приспособления, назначение которых трудно было переоценить, здесь располагалась комната пыток.
В мягком кресле сидел полный человек неопределенного возраста в круглых очках с маленькими раскосыми хомячьими глазками, но Музыканта привлекал не он, а обстановка: повсюду на столах, стульях, кушетках и т.п. лежали щипцы, скальпели, ножи, клещи, отвертки, тиски, зажимы, веревки, пассатижи, с потолка спускались цепи, в стены были вбиты крюки. От одного вида всего этого у обычного человека случился бы приступ, но Музыкант собрался:
-Мне кажется, что пора объяснить, что происходит? Я обычный строитель, даже не строитель, а ремонтник...
-Успокойтесь, молодой человек, - сказал человек из кресла, - Вы задержаны за то, что находились в месте, для вас запретном, без регистрации и вообще без всяких на то прав... Поэтому вы содержитесь в концетрационном лагере...
-Ерунда! Мы рабоем у Гзома, я снимаю комнату в квартире, где со мной живут другие люди, и я вышел, чтобы спуститься в магазин, чтобы купить пива и потом посмотреть кино, точнее мультфильм, аниме, в общем, не важно...
-Заткнись! - толстяк выпрыгнул из кресла с поразительной резвостью, - Именно потому что ты думаешь, что находишься там, где тебя нет, все твои беды! Ты был там, откуда возвращаются лишь избранные, ты нарушил все запреты, и теперь ты - ЗДЕСЬ!
-Позвоните Гзому, он объяснит, кто я, и что я на него работаю...
-Ты пересек Горизонт событий, ты провалился в бездну и не сможешь поговорить с кем-либо из своих близких или даже дальних... Ха-Ха-Ха!!! - человек рассмеялся мерзким смехом, и Музыкант заткнул уши... А после он снова провалился в беспамятство.
Его пытали, т.е. просто мучали, не желая добиться каких-либо ответов на поставленные вопросы, не выведать какие-то сведения, уже четвертый день, но возможно и больше, день и ночь здесь перемешались, и Музыкант не мог достаточно ориентироваться, чтобы сказать точно, сколько времени прошло. Его избивали руками и ногами, резиновыми дубинками, хлестали розгами, проходились по пяткам бамбуковыми палками, жгли каленым железом, рвали мясо клещами... Каждый по собственной фантазии может добавить изощренность пыток, ведь все это БЫЛО, БЫЛО, БЫЛО... затем его тащили в камеру, бросали на ледяной пол, и он забывался, но жуткие кошмары в виде людей в черных мундирах не давали ни покоя, ни отдыха. Он стонал, плакал и возвращался к жестокой действительности, где все повторялось...
Every Day Is Exactly The Same
Думаю, я могу видеть будущее,
Потому что я делаю одно и то же.
Думаю, у меня когда-то была цель,
Но тогда, опять-таки,
Это могло быть лишь сном.
Думаю, у меня когда-то был голос,
Теперь же я не произношу ни звука.
Я просто делаю, что мне сказали,
Я очень не хочу, что бы они приходили.
О, нет
Каждый день похож на предыдущий,
Каждый день похож на предыдущий,
Здесь нет ни любви, ни боли,
Каждый день похож на предыдущий...
Я чувствую, как их глаза наблюдают
На случай, если я снова себя потеряю.
Иногда, мне думается, я здесь счастлив,
Иногда, однако, я все же притворяюсь.
Не могу вспомнить, как это началось,
Но могу сказать тебе точно, как это закончится...
Каждый день похож на предыдущий,
Каждый день похож на предыдущий,
Здесь нет ни любви, ни боли,
Каждый день похож на предыдущий...
Я пишу на кусочке бумаги,
Который, надеюсь, ты однажды найдешь.
Итак, я спрячу его за кое-чем,
Куда они не догадаются заглянуть.
Я все еще здесь внутри,
И кусочек бумаги весь пропитался кровью...
Мне бы хотелось, чтобы все было совсем иначе,
Но я просто не знаю, я не знаю, что еще я могу сделать...
