Лорд Реджинальд и его подруги

угрызений совести. И всё шло хорошо, и всё получилось бы так как хотелось, если бы она не взошла на борт Нен.
Две другие, из трёх, были ещё неопытны, хотя в самом своём нутре были совершенно аморальны. Они слушались советов своей подруги-портнихи и были готовы ко всему. Любовник молодой швеи просил привести пять или шесть её подружек. Но, к сожалению, нашлись только эти две – зато какие - настоящие драгоценные камушки. Они не хотели ничего большего, как только сменить работу в доме моделей на удовольствия, которые расписала им соблазнительница. Позже я узнал, что они ещё обладали своими сокровищами, как возвышенно, по-французски называют девственность. Они ещё не сделали последнего шага. Но были готовы и с трепетом ожидали этого.
Старшая, среди женского состава гостей, самая модная, предавалась  в Париже распутству и была известна под именем Лиана Vibrecoeur. Она была очень соблазнительна и живописна.
Её роскошные волосы были без малейшего порядка в миловидные локоны уложены, и производили незабываемое впечатление. Её голубые глаза осеняли длинные ресницы. У неё был маленький прелестный носик и грациозный рот. Её ушки были подобны ракушкам. Она была похожа на чудесную куклу, которую можно увидеть только на витрине в дорогом  магазине, где покупают игрушки детям из богатых домов
Лиана понимала свою исключительность и, при помощи хорошо подобранных платьев, демонстрировала в полной мере свою красоту. Даже соперницы, в некоторой степени, должны были признавать её превосходство и брать с неё пример. Ей было всего 25 лет, но она успела уже промотать два состояния.  Сейчас она намеревалась разделаться с третьим, то есть с состоянием её третьего покровителя, который взял Лиану с собой на борт. Это был граф Оскар Польски, богатый дворянин из Варшавы. За исключением графа Х., он единственный, который не был ни англичанином, ни американцем.
Её подруга, Клео Монтасиль, добавляла много красок в букет служительниц богини любви. Ей было 22 года, и она обладала всеми прелестями красоты и юности. Монтасиль была хорошо сложена.  Изощрённо красивая грудь и возбуждающая талия её были очень опасны. Она могла ничего не прощать своим любовникам, потому что была на высшей ступеньке своей привлекательности. Мощный валлийский дворянин, который казалось, был создан для того, чтоб укротить столь сладострастный темперамент, похудел с ней за четырнадцать дней на семь фунтов.
Третья приглашённая жрица была типом томной юной влюблённой прелестницы, которая из апатии и от пристрастия к ничегонеделанию и праздности творила силу, сводящую мужчин с ума. У неё была смуглая кожа, благородное выражение лица, тонкая талия, хорошо оформленная грудь и изящные ручки и ножки. Её внешность трудноописуема - она была привлекательна и симпатична, а на чувственных губах, поклонник всегда мог прочитать обещание любви. Как и Клео ей было 22 года и у неё было прекрасное имя - Стела Карина, что значит любимая звезда.
Обе актрисы, принимавшие участие в нашем круизе, были нечто другое, чем эти дамы. Одна была высокой и стройной. Её светлые волосы казались крашенными. Она была как бы персонификацией бесчувственности. Грудь у неё была очень большая, а её черты лица совершено правильные. Тело было гибким и упругим, и голова двигалась изящно на сильной соблазнительной шее. Во всех жестах, походке и, особенно, в её разговоре прочитывалась наигранная непринуждённость и скука. Но она была по настоящему обаятельна и, без сомнения, была способна разбудить безудержную и дикую страсть в мужчине. В кругу искусства она была известна под именем Бланже де Ноир Монт.  Ей было где-то 23 – 24 года.
Эстер Хази, её спутница, была совсем противоположна Бланже.  Они были почти одного возраста. Но если Бланже казалась бесчувственной и апатичной, то Эстер была сама страсть, сама жизнь, бьющая ключом, огонь и порох. Она была как ртуть. Она была маленькой, но с любой точки зрения пропорционально сложенной. Кожа её была смуглой, будто у испанки и волосы были чёрными, как смоль. Это был тип южной женщины, у которой в жилах кипит кровь. Большие чёрные глаза искрились, а когда она говорила, казалось,  будто журчит вода, что льётся на мельничное колесо. Душой и телом это была женщина всегда готовая к любовным приключениям. Она думала только о радости, которую приносит любовь и, поэтому, говорила: «После меня хоть потоп!»
Эстер нашла англичанина, который тратил деньги без счёта и удовлетворял все её сумасбродства и настроения. 
Барышня из дома моделей в Rue de la Paix, называла себя  Одетта Миозотис. «Не забудь меня!» - так звучал её девиз. Прелести этого испорченного создания были таковы, что забыть их было невозможно. Она была  вылеплена, подобно античной богине. Её грациозная фигура, в чудесном платье, узко её облегающем, придавала ей такие соблазнительные формы, что её друг - сладострасный наблюдатель - называл её лишь Венерой Милосской. Это была прелестная женщина от макушки и до самых пяток. Особый предмет возбуждения были её волосы, цвет которых, хотя она и подкрашивалась золотистой краской, казался настоящим. Одетта распускала их, и тогда золотые шёлковые потоки ниспадали по плечам и развивались по ветру. Было неудивительно поэтому, что, обладая такими прелестями, прекрасная Одетта быстро сделала свою карьеру. Её, в то время, содержал богатый англичанин. Только англичанин способен тратить такую уйму денег на молодую женщину, которая, кстати, не так уж много доказательств своей благодарности ему представляла.
Рене Дуглас, одна из маленьких подруг Одетты, как настоящая ученица Парижа, была уже достаточно испорчена и даже думала о том, чтоб несколько исправиться. Она была очень притягательна и выставляла прелести своих 19 лет на обозрение всему Парижу. Она была необузданно весёлой, восприимчивой и готовой к любым приключениям. Рене могла уже похвастаться участием в двух любовных афёрах. Но,  в нужный момент, она ещё могла остановиться. Поезд ещё был в начале туннеля, еще не далеко углубился, но уже готов был сделать свой последний бросок.
Рене, для её возраста, была хорошо развита и чудесно сложена, хотя грудь была несколько маловатой. Но эту маленькую погрешность вполне компенсировали прекрасные ноги и соблазнительные бедра. Она была в той красе, которой отмечает лишь молодость. Рене была несколько стеснительна, но пользовалась любыми средствами, чтоб казаться бойкой и лукавой.
Это шло ей. Со своими прекрасными волосами, закрученными в большие локоны и с несколько вызывающим лицом, она выглядела как вкусный и сладкий плод, который только поспел, и который хотелось тут же откусить. 
Мишель Дакроут было только семнадцать лет. 17 лет – изумительные 17 лет! Это возраст, в котором мечтают о любви и который идеален, чтоб не пропустить ни одного, подаренного молодостью удовольствия. Но работа её испортила, там она потеряла невинность, которая заключает в себе всю прелесть юности. Физически Мишель была девственницей. Её тело было нетронутым, но душа была исковеркана. Бальзак об этом говорит так: «Девственным было только её тело, но не неиспорченным? Нет!»
Она пришла к тому пункту своей жизни, когда даже незначительное событие могло решить судьбу её девственности. У неё было, без сомнения, красивое личико. Это юное существо было очень соблазнительным и обладало такой красотой, которая действовала, как возбуждающее средство, которое первое из всех других бросается в глаза. Мишель колебалась, прежде чем дала своё согласие на поездку. Но когда ей пообещали хорошие одежды, украшения, бесчисленные удовольствия и возможность побездельничать, решила ступить на трап яхты.
Но опасения Мишель не прошли. Она со страхом разглядывала всех и хотела отгадать, кому она будет принадлежать. Она теряла всякое мужество, когда думала о боли. Кроме  радости и удовольствий, которых она ждала, она постоянно думала о той первой боли, которая,  она знала, будет сопровождаться криком и скрипом зубов. Одетта пробовала разговорами отвлечь её. Мишель прятала за улыбкой и шаловливостью свой потаённый страх. Нетрудно было догадаться, что она уже хотела бы покинуть шхуну. Но было поздно. Она пришла сюда и должна была теперь оставаться до конца.
Таким было общество, которое собралось на Нен, когда это роскошное судно отчалило и начало свой круиз.


