для нас сумму и стал с нами дружить.
Липтон был и остается мне очень интересен. Тогда по молодости я этого еще не понимал и даже сердился на его непутевую жизнь и поступки. Пошли мы как то в магазин, за обувью. Мне нужны были кроссовки для тенниса, а он за туфлями. Хотя туфлей этих у него было несколько ящиков, причем очень хороших и дорогих. Поехали в К-Mart. Не бутик, конечно, большой торговый центр. В магазине разбежались. Я в спортивный отдел, он, как всегда, в обувной. Кстати, Арон сильно хромал на одну ногу, но двигался довольно быстро. Росту он был действительно высокого и при ходьбе напоминал огромного, тощего аиста с подбитой ногой.
Я выбрал кроссовки и встал к кассе. Гляжу, «аист» мой хромоногий уже закупился, и сидит на лавочке за кассами перед выходом. В руках коробка, а сам согнулся и вроде как кемарит, глаза закрыты. Я расплатился, выхожу, Арон сразу проснулся и захромал рядом. Сна как не бывало. И тут я начинаю кое-как понимать происхождение туфельных ящиков Останавливаюсь и спрашиваю в лоб:
– Арон, а сдается мне, что туфельки ты не купил.
Его гордый и, как бы свысока, ответ помню до сих пор:
– Арон Липтон никогда не покупает туфлей.
– А если повяжут?
– Айван, ты не знаешь Америки. Я человек пожилой, сердце у меня больное. Выбрал я туфли, шел к кассе. И тут вдруг приступ. Присел на лавочку и сморило меня, плохо мне.
Америку я уже знал достаточно, чтобы понять – Арон играет беспроигрышно. Действительно, даже если его вычислят, подойдут, предъявят. Себе дороже. Закатит зрачки внутрь, вызовет скорую, полицию и заявит, что зверье это охранное довело старика до инфаркта. Пожизненно K-Mart будет ублажать Арона Липтона финансово, морально и орально. Старик Липтон бил наверняка.
В начале нашего знакомства он много рассказывал о своих успехах в строительном бизнесе. Арон что-то много и давно строил в Египте, чуть ли не пирамиды. К своим восьмидесяти он очутился в Veteran’s Home (Дом Престарелых), впрочем, очень даже солидном.
Там у него был друг, танкист, контуженный на какой-то американской войне, то ли во Вьетнаме, то ли в Корее. Не суть. Звали танкиста Стив. У них в доме престарелых каждый год проходили выборы мэра этого престарелого городка. Скорее игра такая, старая американская потеха. Мэр этот ничего не решал, всем рулил главврач, просто забава старикам, демократия. Впрочем, так везде, где есть выборы. Один из русских царей, кажется, Николай I сказал как-то про выборы во власть: «Хорошо организованное меньшинство всегда победит».
Так вот танкист, друг Арона, очень захотел стать мэром. Контужен он был видимо серьезно. Он постоянно дергал головой, как капитан Овечкин, только сильнее. Он печатал листовки, плакаты, пропагандировал себя как мог. Но самым значимым этапом предвыборной гонки был теннисный матч между кандидатами. Матч со своим главным соперником танкист начал очень неудачно, проиграв два гейма, как с куста. На третьем гейме Стив взял тайм-аут и куда-то убежал. Вернулся с мощным вентилятором и поставил позади себя. Судья потребовал убрать, на что танкист возразил тем, что соперник безбожно «пердит», и он в такой атмосфере играть не может и поэтому проигрывает. Началась дискуссия и танкист устроил безобразный скандал. Был дисквалифицирован, и симулировал сердечный приступ. Симулянта быстро раскусили и потребовали покинуть реанимацию. Танкист покинул и тут же поддал иск на главврача на сто миллионов долларов. Главврач, недолго думая, упрятал вояку в психушку. Оттуда Арон его забрал и привез к нам в дом.
