солёным морским воздухом. Там я встретил Рене, в одиночестве принимавшую солнечные ванны и со скучной миной на лице. Задумчиво смотрела она вдаль, не замечая прекрасной панорамы перед собой. Позже я узнал причину её меланхолии. Она осталась недовольна вечером в « Богатом переулке».
От неё я узнал, что Мишель со времени нашей остановки, заперлась у себя в каюте. Её соблазнитель праздновал свою победу в зеркальном зале маленького частного театра, там, где я познакомился с Диной и Анжелой. Была уже середина дня, когда появились на палубе первые пассажиры. После разгула в Венеции все отсыпались у себя в каютах и сейчас ещё выглядели уставшими. Лорд распорядился отчаливать. Нашей следующей целью был Палермо. Но, вполне возможно и нет, потому, что лорду могла прийти в голову любая другая идея.
Наконец на палубу вышел мой граф, живой и совершенно бодрый.
- Вы удивлены, видя меня так поздно вставшим, вопреки моим привычкам? – сказал он мне, – но это легко объяснить. После того, как Вы нас, в доме Анжелы покинули, должен был я вместо Вас участвовать в продолжающихся играх. И, должен признаться, что я не совсем плохо из этой игры выпутался. Хотя стоило это мне не малых трудов. Но, как дела у нашей маленькой Джованины? Она Вас не видела три дня.
- Увы! Лучше сменить тему! Она в печали и совершено больна!
- Невероятно! Но у Вас сейчас достаточно времени, чтоб её утешить. Я предоставляю Вам распоряжаться собой по вашему усмотрению.
Уже потом граф попросил меня подробно рассказать о моём ночном приключении; ему была интересна таинственная незнакомка, которая оказала мне такую благосклонность.
- Может, она боялась забеременеть и поэтому предлагала свою заднюю калитку - сказал граф, после некоторого раздумья - или красотка практикует со своим благоверным такие любовные игры - это теперь модно в Париже. Есть время, когда нормальные положения не удобны, но, как раз в это время, разрешается всё другое. Кто-то не выдерживает, а выигрывают оба. Но, после того как Вы Вашу даму, в нежелательное время, обычным способом любили, должна она, естественно, и своего мужа туда поскорее впустить. Так как гарантом законности возможных последствий этого любовного приключения должен стать муж.
- О, тогда он должен благодарить меня, что у него случилась такая возможность.
- Но со мной тоже случилось одно интересное приключение, после того как Вы ушли от нас, - продолжал граф. - Десять часов пробило на колокольне Св. Марка, когда я покинул общество нашей общей подружки Анжелы. Далеко в море раздавался звон колоколов корабельной церкви. Я бесцельно брёл по улочке ведущей к большому каналу, когда меня догнал один господин, который уже некоторое время шёл за мной, и заговорил на итальянском языке. Он хотел знать, не граф ли я Х.. Я ответил утвердительно, и он вежливо пригласил меня последовать за ним в стоящую недалеко машину. У него было задание, отвезти меня в один, определённый дом. Я подозревал, что одна из барышень, с которыми мы проводили время, решила оставшуюся часть ночи разделить со мной. Таким образом, я спокойно разлёгся на мягком сидении дорогого лимузина. Водитель не произносил ни слова. Мы долго ехали, потом повернули направо, потом налево и, наконец, остановились у больших ворот. Было так темно, что я не мог сообразить где мы находимся. Тяжёлые ворота отворились, и мы пошли по большому парку, и остановились у бокового входа в виллу. Водитель повёл меня по лестнице, и мы оказались в большой, обставленной антикварной мебелью, прихожей.
