издалека. Но уже в следующую минуту переключился на самое главное: - Веду бой с противником.
И уж, конечно, разговор с начальством Придуркин вёл не посредством точек и тире доктора Морзе. Ведь, вся эта помпа - рация и телеграфный ключ к ней вместе с длинной проволокой первобытной антенны, закидываемой, как правило в доисторические времена перед передачей сообщения на крышу или дерево - вся эта древняя, давно вышедшая из употребления амуниция, была лишь символом. Традицией, ритуалом, если хотите, сложившимся очень давно и ставшее частью разведывательного юмора, который с некоторых пор стал неотъемлемой частью быта КОВПСРОА и КГР.
Нет, на "Скользком" стояли, довольно современные средства связи и Кондратий, естественно, разговаривал в данное время с начальством по обычному коротковолновому передатчику, внесённому в реестр технических коммуникативных средств "Скользкого" ещё на Земле-матушке.
- Мать твою перемать, - донеслось сквозь разряды космических помех земное и такое родное и привычное. - Ты что же, мать твою подмать, не связался с нами, сучий ты сын, ещё раньше, ещё три месяца назад? Мы уже думали, что ты копыта откинул, - вырывалось из возмущённо шипящих динамиков.
Обвинение, выдвинутое против Кондратия, Кондратий посчитал необъективным.
- Так три месяца назад я стоял у заводского конвейера и выдавал на гора план, выполняя свою нехитрую рабочую норму, - не растерялся Придуркин. - Помнишь, гад, я ещё работал в бригаде Сидоркина! Именно тогда ты подошёл ко мне и хитренько завербовал в КГР.
- А, это ты, 13-13? - прошкворчало в динамиках. - Что там у тебя? Жду доклада, мать твою перемать. Где доклад? Мы же должны, просто обязаны быть в курсе всех событий, происходящих с тобой!
- Как я могу докладывать, когда вы и слова мне вставить не даёте? - возмутился суперагент. Но потом принялся докладывать по уставному. - Сижу в комнате Отдыха и Перекура. Пью лимонад. "Скользкий" не подчиняется. Он ведёт бой с противником и всё больше разъяряется. В нашу со "Скользким" сторону движутся две бомбы противника. "Скользкий" с перепугу находится в ступоре. Ведь он никогда не видал сразу две неприятельских бомбы. Что делать?..
Бомбы, а точнее снаряды фомальдегаусцев, те самые. Что и вправду были очень похожи на дыни, действительно приближались к Кондратию. И "Скользкий" действительно казался негодным для маневра.
От чего-то корабль землян не мог сдвинуться с места. В недрах многотонной махины что-то жужжало, пощёлкивало, время от времени взрыкивало, да и сам "Скользкий" дёргался, как паралитик и вздрагивал агонистически, но сдвинуться с места и на сантиметр у него не получалось.
И Придуркин, в связи с последним обстоятельством, всерьёз заопасался за свою жизнь, небезосновательно полагая, что ему, Придуркину в этом смысле наступил конец.
Перед глазами героя, как водится в таких случаях, промелькнула вся его жизнь. И в частности - всё его конвейерное производство. Он с теплотой вспоминал сладковатый запах пригоревшего металла и богатырский окрик бригадира и ему стало щемяще жаль себя и потерянного заводского рая и он даже впервые за месяцы службы в разведке пожалел о том, что подался в КГР, вместо того, чтобы сделать карьеру по заводской линии.
Впрочем, жалел Кондратий о прошлом недолго. Потому что "Скользкий", вдруг, дёрнулся, содрогнулся, загудел всеми фибрами своей железной души и трансформаторами в придачу, а потом неуклюже, боком принялся уходить от торпед.
13.
Завыли сирены. Замигал аварийный свет. А в космос полетел сигнал "СОС", в текстуре букв которого, помимо сообщения об опасности угрожающей кораблю и Кондратию, содержалось описание всех тех событий, какие приключились со "Скользким" и Придуркиным, начиная с момента старта корабля с Земли.
Конечно, положение, в которое попал Придуркин было очень и очень щекотливым. Но он и не собирался терпеть всё это свинство только потому, что Комп взял на себя управление кораблём, взял но не справился с задачей, то ли сломавшись в ответственный момент, то ли ещё от чего.
Впоследствии Кондратий узнал, что Комп "Скользкого" увлёкся игрой в нарды сам с собой, но потерпел поражение сам от себя. И потому, расстроившись, в критический для корабля момент просто не смог адекватно оценить ситуацию и чуть не подставил Кондратия со "Скользким".
Но как бы то ни было, Кондратий не собирался прощаться с жизнью просто так, походя и сидя на месте с бутылкой лимонада в потной руке.
И потому, приняв инициативу на себя и, прикинув в уме, где, примерно, находится пушечная палуба, он скатился по трапу вниз и кинулся к масляно поблёскивающим затворам и лафетам готовых к бою орудий.
Снаряды он нашёл сразу. Они лежали тут же, у лафетов орудий, по шесть штук в ряд в пластиковых зелёных ящиках.
Откинув крышку первого, Кондратий подхватил руками тридцати пятикилограммовую чушку и, поднатужившись, заслал эту штуку в казённик.
То же самое наш герой-канонир проделал и с двумя другими пушками. То есть, зарядил их, как полагается.
Прильнув к окуляру прицела и покрутив нужные колёсики, совместил цель с крестиком прицела и открыл вентиль подачи сжатого воздуха и снаряды рванулись в сторону приближающихся бомб.
