ему, что у Вас из машины украли ноутбук, сразу же! Это ясно?
- Да. Кажется, понимаю!
- После этого Вы возьмёте лодку, отплывёте подальше от берега и бросите его, как стемнеет, в море. После того, как скачаете на флешку нужный Вам материал, выключите компьютер и вытащите из него аккумулятор. Можете сказать, что у Вас украли только компьютер, а аккумулятор, шнур и «мышку» отдадите в хозчасть. Это ясно?
- Да.
- Хорошо. С девушкой сами разбирайтесь. Но я бы на Вашем месте расстался с ней, по-светски . Она не должна видеть как Вы топите ноутбук. Теперь всё в Ваших руках.
- Ты гений, Андрей.
- Вот и Глория говорит так же.
- Деньги! Тебе дать деньги?
Андрей посмотрел на депутата и улыбнулся.
- Ах, да. Извини, Андрей, раз нас свела судьба, я уже повторяюсь, можешь пользоваться домом, когда пожелаешь. Я не стану ставить его на сигнализацию. Что уж теперь - когда меня могут взять в любую минуту.
- Это так! Но я на Вашем месте не стал бы тянуть. Завтра бы улетел домой. И стал инициатором разоблачения коррупционера, похитившего народные деньги. Не об этом ли говорит президент? Так что у Вас есть еще один шанс. Выполните свой долг перед избирателями.
- Правильно. Так и поступлю.
- И ещё одно, раз нас свела судьба, как Вы говорите, а Вы стали на путь очищения, если за Вами следят ( а за Вами следят), не берите ни в коем случае билеты за границу. И думать об отдыхе забудьте. Как только у них появится информация о том, что у Вас на руках билет за границу, они, будьте уверены, тут же Вас и арестуют.
- За это спасибо, Андрей. Я бы не догадался. По гроб буду обязан.
- Живите честно, Аркадий Сергеевич, честно, - сказал Андрей и вышел из дома, в котором они с Глорией провели незабываемую романтическую ночь.
- Теперь куда, мой капитан? Ты разобрался с депутатом?
- В Сочи, мой компас, в Сочи. За работу, - ответил Андрей.
Они уехали в Сочи, а озадаченный, огорошенный, выведенный на "чистую воду" депутат сидел и думал: «Да, эти ребята наведут порядок в стране. И, главное, они появились вовремя. Я нашу систему знаю».
* * *
- СКОЛЬКО ВРЕМЕНИ, ГЛОРИЯ?
- Какая разница, - ответила она. - Андре, какими сразу жалкими, земными, ручными становятся люди, когда их выведут на "чистую воду". Просто смешно.
- Кому хочется сидеть на нарах после той жизни, в которой они «купались» в золоте и серебре? Кому хочется потерять власть, положение, привилегии, загранкомандировки, бизнес сына, дочери? У них так заведено: поймали – отдай всё.
Глория пела какую-то песенку и смотрела в окно. Ей не давали покоя те две книги, которые она пролистала в доме у депутата. И она спросила:
- Андре, фамилия твоей мамы Камиллы – Оксакова?
- Ты же знаешь. Что за вопрос, любовь моя?
- А это не вопрос - анализ. А в девичестве? Вот крутится в голове, но не могу вспомнить…
- Загорская…
- Точно! Теперь всё сходится, - пояснила она. - Конечно, Загорская.
- Что ты придумала? Убери ноги с панели, где твои манеры?
- Знаешь, Андре, фамилия автора, написавшего эти две книги - Загорский. Может, он твой родственник? Помнишь в больнице…
- Вряд ли. Однофамилец, скорее всего. Мать мне ничего не говорила конкретно о том, что в нашем роду были писатели или художники. Она всегда что-нибудь не договаривала…
- Твоя мать, извини меня, странная, но хорошая женщина. Возможно, она после смерти мужа, твоего отца, ушла в себя. Но скрипач пробудил…
- Сам удивляюсь. Он её словно заколдовал. Влюбилась и …
- Притянулась, как говорит Светка. - Кстати, её позавчера еле-еле откачали в больнице от передозировки.
- Я тоже за тебя боюсь, Глория. Ещё как боюсь, - сказал Андрей.
Он посмотрел на жену, вздохнул и добавил:
- Люблю тебя!