Каждый день похож на предыдущий,
Каждый день похож на предыдущий,
Здесь нет ни любви, ни боли,
Каждый день похож на предыдущий...*
Не меньше, чем через неделю его перевели, точнее перенесли в барак. Верзила-надсмотрщик рявкнул, глядя на растекшееся тело:
-Шесть часов отдыха, а потом - на работы.
Над Музыкантом склонились изможденные лица, но люди в полосатых робах не испытывали ни капли сочувствия. Только теперь молодой человек понял, что это - ИСТИННАЯ РЕАЛЬНОСТЬ! Он провалился в потусторонний мир...
Придя в себя через пару часов, он огляделся. Барак представлял собой длинное деревянное строение, напоминавшее казарму, с двухярусными ржавыми железными кроватями, полусгнившими табуретками и безмолвными обитателями.
Он поднялся и приблизился к грязному потрескавшемуся зеркалу, висевшему справа от входа. Над зеркалом был сделан своеобразный стенд с приказами, распоряжениями и распорядком дня.
Он узнал, что подъем в пять утра, завтрак - десять минут, затем развод на работы, затем сами работы с семи до одиннадцати вечера, с кратким пятнадцатиминутным перерывом на обед и ужин и отбой в ноль часов. Интересная информация была о запрещении иметь какие-либо личные вещи, зато за порчу казенного имущества назначались различного рода наказания, от штрафных работ, до казни.
"Как же я оказался в этом месте, ведь я же только вошел в лифт..." - думал Музыкант, - "Что-то подобное я где-то читал, возможно напарник давал один из своих рукописных рассказов... Да точно... Это было там... Концлагерь... 1986 год... Из совдепии в ад..."
Ему не дали домыслить, начиналась новая жизнь...
Лагерь представлял собой прямоугольную площадку, расположенную на вершине горы, со всех сторон омываемой бескрайним морем или океаном (да какая по сути разница, ведь сбежать отсюда все равно не было никакой возможности!). Площадка была обнесена высокой, метра под четыре железо-бетонной стеной с колючей проволокой по периметру, по углам - вышки с пулеметчиками, на территории три барака для узников, здание изолятора, две бани, две столовые... От центральных ворот вела узкая дорога, по которой арестованных вели на работы в рудник, где они перетаскивали с места на место тяжелые камни, рыли и закапывали котлованы, дробили породу молотками и кирками, а тех, кто сваливался замертво, выбрасывали в воду со скалы...
Музыкант пытался завести разговор с товарищами по несчастью, но тщетно, каждый старался лишь дожить до ночи и поспать несколько часов, а найти подход к охранникам не представлялось возможным, каменные лица не выражали никаких эмоций, кроме ненависти и злобы...
Так потянулись бесконечные дни и короткие ночи... В теплое время работать можно было хоть как-то, а вот к осени люди стали дохнуть словно мухи, и каждый день можно было наблюдать новые лица рабов... Но теплой одежды никому не выдавалось...
HAPPINESS IN SLAVERY!
Но вот однажды на разводе...
Всех подняли по тревоге и выгнали на развод в 2:21 утра. 25 заключенных, 16 охранников и 12 человек обслуги. Кто-то не успел надеть ботинки и стоял на холодном плацу с голыми ногами. Зубы выстукивали определенный ритм, и если бы не данная ситуация, Музыкант принялся бы отбивать чечетку, однако сейчас было не до того.
А из административного корпуса изолятора высыпали все чернорубашечники, надев для пущей важности кожаные куртки. Не приминули появиться и начальник лагеря с толстяком врачом, тем самым, который встречал Музыканта в первый день.
Все чего-то ждали.
Ждали очень и очень долго, часа три не меньше, многие пленные падали и их тут же уносили за ворота расторопные (странное поведение нельзя было описать) надсмотрщики и выбрасывали в море.
Наконец раздался громоподобный крик начальника лагеря, чего нельзя было ожидать от чахоточного вида старика:
-Смирно-о-оооо!!! Равнение на средину!