Теперь о том, как мы покупали дом в Америке. Арон, в принципе, никогда не врал. Он фантазировал, как ребенок и жил в мире своих фантазий, из которых никогда не извлекал никакой финансовой выгоды, хотя всегда утверждал, что мы вот-вот разбогатеем, быстро и сильно. Я только позже понял, что важен был лишь сам процесс, игра. Он тонул в этом и проживал все тотально.
Честь и хвала ему за цельность его смешного стариковского бытия. Он посмотрел, как мы с Ольгой маемся в двух съемных комнатах и объявил, что нам надо купить дом… КУПИТЬ ДОМ?! Притом, что денег не было даже на аренду.
Для нас купить дом и полететь в космос – были равнозначными, одинаково невозможными событиями. И тут Арон, басисто рассмеявшись нашей тупости, сообщил, что в Америке, чтобы купить дом, деньги вовсе не нужны. На секундочку шел девяносто третий год прошлого века. Мы наивные верили в Америку, как в чудо, а Арон для нас был ее олицетворением. Прошло всего два года, как исчез Советский Союз, и до возвращения Крыма оставалось двадцать с лишним лет.
Я, как-то не сразу поверил, но Оля, девушка восторженная и любопытная, стала пытать старика, – что, да как?
Настал звездный час Арона. Звездные часы у него наставали раз в сутки, когда он, закатив глаза, вещал или ругался. Старче прочитал нам лекцию о покупке домов в Америке, из которой я ничего не понял, а Ольга поняла, что мы прямо сейчас быстро и легко совьем себе уютное калифорнийское гнездышко. Lease Option (покупка в лизинг), так назывался наш первый финансовый залет в США. Как объяснил Арон – мы не платим первоначальный взнос, а платим только помесячно, типа аренды, только чуть поболе, но зато это поболе идет в выплату стоимости дома.
«Чуть поболе» оказалось раз в десять больше аренды, которую мы платили, и в стоимость дома от нее шли гроши. Однако Арон убедил Олю, меня и себя, что на троих это сумма пустяковая. Тем более с его опытом и нашей энергией мы этот дом выкупим раньше чем написано в контракте и сделаем это весело и не напрягаясь.
Человек легко верит в то, что ему нравится. Короче мы лизнули этот «опшен» и въехали в дом. В нашем новом жилище был большой зал, с синим ковролином, старым, но вымытым; камин; просторная кухня; три спальни и две ванные комнаты. Да еще гараж на две машины, стиралка и сушка. Мечта, а не дом. А недели через три Арон привез из психушки танкиста.
Арон объяснил, что, во-первых, Стив ему друг; а во-вторых, друг Стив будет платить свою долю, пока живет, а потом он уедет и на дом не претендует. Танкист приехал не на танке, слава богу, хотя, судя по нему мог, а на вполне гражданской машине и с кучей шмоток. Все свои пиджаки и брюки он развесил в ванной комнате и включил горячую воду. Так он отпаривал одежду. Расход воды и газа бешенный, но из уважения к его боевому прошлому мы проглотили это молча.
Танкист сильно разнообразил нашу жизнь, хотя и одного Арона было более чем достаточно. По пятницам они ездили на ****ки. Отпаренные и надушенные, они садились в машину и ехали в клуб – кому за... Не помню за сколько, но немало. Уверенные в себе Казановы брали с собой домашние тапочки. Впрочем, возвращались старики-разбойники всегда вдвоем и сильно ругались. Каждый винил другого в том, что именно из-за него не срослось. Срастись оно, в принципе, не могло. Ребята обладали особым чувством юмора и стилем общения. Танкист, например, когда женщина садилась к нему в машину, бросал ей на колени резиновую змею и смотрел, как она реагирует. Змея была очень похожа на настоящую, а наш боец не любил истеричных баб. Арон, напротив, был сама любезность. На второй минуте знакомства он открывал дипломат, показывал тапочки и зубную щетку и сально улыбаясь, говорил, что готов к любому развитию событий. Очаровательные парни.