- Умрём в один день!
- Кстати, о смерти в один день. Мне дали задание, очень серьёзное, Глория. Если я его выполню, мы будем в опасности. Это я чувствую, - вздыхая, сказал Андрей. - За нами начнётся «охота». Поверь мне. Всё очень серьёзно: и задание, и люди, против кого оно направлено, и наша жизнь…
- Так не выполняй его!
- Шутишь? На чьи деньги мы живём? На государственные. Чьи деньги мы охраняем…
- Государственные, - ответила не без иронии Глория, убирая ноги с передней панели. - Андрей, мне не нужно это объяснять. Я всё понимаю. Что меня держит на этой земле, в этом мире, который отвернулся от меня? Так безжалостно обошёлся со мной… Твоя любовь ко мне.
- Наша любовь, Глория, наша, любовь.
- Я не могу родить тебе ребёнка. Я больна. Что за жизнь без детей? Я виновата перед тобой.
- Поэтому ты просишь таблетки? Чтобы забыться? Или как там: «Уколоться и забыться…»? Глория, может ещё раз попробуем с…
- С психушкой? Это не клиники, Андре, а… Вот, если бы найти занятие, да по душе… Я бы, может, и выбралась из этой – всемирной паутины.
- Не дурно, хорошее сравнение. Браво!
- Эти две книги - «Камилла» и «Лара», автор посвятил Камилле Клодель и Адель Гюго.
- Кто они?
- Одна – скульптор. Другая – дочь знаменитого писателя Виктора Гюго. Но, главное, знаешь, что их объединяет? Они обе были француженками, обе долго прожили, и обе закончили свои дни в психиатрических лечебницах.
- Боже мой! Какие страсти! В чём же история?
- Долго рассказывать, Андре. Меня заинтересовало только то, что у Вас с автором одна фамилия, вернее, по линии твоей мамы. Если бы у меня было больше времени, я бы их…
- Достаточно о писателях. Думай о нас. О нашем будущем.
- Ты думаешь, у нас есть – наше будущее?
- Уверен.
- Мой, Андре, когда я училась в университете, я писала рассказы и даже наша Вера Ивановна, профессор, говорила о моём большом литературном будущем. Несколько моих рассказов публиковались в газете «Вольная Кубань», в Краснодаре. А один, маленький рассказик, про девочку, напечатали в нашей газете «Горячий Ключ».
- Интересно. Ты раньше не говорила мне о публикациях. Значит, ты знаменита? - пошутил Андрей.
- Всё шло хорошо, пока этот дебил не сбил меня… (Пауза.) И вот результат - наркозависима…
- Это не совсем так. Ты больше зависишь от таблеток. А эта болезнь имеет название. Надо посмотреть в Интернете. Посетить сайты на эту тему. Прочитать рекомендации.
- Когда приедем, дашь таблетку, новую. Они мне понравились.
- Уже приехали. Иди и посмотри как там в квартире. Не было ли гостей?
Глория пошла в квартиру. Андрей, как всегда, остался сидеть в машине и ждать её звонка, что означало – можно подниматься.
- Хм, писать книги… Мечта. А что? Может, это и выведет её из этого ада? И Борис говорил о том же: «Найди ей дело». Нужно подумать, как эту мечту воплотить в жизнь.
* * *
Время шло, а вместе с ним и жизнь
ГЛОРИЯ И АНДРЕЙ ЛЕЖАЛИ в постели в квартире, на третьем этаже, которую арендовали в Сочи, куда они приехали два дня назад из станицы Саратовской, где жили в доме, оставленном в наследство Глории после смерти её бабушки. Мать Глории так и жила в том же доме в Горячем Ключе. Часы показывали две минуты первого.
Наступило седьмое апреля. Они не могли заснуть. Андрей получил очередное задание, и поэтому они находились в Сочи. Андрей работал в этой квартире всегда, когда получал серьёзное задание. Во-первых - город большой, во-вторых - если «запахнет жареным», как он любил выражаться, можно будет «смыться» в Турцию. Не нужно виз, оформления документов, а просто приехать в порт, купить билеты на паром и через двенадцать часов быть в Турции, где он может «залечь на дно», вместе с Глорией, потому, что в Стамбуле есть два человека, у которых они могут спрятаться. Адрес Андрей запомнил наизусть и никому, даже своей любимой, не говорил о нём.
