- Извините меня, Василиса 3709, но уровня моего интеллекта не хватает для того, чтобы понять столь тонкую ноуменальную материю.
- Сергей, Сергеевич, а вы иронизируете, - заметила Василиса и затем предложила, - хотите я вас научу тактильному контакту? Это не так сложно, как вам кажется.
- А, давайте, - ответил я, попробовав испытать на практике достижения потомков.
Я уже было ожидал, что Василиса меня сглазит. Но нет, она застыла, буквально погрузившись в себя. Прошло некоторое время и меня неодолимо повлекло самому заняться медитацией. Сначала ничего необычного я не почувствовал, за исключением самой потребности в медитировании. Но спустя несколько минут, которые я отсчитывал у себя на уме, я с изумлением ощутил, как границы моего сознания начинают расширяться с заметным ускорением, пока пространство созерцания не охватило собой всю доступную мне реальность. Я стал буквально воочию во всех красках видеть и слышать, обонять, вкушать и осязать не только сами вещи, как они устроены, но и как они взаимодействуют друг с другом на энергетическом уровне, включая и взаимодействие наших с Василисой сознаний. Вдруг все пропало.
- Ну, как почувствовали? – спросила меня с интересом Василиса.
Я молча стоял и никак не мог отойти от чуда превращения в энергетическое существо. Наконец, я разлепил склеенные губы и, облизав их, прошептал: «Я общался не только с вещами, но и с вами!»
- Да, простите меня. Но это хороший знак, - такое бывает с интеллектуально и душевно развитыми людьми, когда тактильный тип контакта начинает работать на более высоких уровнях общения.
- Можно ли это назвать…
- Телепатией?
Я утвердительно кивнул головой.
- Да, можно. Ну, что ж, а теперь давайте «спустимся с облаков» на нашу грешную землю. Я вас познакомлю с обычной жизнью обычного современного человека.
- Что ж, давайте, - давно пора.
Мое не вполне оправданное замечание моя спутница пропустила мимо ушей.
Мы подошли к одной ничем не примечательной двери, и она открылась в замкнутое помещение. Это был лифт, лишенный всех приспособлений. В нем не было даже терминал набора номера этажа. Только я подумал о том, как мы доберемся до первого этажа, как тут же двери лифта бесшумно открылись и мы оказались в овальном дворовом колодце Института Времени (ИВ). Несмотря на то, что двор был широкий, на его периферии залегли тени от стен здания института, терявшихся далеко в небе.
Я не мог не спросить, где мы сейчас находимся, чтобы проверить свои предположения.
- Мы уже на земле. Пойдемте.
Василиса, фу-ты, черт, чуть не подумал «Прекрасная», подвела меня к пандусу, спускавшемуся вниз под стеной тут же справа от входа. У пандуса нас ожидало объемное авто. Через несколько минут мы выехали по пандусу на внешний периметр здания Института Времени. Моим глазам предстала девственная природа: мы оказались прямо в субтропическом лесу, между пальм, платанов и дубов которого петляла дорога, теряясь дальше в лесной чаще. Над лесной чащей в северном направлении на расстоянии около 30-40 километров, возвышалось гигантское сооружение в виде улья, а еще дальше на востоке громоздились до самого неба два архитектурных объектов, по форме напоминавшие термитник. Но все эти искусственные достопримечательности нового дивного мира уступали в размерах Институту Времени, устремившемуся вверх в заоблачные выси.
- Что это за циклопические постройки? – не мог не спросить я свою провожатую.
- Это коллективные жилища землян или, как говорили в ваше время, многоквартирные небоскребы.
- У нас говорил проще: «многоквартирные дома». Небоскребы были у американцев. Кстати, есть ли сейчас Соединенные Государства Америки?
- На Земле теперь нет государств. Есть Единая Ассоциация Землян. Она является участницей Галактического Собрания.
- Так вы, значит, распространились по всему Млечному Пути?
- И не только по нашей Галактике, но и по соседним галактикам тоже.
- И на Туманности Андромеды?
- Конечно.
- Раз так, то какую роль играет у вас Земля?
- Роль Колыбели Человечества и Заповедника.
- То есть, люди приезжают сюда, на Землю, как на свою историческую Родину?
- Вроде того. Здесь они отдыхают от космических трудовых будней.
- Ну, раз так, то я не сомневаюсь в том, что вы уже установили контакт с иноземными разумными существами. Я прав в своем предположении?
- Да, вы правы.
- Это гуманоиды?
- Есть как гуманоиды, так и не гуманоидные расы.
- Они проживают на Земле?
- Да, конечно.
- Их много? Какие цивилизации они представляют?
- Нет, их немного. Это, в основном, наблюдатели из гуманоидных рас. За более подробной информацией вам следует обратиться в Институт Межпланетной Связи. Рекомендации для такого обращения я дам позднее.
- Куда же мы направляемся?
- Как вы, Сергей Сергеевич, видите, мы направляемся к северной колонии.
- Там есть инопланетяне?
- Затрудняюсь сказать. На месте мы и узнаем.
- Для вас, я вижу, общение с инопланетянами, обычное дело?
- Да, я родилась с этим. Дело в том, что я человек только наполовину отцу. Моя мать была, как вы выражаетесь, «инопланетянкой».
- Из той самой Туманности Андромеды, конкретнее из звездной системы Алксейя с планеты Нану.
- Так вы пошли в маму иди папу?
