолет на высокого в плаще и выстрелил.
Выстрел ушел далеко в потолок, второй плащ дернулся в сторону, сигнал сразу ослаб. Второй плащ снял шлем, открывая изможденное бледное лицо женщины, которая истерично смеялась, глядя то на Егора, то на забившегося в угол высокого плаща. На труп посреди палаты она не смотрела, казалось, что он ее совсем не интересует.
- Ну что же ты? – давясь от смеха, сказала она хриплым голосом. – Попробуй еще, ну, смелее!
Егор направил ствол пистолета в сторону забившегося в угол плаща и выстрелил, целясь в туловище, но в последний момент пистолет дернулся, и пуля прошла сильно влево, врезаясь в стену. Он выстрелил еще раз, потом еще, еще… все пули шли мимо.
- Слабак! – воскликнула женщина и с презрением посмотрела на сжавшегося в углу черного плаща. – А ты трус и дурак. Он не может тебя застрелить, не может. И меня не может, никого не может!
Она громко захохотала и вдруг резко замолкла, смотря Егору прямо в глаза ясными усталыми глазами давно умершего человека.
- А я на тебя надеялась, - сказала она Егору. – А ты такой же, как и мы: Да-да, не удивляйся.
Она достала пистолет и выстрелила в Егора. Пуля ушла в потолок. Потом она выстрелила в угол, потом в санитара, сжавшегося от боли на полу – все мимо, пули отлетали в сторону, выбивая штукатурку из стен. Наконец она поднесла пистолет к виску и легко, будто бы это не требовало внутренних усилий, нажала на курок. В момент нажатия ее рука неестественно выгнулась, и дуло ушло в потолок, обдав ее брызгами отлетевшей от потолка штукатурки.
- А этот, - она презрительно усмехнулась, указав дулом на лежавшего на полу мужчину в белом халате. – Он не такой как мы, он чистый, ученый, ха-ха-ха. Вот так, думать еще не разучился? Вижу, что не разучился. Ну, давай, поговори со мной, а?
Она долго смотрела ему в глаза, а потом широко улыбнулась.
- Ты меня ненавидишь? Но это же понятно и без слов. Попробуй сказать что-нибудь другое, что не так очевидно.
Егор увидел в ее глазах затаенный страх и ненависть, но она не была обращена к нему, или к лежавшему на полу трупу.
- Зачем это мне? – переспросила она, не уверенная, что верно поняла его вопрос. – А разве меня кто спрашивал? Или его?
Она вновь выстрелила в сторону запуганного плаща, он дернулся, будто бы в него попала пуля и глухо застонал.
- А, ну ему да, надо. Он фанатик, как и многие другие. Наверное, и я тоже, такая же. Хм, я сама не знаю, зачем мне это, это уже не моя жизнь, я ничего за себя больше не решаю. Может это и есть счастье, как думаешь?
- Нет, - прохрипел Егор, с трудом узнавая свой голос. Он никак не мог понять, почему он не может расправиться с теми, кого ненавидел больше всего на свете, почему? Но глядя на нее, он понимал, что и они не могут ничего с ним сделать. С трудом вспоминая прошлые дни, недели, а может месяцы, он давно потерял счет времени, Егор видел, что все опыты проводил только этот, лежащий на полу, и еще кто-то, он больше не мог вспомнить. – Почему ты со мной разговариваешь?
- А почему бы нет? – удивилась она.
- Как тебя зовут?
- У меня нет имени, - покачала она головой. – И у тебя нет.
- Неправда! – возразил Егор и хотел назвать свое имя, но резкая боль ударила в голову. Он медленно, превозмогая ее, произнес, – меня зовут Егор.
- Ее зовут Аня, - отозвался плащ из угла.
- Заткнись! – с яростью крикнула она и выпустила в него оставшиеся в обойме пули. – Не смей, не смей называть меня по имени!
-  Почему ты боишься своего имени, Аня? – спросил Егор, видя, как ее бледное лицо приобретает восковую маску, а глаза начинают закатываться от каждого его