- Может, откроем окно, Глория? Ты тоже не спишь? Душно. На улице плюс пятнадцать, а батареи чуть ли не раскалённые.
- Не нужно. С улицы будет доноситься шум.
- Тогда форточку.
- Нет, Андре. Шум меня стал раздражать.
- Тебе нужно подлечить нервы. Иногда ты бываешь противной, раздражённой, возбуждённой. Это от таблеток. Позавчера я с трудом нашёл тебя. Когда я зашёл в комнату, вы, любители химии, лежали кто где. Одна из твоих подруг заснула прямо на унитазе, в окружении использованных шприцов. Шприцы валялись по всей комнате. Я стоял и смотрел на эту драму…
- Драму?! Ты прям, как поэт. Мог бы сказать просто, как полицай: бардак, малину, притон… и всё в том же духе. Но «драму»? Ты начал говорить литературными терминами. Определённо в тебе что-то просыпается.
- Я стоял и смотрел на этих "отключённых" молодых девчат, парней и думал: «Что с ними будет? И будет ли что-нибудь с ними вообще?» И ты на диване. Одна, «отключённая» от всего мира, с распущенными волосами, бледненькая, как ангел, с открытыми длинными ногами. Я стоял и наслаждался тобой, в этом бардаке, где один стонал, другая разговаривала во сне с кем-то, третья делала руками движения, словно хотела кого-то поймать. Ты выглядела такой сексуальной, и таким безмятежным был твой сон, будто передо мной лежала не моя жена «в отключке», а спящая королева.
- Спящая королева! Ты только позавчера заметил это? Твоя спящая королева спит с тех самых пор, когда вышла однажды, счастливой и радостной молоденькой девушкой, не бравшей в рот даже шампанского, из своего дома, чтобы пойти на свою любимую работу и…
Глория снова начала рассказывать, вспоминать, жалеть себя, как и все люди, которым «сломали» жизнь и судьбу. Которым казалось в мечтах, что жизнь могла быть намного лучше, нежели быть прикованным к постели или передвигаться на инвалидной коляске. Она, несомненно, говорила убедительно и красиво; вспоминала, «прокручивала» тот день, изменивший её судьбу. Что всё могло быть по-другому, если бы она прислушалась к словам матери, если бы она почувствовала, что Рекс не выпускает её из дома, потому, что и он чувствует опасность, беду. Но… Андрей, в таких случаях не перебивал её, не останавливал, не старался проявить участие в её размышлениях, не разбирать подробно то утро, утро, изменившее жизнь Глории. Тем более, когда она заводила «старую пластинку» (так называл разборки Глории с самой собой Андрей), так красноречиво это делала. Не доставали его вздохи и мечты ещё и потому, что Глория всегда заканчивала их одним: «Зато я встретила тебя, Андре, мою любовь. Мою награду, после того, что мне пришлось пережить, выстрадать, стать такой, какой я стала. Ты моё – всё. Люблю тебя. Твою душу. Другой бы уже оставил меня, сбежал бы, развёлся, а ты любишь меня – с каждым годом всё сильней, я это чувствую, мой Андре, мой рыцарь, моя звезда. И моя любовь растёт к тебе в благодарность твоей и, соединившись воедино: твоя любовь ко мне и моя к тебе, рождают счастье…»
Такими словами заканчивала Глория свои воспоминания. Вот и сейчас, когда они лежали и не могли заснуть, она повторила всё слово в слово. Андрей поцеловал её и улыбнулся. Никакой обиды, на то, что говорила: «Жизнь могла быть другой», никакой злости на слова, которые другого человека могли бы ранить, заставить принять решение – уйти. Это – любовь. Андрей знал, что сердце Глории и она сама, такая хрупкая, нежная и беззащитная, принадлежат только ему. И он чувствовал большую ответственность за судьбу Глории.
Мать Глории была рада и не беспокоилась за дочь, судьбу которой изменила жизнь за пару минут; но случай, ах, этот случай, всё исправил. И когда Глория и Андрей связали свои чувства браком, мать легко вздохнула.
Мать Андрея, вначале, смотрела на это