- В саму себя, - попробовала отшутиться Василиса, но, увидев мину терпеливого ожидания на моем лице, добавила, - я больше похожа на маму.
Так сказав, она вызвало мое искреннее удивление.
- В самом деле. Мой отец тоже удивлялся тому, насколько нануняне похожи на землян. Даже существует старинная легенда, до сих пор не доказанная учеными, что земляне являются потомками нанунян. Они специально отправились в путь, чтобы нас разыскать на Млечном Пути и случайно нас обнаружили в XXI веке.
- В Институте Времени вы работаете как нанунянка или землянка?
- И в том и другом роде согласно Соглашению о Дружбе и Сотрудничеству между нами.
- Как интересно. Выходит, между нашими народами может быть полное взаимопонимание и семейная близость?
- Да. Но я не хотела бы об этом говорить…
- Я вас понимаю. Мы только сегодня познакомились, и вы стесняетесь об этом говорить, так как эти отношения лично вас касаются.
Василиса промолчала, и я не стал продолжать обсуждать эту щекотливую тему.
Так как она была наполовину инопланетянкой, я присмотрелся к ней внимательнее. Василисе на вид было лет тридцать-сорок. Она была довольно красива. Стройная шатенка с плавными формами и правильными чертами лица и серо-зелеными глазами. К тому же она излучала неземное обаяние. Хотя она выглядела стопроцентной землянкой, каких можно часто видеть на просторах России в моем времени, в ней сквозило что-то нечеловеческое. Это нечеловеческое было трудно локализовать на лице в движении глаз, губ. Но оно там невидимым образом присутствовало. Может быть, оно, это нечеловеческое, было вызвано ее заявлением о том, что она инопланетянка. Но оно было ужасно симпатично. Я поймал себя на ощущении, что незаметно подпал под ее очарование.
«И о чем я думаю? = я стал ругать себя, - когда оказался единственно выжившим из настоящего»! Мне нужно было привыкать через силу к новому для себя образу жизни и образу мысли. Подумав, я принял философское решение: «Ничему не удивляться»! Легко об этом подумать, но трудно выполнить на деле. Но тут мои горькие размышления были прерваны остановкой авто: мы подъехали к воротам-сотам человеческого улья.
В течении нескольких утомительных часов я знакомился с обычной жизнью людей будущего, до сих пор необычной для меня как пришельца из прошлого. Многое для меня поначалу казалось непонятным. А то, что я понял в тот же день, сводилось к тому, что жильцы улья, с которыми я общался, не напрасно заслужили такое имя. «Ульичи» произвели на меня удручающее впечатление ограниченных людей, равнодушно отвечавших на интересующие меня вопросы.
С их слов я узнал, что они, как правило, заняты в сфере не материального или служебного, но духовного производства. Что же эти, с позволения сказать «люди», понимали под так называемым производством? Для тех из них, кто еще был молод, - это производство означало получение необходимого для будущей жизни универсального образования. Люди же среднего возраста производили, точнее, вырабатывали «ток будущей жизни». Они занимались тем, что им нравилось делать. Некоторым из них не просто нравится что-то делать, но они с любовью относятся к своему занятию. Любовь толкает их на всякие выдумки и забавы. Это творческие работники.
Большинство из ульичей живут и трудятся на Земле. Меньшинство же только здесь отдыхает, но трудовую вахту несет в космосе. Те, кто работает на Земле, любит проводить свободное время, путешествую по Млечному Пути в поисках личного счастья.
Возвращаясь обратно в Институт Времени из человеческого улья утомленным, я невольно задумался над тем, что в среднем возрасте мы становимся пессимистами и утверждаем, что молодежь уже не так хороша, как в наше время, то есть, мы сами. Почему мы так говорим? И тут я понял, что не только потому, что наше время уходит, и мы не можем вписаться в новое время, которое с трудом понимаем или не понимаем вовсе, но еще и потому что занимаем место старшего поколения, которое впадает в старческий маразм, и уже не можем получить от него подсказку. Сами же мы еще не вполне готовы сами разбираться в жизни без запинки и давать верные советы. Когда же мы, наконец, обретаем такую способность, то те, кто следует за нами, не понимают нас.
В космосе
Не помню, откуда я возвращался, то ли из пионерлагеря на озерах, то ли с археологической экспедиции, домой, но автобус был рейсовый, городской: он останавливался на каждой остановке. Что было за окном, меня мало волновало. Я думал о книге, которую держал в руке. Недавно я с превеликим трудом взял ее в институтской библиотеке, когда там шла инвентаризация книжного фонда. Если бы не она, мне никогда не попала бы в руки эта книга. В салоне автобуса было тесно от набившихся в него пассажиров, но, слава Богу, я уже сидел.
Вдруг я вскочил и успел выскочить из него, - мне показалось из-за спин пассажиров, что я чуть не пропустил остановку для пересадки на другой автобус. Однако, оказавшись в нем, я разглядел, что нахожусь не в своем автобусе. Почему? Да, потому что я вышел не на той остановке, перепутав место пересадки. Стремглав я выбежал из автобуса и побежал за первым автобусом. На удивление он остановился, ожидая меня. Когда я вошел в него, то в салоне уже было свободно, так как целая толпа народа вышла на злополучной остановке. Сев на свое былое место, я обнаружил, что сижу не в своих летних туфлях, а в демисезонных сапогах, и держу в руках не библиотечный раритет, а один из томов популярной фантастической саги Фрэнка Герберта «Хроники дюны».
Меня всегда, мягко говоря, забавляла
