очередной блин в тарелку.
- Надоели твои блины, - говорит Степан, опустив голову, - Пирогов испеки что ль, с чем-нибудь….
- На днях за ягодами собиралась. С ними сделаю, - отвечает она, тихо всхлипнув.
Окончательно расстроенный Степан, уходит обратно в комнату, разбираться, с отказывающимися заряжаться в обойму патронами.
***
Григорий едет на коне в сторону нового дома. В руке ружьё, на поясе охотничий нож с патронташем, крепкий кожаный сапог в стремени, у седла болтается пара выуженных из силков крупных зайцев. Впереди белеют какие-то несуразные ветви, лежащие в опавшей хвое. Григорий подъезжает поближе, присматривается к ним. Нет, это не ветви, это недавно обглоданные кости животного, скорее всего лосёнка, а вон и куски шкуры под сосной с выступающими из земли, забрызганными почерневшей кровью корнями.
Григорий подцепляет мушкой одну из костей, внимательно изучает оставленные на ней следы зубов. Так и есть, волки, очень крупные волки. Но только откуда они тут? Насколько было известно Григорию, в этой местности они не водились. Пришлая стая не несёт ничего хорошего, как и пришлые люди. Григорий пришпоривает коня, пора домой.
Когда подъезжает к лесному жилицу, видит, как жена тащит на спине берестяной короб, доверху набитый белыми грибами. Ольга тяжело двигается, на восьмом месяце надо сидеть с прялкой, а не шастать в поисках грибов.
Григорий быстро подъезжает к радостно машущей ему рукой супруге, спрыгивает с коня, бросив ружьё в траву, снимает с неё короб.
- Ты что творишь то? – сходу ругает он жену. – Не ровен час, разрешишься. Куда рожать будешь, в грибы, хвою?
- За меня не переживай Гриша, я своё дело туго знаю. Когда надо, тогда рожу, - отвечает Ольга. – Хотела тебе супчика сварить и пирожков напечь, вот и пошла.
- Хотела она, - сердится Григорий, ведя жену к избушке. – Чтоб от дома ни ногой больше. Следы волчьи приметил, да не простые, огромные, раза в три больше обычного.
- Да откуда же им тут взяться? Сроду не было.
- Не было, а теперь есть. Может пожар с чащ выгнал али охотники.
- Уж осторожнее, - охает Ольга, садясь на крыльцо. – Оставь грибы, переберу тут, а ты лучше на поляну сходи, там кабаны опять загородку сломали того и гляди пожрут посадки ни картошки не увидим, ничего.
Григорий подбирает ружьё, заводит коня в небольшую, недавно построенную сараюшку, берёт инструмент с жердями, направившись на место аварии.
Часть загородки идущей по периметру большой поляны превращённой в огород, представляла жалкое зрелище. Похоже, кабаны устроили тут некислую разборку, во время которой сносили всё попадавшееся на пути. На ожесточённую схватку указывали капли крови на листьях и траве, вырванная клоками шерсть и вскопанная, будто бороной, земля.
Григорий принялся за работу, убрал поломанные жерди, стал ладить новые. Когда крепил последнюю жердь, до его слуха донёсся не то шёпот, не то шелест, шедший то сверху, то сразу со всех сторон. Григорий замер прислушиваясь к необычному звуку, шёпот-шелест повторился: «Берегись, берегись», - будто говорил кто-то невидимый.
Григорий завертел головой, стараясь найти источник звука, но ничего не обнаружил. Спина покрылась мурашками, а рука потянулась к прислонённому к ограде ружью. В это мгновение он услышал крик Ольги, она истерично звала мужа.
Схватив оружие, и на ходу взводя курки, Григорий со всех ног бросился на помощь. Жена сидела на крыльце, вокруг неё лежали грибы, выпавшие из опрокинутого короба.
- Ты слышал? – дрожащим голосом спросила она.
- Что слышал? – вопросом на вопрос ответил Григорий, прекрасно понимая, о чём идёт речь.