Каково же было моё удивление, когда передо мной появилась синьора Мириам. Эту волшебную даму мне представили в «Богатом переулке». Она была американкой и была замужем за богатым капиталистом. Хозяйка заметила, что я несколько смутился; она подошла ко мне поцеловала меня и прошептала мне в ухо: «Наконец, ты со мной!» - и провела меня в салон, где меня ждала следующая неожиданность. На диване лежала молоденькая особа, которая была ещё красивее, чем хозяйка. Мириам представила мне это обворожительное существо: «Это моя подруга Жанна, американка, которая здесь, в Венеции изучает искусство и представляет меня обществу, когда мой муж в отъезде.
Я сел рядом с Жанной на диван. Мириам придвинула столик с пирожными и вином и подсела к нам.
Вино и беседа, нехитрое содержание которой состояло в обсуждении скандальных новостей общества, привели нас троих в некоторое возбуждение. Жанна откинула свою шаль, а Мириам, вообще, предложила всем раздеться догола, чтоб одежда не мешала весело проводить время.
Жанна покраснела сначала, но старшая подруга всё-таки склонила её к этому. Смущаясь, снимала она коротенькую юбочку и блузку. При этом она постоянно смотрела на Мириам, которая уже давно осталась в костюме Евы. Я тоже разделся, повернулся и не мог оторвать взгляда от чудесного обнажённого тела Жанны. Вид Мириам соблазнял не меньше, хотя, до этого, я не ожидал в ней такого благородного сложения и такой грации. Подобно распускающимся почкам торчала её нежная, как мрамор, грудь. Её кожа была белой, как алебастр. Чуть смущаясь, она прикрывала рукой свой лобок.
Мы снова сели на диван. Слева Мириам, а справа Жанна. Я целовал ту и другую в губы и грудь. Жанна с любопытством смотрела на мой поднимающийся член, но не решалась к нему притронуться. Она стала смелее после того как её подруга подала хороший пример, погладила его и взяла своими губами. Неописуемый восторг пронзил моё тело.
Я целовал и лизал прелести моих красавиц, которые дрожали от возбуждения. Сначала я занялся Жанной и привёл её в состояние блаженства. Потом мы отдохнули немножко от любовной игры. Служанка принесла сладости фрукты и кофе. Мы снова заняли себя разговорами о любви, сексе и общественных скандалах. Мириам снова пылала и хотела, чтоб я залил этот огонь. Она бескорыстно уступила первую очередь подруге, но теперь она хотела быть вознаграждённой. И мне не оставалось ничего больше, как всю мою оставшуюся мощь отдать ей. Утром водитель отвёз меня в отель.
Граф закончил свой рассказ. Стюард подошёл к нам и пригласил его пройти в каюту лорда.
Глава 10
О С О Б Е Н Н Ы Е С П О С О Б Н О С Т И Н А Ш Е Г О К А П И Т А Н А
У лорда снова родилась идея; он собрал всех своих поверенных и они учредили новый шикарный изысканный бал.
Так как не у всех дам были при себе бальные платья, мы остановились в Мессине, где лучшие портные, по эскизам лорда, должны были создать роскошные одежды для дамского населения яхты. Мы провели несколько дней в этом чудесном городе. Когда платья были готовы, мы снова пустились в путь. Мне кажется, не стоит описывать те бесчисленные события, которые происходили во время этой части путешествия. Мы плыли дальше, но мы отплыли не так далеко. На третий день мы добрались до Cap Spartivento, самого крайнего пункта носочка итальянского башмака. К этому времени все пассажиры достаточно познакомились, привыкли друг к другу и на яхте царил мир и покой. Каждый нашёл то, что ему было по душе.
Граф Попольский помирился со своей подругой или, во всяком случае, создавалась такая видимость. После какого-то времени обид и надуваний губок, Мишель сдалась и не создавала больше затруднительных ситуаций. Её большие, влажные глаза, которые, от изогнутых в виде полумесяца ресниц, выглядели ещё больше, говорили о том, что она больше не сердится.