Жизнелюбие Арона было основано на его зверском аппетите. Он, как лабрадор, жрал все и много. Мы с Ольгой тогда пытались зарабатывать всеми приличными способами. Помню Ник Симс, в то время еще состоятельный бизнесмен, заказал нам к православной Пасхе русскую кухню. Что такое русская кухня не знаю до сих пор. Раньше думал пельмени – оказалось Китай, борщ – Украина и т.д. Что такое кулебяка и расстегай представляю слабо. Мы приготовили что умели – борщ, салат оливье, селедку под шубой, кое-как испекли пасху и покрасили целое блюдо яиц. Спать легли поздно. Ночью ни с того ни с сего, а может интуиция, я встал покурить. На кухне Арон бил последнее розовое яичко. Стол был усыпан разноцветной скорлупой, как мозаикой. Увидев меня, улыбнулся и прогнусавил через набитый рот:
– Nice eggs, Ivan, nice eggs. (Прекрасные яйца, Иван прекрасные яйца).
Сволочь. Пришлось ехать в магазин, будить Ольгу и заново красить яйца. Как-то проезжали мы с Ароном по Jefferson St. У меня тогда уже была машина Ford Futura Fermont семьдесят восьмого года рождения, огромная двухдверная, с шестью цилиндрами, мечта мексиканского «мачо» семидесятых. А появилась она так. Я подрабатывал у одной американки. У нее была дочка девять лет, парализованная с младенческого возраста. Насколько я понял от укуса энцефалитного комара. Вот так вот просто.
Можно сколько угодно не любить Америку, но я встречал воистину интересных, честных и открытых американцев и я встречал таких же русских. Я видел подлых, жадных и трусливых русских и таких же американцев. Я убежден до сих пор – плохих народов не бывает.
Дженнифер, мать девочки, тогда уже девять лет как выращивала тело ребенка, для девяти лет очень маленькое и худенькое. Девочка не говорила, не двигалась, не видела, не реагировала ни на что. А Дженнифер сняла дом в Напе на паях с Робертом, с которым, кстати, мы потом начали первый в моей жизни американский бизнес. Оборудовала зал всеми возможными тренажерами и целыми днями делала с дочкой упражнения с помощью меня, Ольги и волонтеров. По ночам она писала гранты, а я сидел рядом с девочкой и периодически менял давление в аппарате, помогавшем дыханию, менял кассету в магнитофоне и иногда похлопывал ее по спине, чтобы она чувствовала, что рядом кто-то есть. Всю ночь играла классическая музыка и народные песни. До сих пор помню одну – «Тум бала, тум бала, тум балалайка», – на английском языке. Под нее меня жутко клонило ко сну, и я отключался до конца песни.
В то время я перемещался по Соединенным Штатам на велосипеде, предоставленным кумой Джессикой. Как-то попал под дождь. Дженнифер тут же загнала меня в душ, дала мне халат, а одежду бросила в сушку.
– Ты почему на машине не поехал? – спросила она.
Американцу трудно представить, что у человека в моем возрасте может просто не быть машины. Кстати, я в то же время подрабатывал в двух школах преподавателем русского языка. Среди старших классов прослыл большим оригиналом, именно потому, что ездил на работу на велосипеде, а они все поголовно на машинах. Короче она выделила пятьсот долларов в счет будущей работы, и мы с Робертом съездили и купили эту мечту мексиканца. Деньги я отработал, а через некоторое время Дженнифер с девочкой переехали. Где ты сейчас Дженнифер, как дочка, жива ли? Дай вам бог…
Ну так вот, ехали мы по Jefferson и Арон кинул взгляд на небольшой пустырь слева от дороги.
– Хорошее место для небольшого жилого комплекса, – сказал он и задумался.
Его задумчивость, как правило, выливалась в очередной проект обогащения. Я к этому привык и внимания не обратил. А зря. В этот же день Липтон купил чертежную доску, большие куски ватмана и набор чертежных инструментов. Всю неделю он что-то увлеченно чертил и напевал. Мы не обращали внимания, чем бы дитя ни тешилось. Потом он вел долгие переговоры с какой-то строительной компанией в