Он превратился в обычного офицера-строевика и высоко поднимая ноги и чеканя шаг, направился к зданию администрации. Из дверей выбежали четверо военных в черных шинелях с автоматами наперевес и застыли у крыльца. Далее выходили неизвестные тузы, один краше другого, но и не они были главными действующими лицами... На пороге появилась изящная стройная девушка среднего роста, короткие каштановые волосы были спрятаны под черную военную пилотку, эффектно сидевшую на милой головке. Форма - черный мундир, короткая обтягивающая юбка подчеркивали ее прекрасную фигуру. Высокие начищенные сапоги, на маленьких каблучках показывали, насколько девушка любит чистую обувь. Да она была прекрасна, но не это привлекло внимание нашего героя. В данных обстоятельствая смотреть на девиц не было для него главным приоритетом. В девушке он узнал свою не давнюю знакомую от гостинницы "Молодежная". Не было никаких сомнений, что это она! Те же глаза, ручки, носик с небольшой горбинкой! Она... Но как же, но почему... Этого не может быть!...
Несмотря на возраст, а девушке по всей видимости было не больше двадцати пяти лет, почтение, оказываемое ей со стороны службистов, было безграничным, можно сказать идолопоклонническим!
Тем временем девушка окинула взглядом строй арестантов, и как показалось Музыканту, задержала взгляд, когда встретилась с ним глазами. Она повернулась к начальнику лагеря и что-то шепнула ему, после чего тот щелкнул каблуками и рявкнул:
-Скоты! Дни безделья для вас кончились! К нам прибыла ваша хозяйка! Ее имя...
"Наконец-то, - пронеслось в мозгах Музыканта, - Я узнаю, как ее зовут!"
-Ее имя вам знать не обязательно, вам и обращаться к ней запрещено! Только через надсмотрщиков... Но если что, она для вас ГОСПОЖА!
Что такое "если что" он объяснять не стал, зато пролаял многочисленные оскорбления и в конце добавил:
-Теперь ГОСПОЖА будет назначать вам работы и следить за правильностью и аккуратностью их исполнения!
Возникла пауза. Музыкант подумал, что начальник перебрал воздуха в легкие и решил отдышаться. Он даже улыбнулся этой своей мысли, как вдруг поймал на себе совсем не добрый взгляд ГОСПОЖИ.
-А теперь, - начальник заорал так, что задрожали железобетонные сооружения, а "хозяйка" натянула длинные черные кожаные перчатки,Первая шеренга - четыре, вторая - три, третья - два, четвертая - шаг вперед, шагом арш!
Послышалось хлюпанье босых ног и шарканье сапог и ботинок. ГОСПОЖА брезгливо поморщилась и приблизилась к заключенным. Она начала обход и со всего размаху ударила хлыстом по лицу первого стоящего мужчину. Тот пошатнулся, но устоял. Девушка двинулась дальше. она ударила третьего, шестого и стала бить, куда попало, и вот пятнадцатый не удержался на ногах и упал. Она улыбнулась и продолжила свой путь, а два охранника подхватили упавшего и потащили к виселице, наспех сооруженной здесь же во дворе, но когда это было сделано, никто не заметил. Через минуту тело повешенного дергалось и извивалось в агонии...
Музыкант стоял во второй шеренге, но ему уже было страшно... Он покосился на соседей. "Дед не выдержит, - он посмотрел на пятидесятилетнего лысого мужичка, стоящего рядом, - А что потом?"
В тот же миг он ощутил резкую боль, пронизашую все тело до самых... Он вздрогнул и увидел перед собой лицо хозяйки - глаза в глаза. Так ему не приходилось видеть ни одну девушку. Она смотрела надменно и проникновенно, затем улыбнулась и подняла руку для нового удара. не известно, что толкнуло Музыканта на следующий поступок, но он перехватил руку девушки и отвел ее в сторону. Раздался тяжелый вздох узников, послышался стук кованных сапог. Хозяйка затряслась от злости, но сделала жест, останавливающий неминуемую расправу.
-Не трогать! После развода отведите в пятый бокс.
Она резко развернулась и поспешила скрыться в