Лишь Рене была недовольна и отклоняла любые ухаживания. Прошедший бал-маскарад очень разочаровал её. Её неловкий почитатель, который был сначала прельщён её прелестями, быстро нашёл замену. Он обратил своё внимание на маленькую Монтасиль, но это повергло в отчаяние нашего старого капитана, потому что тот, как и мой граф, пребывал в одиночестве. Он должен был поститься, и единственный выход оставался - добиться расположения строптивой Рене. Но тонкий вкус девушки хотел другого, а не этого старого, некрасивого и волосатого сластолюбца.
Рене была готова, отдать свою девственность тому, кто пообещает ей шикарную жизнь. Но в то же время она поклялась себе, что это не будет кто-то некрасивый и уродливый. Такому событию она хотела придать поэтические формы. И поэтому, конечно, влюбленная физиономия старого моряка, да ещё обросшая лохматой бородой, никак не подходила случаю. Он вызывал в ней только чувство противоречия. Но старый имел по этому поводу свои мысли.
Всякий раз, когда капитан Булок заводил с ней об этом разговор, он получал отказ и приходил в ярость, и принимал этот бесцеремонный отвод как бесчувственность.
- Проклятье! – ругался он. – Если рядом женщина, как можно её не иметь? Если эта красивая кукла и дальше будет жеманиться, ей это дорого обойдётся. Если она в ближайшее время не сдастся, я ей отплачу. Я всё равно преодолею её сопротивление! Мы посмотрим, кто победит!
Когда капитан Булок что-нибудь задумывал, он расставлял всегда все точки над „i“.
Я совершенно случайно услышал эти угрозы. В тот же вечер я увидел Рене, в сопровождении лорда, направляющихся в курительный салон, туда, где Мишель потеряла свою девственность, и у меня появилось нехорошее чувство. Присутствовал еще один друг лорда, и я заметил ещё одного волка, который лежал в засаде. Это был капитан Булок!
Это было интересно, и я решил проследить за ними.
Все гости были на палубе. Дамы расположились свободно на раскладушках. Мужчины, устроившись в креслах, выпускали клубы дыма из трубок и сигар в безмятежное небо. Я еле успел отскочить, когда мимо меня пробежал капитан. Он был очень возбуждён и слегка под хмельком. Он вошёл в курительный салон, громко хлопнув за собой дверью.
Мне надо было срочно сменить наблюдательный пункт, и я поспешил в пустой салон, и занял своё место перед маленьким окошечком за музыкальным аппаратом. Отсюда можно было видеть всё до мельчайших подробностей. Капитан подошёл к Рене и сел возле неё. Она отодвинулась от него, что не помешало старому развратнику обнять ее за талию. Потом он попробовал её поцеловать, но она противилась и отворачивалась от его пахнущего виски или ромом рта. Оба присутствующих при этом, находили это очень смешным.
Возбуждение капитана росло. Я понимал, что сейчас он за неё возьмётся. Всё было для этого готово.
На Рене было дневное платье, состоящее из саржевой юбки и блузки из тонкого шёлка, украшенной серебряной брошкой. Глубокое декольте открывало красивую белую шею. Блейзер, тёмно-голубой плотно прилегающий и элегантный, делал её фигуру очень соблазнительной, подчёркивая её волнующиеся бёдра и крепкую попку.
В одно мгновение, я даже не успел заметить когда, штаны капитана оказались спущенными до колен. Началось представление.
Лорд и его друг, оба хихикали и оставались зрителями. Рене сопротивлялась отчаянно. Её туфельки на высоких каблучках трепыхались в воздухе. Её чудесные ножки, в коричневых шёлковых чулочках, так чудно сочетающихся с туфельками, могли свести с ума любого, кто их наблюдал. Розовые подвязки на чудно сформированных бёдрах мило контрастировали с каштановыми трусиками. Рене просто исчезла в своих одеждах, когда капитан, в пылу борьбы, задрал их ей на голову. Теперь я видел только её бёдра, дико и страстно двигающиеся
И это вовсе не перевод, верно?
И вообще, мне не понравилось.