                Глава 3     

                И С К А Т Е Л Ь  П Р И К Л Ю Ч Е Н И Й

Прошло два дня  со времени нашего отплытия. Лорд обнаружил первые признаки своего переменчивого настроения, изменив курс яхты в направлении Ниццы, где мы на следующий день бросили якорь. Там проходил как раз карнавал. Улицы были запружены людьми в масках и карнавальных костюмах. Маскарад достиг своего высшего пункта, и везде царили суматоха и веселье.
Всё наше великолепие сошло на берег и приняло участие в удовольствиях. Мой граф сообщил мне, что было решено устроить бал-маскарад на борту яхты. Но, так как не было маскарадных костюмов, мы должны были остановиться в Ницце и там их приобрести. Возникло одно затруднение. Костюмы, которые можно было купить в городе, не отвечали вкусу лорда, которому особо не нравилось, что в них нельзя свободно передвигаться.
Во время ужина лорд пошутил, что отдаст 100 фунтов стерлингов той даме, чей костюм  по решению мужчин будет признан лучшим. Мужчины должны были составить жюри, призванное определить какая из девушек с наибольшей выдумкой и вкусом покажет себя. Излишне говорить, что лорд выделял безграничный кредит на оплату художников по костюмам, работающих в  оперном театре и других известных модельеров, создающих наряды для княгинь Монако. По этому случаю провели мы на Ривьере шесть дней.
Дамы занимались своими нарядами в такой большой секретности, что было невозможно, разве только проявив бестактность, узнать чем каждая из них хочет нас удивить во время бал-маскарада.
Во время нашей задержки в Ницце граф развлекал себя особым образом. Он встретился со своими друзьями, и они флиртовали с чернокожими красавицами в ближайших окрестностях. Во всех этих прогулках я его сопровождал. Особенно удивительный вечер провел я на второй день после нашего прибытия.
Граф и я шатались без какого-либо особого плана. Он наблюдал звёзды, а я оглядывался вправо и  влево, надеясь, что-нибудь интересное увидеть. Вдруг я заметил на углу одной тихой улочки даму, которая жила явно на скромные средства. Её платье давно вышло из моды. Она улыбнулась мне. Около неё стояла девочка лет 16, которая тоже была странно одета. Она была необычайно красива. Я ещё никогда не встречал такой прекрасной блондинки. Её овальное продолговатое лицо украшали черные глаза, и их томный взгляд заставил меня подойти ближе.
- О прелесть! – воскликнул я.
Граф повернулся и – он был знатоком в этой области – понял, что я не ошибся. У него был талант одним взглядом раздеть женщину и определить под платьем все её достоинства и недостатки.
Мы сделали ещё несколько шагов, и он сказал: «Мадам выглядит, как сводница. Я покину сейчас вас! Попробуйте выяснить кто она! Вы свободны, в случае, если что-то получится! Но будьте внимательны, чтоб не попасть в какое-нибудь затруднительное положение. Не испортьте