Первый снаряд Кондратия прошёл мимо цели, в каком-нибудь метре от неё.
Второй, вообще, не вылетел из ствола. Зато третий, петляя , как заяц и дёргаясь, как паралитик, помчался куда нужно.
Кондратий не видел вспышки, так как поправлял сбившийся набок форменный кэгээровский галстук, который обязаны были носить на выполнении задания все секретные агенты КОВПСРОА. Зато бортовой Комп отреагировал на вспышку правильно, вовремя записав её на видеоленту для последующего внесения, согласно установленному порядку, в реестр совершённых "Скользким" сколь нибудь героических поступков и порывов.
После галстука Кондратий принялся за шнурки. Они у него развязались и он боялся, что как-то наступит на них и упадёт, больно ударившись о железную палубу подбородком. С ним уже было нечто подобное на его работе и он хорошо помнил, как ему стыдно было за то падение перед начальством.
Он тщательно завязал шнурки, а, когда разогнулся, на фоне тёмного, мерцающего звёздами неба уже не увидел мчащихся на него бомб.
Но Кондратия не успокоило отсутствие вражеских снарядов. Он, ведь, знал, что разорвалась только одна "дыня". Вторая же где-то околачивалась, выжидая когда "Скользкий" зазевается и повернётся к ней спиной. Возможно потерявшаяся бомба - самая коварная бомба фомальдегаусцев и теперь она невидимая и неслышимая, мчится к "Скользкому", лелея в своём пороховом сердце злобную надежду подорвать корабль землян, как какую-нибудь ржавую, старую жестянку.
И Кондратию только приходилось надеяться, что чёртова бомба заплутала где-то в звёздах, сбившись с курса.
Но наш суперагент напрасно рассчитывал на благополучный исход дела и плохие штурманские качества торпеды инопланетян. Вскоре так шандарахнуло, что зазвенело в ушах, а в животе заурчала крем-содовая.
И, оставляя за собой шлейф дыма, корабль землян стал падать.
Нет, конечно же, никакого дыма не было. И падения - тоже. Как ни забавно, но в огромном космосе просто некуда падать. Просто Кондратию так легче было видеть ситуацию: дымящийся "Скользкий" падает на... Чёрт его знает на что!
Он нервно хохотнул и приник к окуляру перископа, надеясь разглядеть через него хотя бы вражеский корабль. Однако, оптика с этой стороны, в результате недавнего попадания снаряда, вышла из строя. Тогда Кондратий распрямился и устремился по трапу наверх.
Обзорные экраны рубки чахоточно мигали, не показывая ничего, а в воздухе пахло оплавленной пластмассой. Скорее всего "дыня" инопланетника нашла самое уязвимое место в обороне "Скользкого". Если уж и защитное поле не помогло.
Кондратий взволновался и почувствовал. Что взмок. Пот струился по его лицу, щекам и стекал на накрахмаленный воротник форменной рубашки.
В утробе корабля что-то ухнуло, заскрипело, а затем звонко хлопнуло. Дым в рубке сделался ещё гуще.
Решительным жестом Придуркин сорвал с шеи галстук и с тем же настроением лишая себя и рубахи. Он понял, что жить ему осталось считанные мгновения. То есть, то непродолжительное время, пока инопланетяне не вгонят в бок "Скользкого" ещё парочку своих зарядов.
Становилось не очень-то и весело, если посмотреть хоть с какой стороны. Особенно, учитывая то обстоятельство, что у Кондратия разболелась голова.
Головная боль возникла исподволь, она разрасталась и вскоре охватила не только голову, но и шею, плечи, рёбра, таз, копчик и прочее. И Кондратий понял, что кто-то использует ультразвуковые пилы, пытаясь проникнуть в его корабль.
Об ультразвуковых пилах Кондратий догадался, потому что читал раньше, до того как стать агентом КГР, фантастические романы, в которых этот способ проникновения в чужие корабли считался самым быстрым и удобным.
Конечно же, ещё совсем недавно Кондратий не верил ни в каких инопланетян. И, стоя у заводского конвейера считал их досужей выдумкой и фантазией, распаливших своё воображение с помощью кофе, писателей. Но теперь всё складывалось по другому. Теперь всё было не понарошку, а всерьёз.
Очень скоро его схватят чешуйчатые и возможно зубоклыкие страшилища со злобными фиолетовыми глазами и перепончатыми лапами. Бррр!..
Так всё и произошло, как представлял себе Кондратий.
В тот момент, когда головная боль улеглась, стена, рухнула отделявшая Кондратия от холодного космоса, и в клубах пыли перед ним предстали те самые существа, которых он и представлял себе в своих леденящих кровь фантазиях.
Пророчества обпившихся кофе писателей сбылись. И сейчас агент с инвентарным номером 13-13 мог воочию убедиться в мерзоглядности представленной ему космической судьбой картины. К тому же существа, которых Кондратий чисто автоматически насчитал целых четыре, держали в своих мерзких перепончатых лапах, скорее всего, оружие, пусть и напоминавшее Кондратию безобидные водяные пистолеты.
Инопланетяне злобно глядели на суперагента земной разведки и Кондратий не знал на что злобы у этих монстров космоса больше, на него, Кондратия или на земную разведку.
Одна из тварей подошла к герою и ткнула его в грудь тем, что сжимала в своих чешуйчатых,