- Голос, - дрожа всем телом, произнесла Ольга.
- Это листья шелестят, - попробовал успокоить её муж. – Осина, наверное.
- Нет. Кто-то сказал, берегись.
Григорий сел рядом с супругой, обнял за плечи, прижал к себе, поцеловал в щёку.
- Прадед говорил, что тут самое доброе место, - сказал он. – Абы где мои предки дома не строят. Значит надёжно тут, крепко. Не стоит бояться голосов, тем более, если они предупреждают.
- Хорошо раз так, - произнесла Ольга. – Не буду бояться.
Весь этот и следующий день Григорий посвятил хозяйству: носил воду из протекавшего рядом ручья, колол дрова, работал на огороде, собирал мёд диких пчёл, а между делом они с Ольгой лакомились грибным супом и отварной зайчатиной. Постепенно странный шелест-шёпот стал забываться, ведь ничего не плохого происходило, жизнь налаживалась. Так прошёл месяц.
- Вот что, милая, - как-то сказал Григорий глядя на опустевший патронташ. – Надо бы по-тихому за патронами съездить, а то ни мяса не добыть, ни от хищника отбиться.
- До областного центра путь не близкий, - забеспокоилась Ольга.
- Туда нельзя, мало ли бесы нас высматривают. К Семёновне заскочу, у неё муж покойник охотником-промысловиком был, после себя чего только не оставил и патроны, и оружие всякое. Выменяю зарядов на кабанятинку и мёд, небось старая, одной картошкой питается.
- И то верно, Гриша. Сходи к ней. И ближе и не откажет она, - успокоилась Ольга.
- Ты Оля дома посиди до моего возвращения, - попросил муж.
Деревня, где обитала Семёновна, была не лучше той, где жил Григорий. Такие же обезлюдившие дворы, такая же мёртвая тишина, а ведь ещё совсем недавно по улицам на велосипедах гоняла разновозрастная ребятня, а на клубной дискотеке молодёжь дралась из-за какой-нибудь пышнотелой крали.
Григорий ехал на коне по поросшей бурьяном центральной улице. Мерно покачивались перемётные сумы набитые подарками для безотказной старушки. Вот и её изба, чистый двор с мелкой травкой, единственный на всю деревню деревянный «аист» над колодцем некогда изготовленный покойным мужем.
- Семёновна! – крикнул Григорий, подъехав к калитке. – Встречай гостя!
Только поднявшийся ветер ответил ему скрипом висевшего на «аисте» жестяного ведра. «Берегись, берегись», - зашептали кроны осин. «Берегись», - вторили берёзовые листья перебираемые порывом ветра. «Берегись», - предупреждал кто-то через дубовые ветви и еловую хвою.
Григорий снял с плеча двустволку, взвёл курки, спешился, привязав вдруг забеспокоившегося коня к забору. Бесшумно открыл калитку, прошёл во двор. Было странно, что никто из домашних животных не подал голоса, ни коза, ни куры, даже вездесущий пёс не вышел встречать гостя по своему обыкновению. Григорий взглянул в открытую настежь дверь сарая и обомлел. Он вошёл внутрь, еле сдерживая накатившие слёзы. Недалеко от двери вперемешку с рваным разноцветным тряпьём, лежали разнокалиберные кости, среди которых белел человеческий череп с рядом вставных железных зубов. В некогда сыром от крови жертв земляном полу чётко отпечатались огромные волчьи следы. Старушка встретила смерть вместе с любимыми козами. По-видимому, услышав их предсмертные стенания, хозяйка бросилась на помощь, но куда ей было справиться со стаей голодных волков. Теперь это были не просто волки, а людоеды, вкусившие человеческого мяса и это, делало их гораздо опасней.
Григорий собрал в мешок останки Семёновны, предав их земле на огороде между грядками картошки и моркови. Забрал из дома патроны и всё, что могло бы пригодиться семье отшельника. Навесив на все двери замки, отправился в обратный путь.
***
Хмурый Барбаросса топтался перед сидящим в кресле Германом, тот затушил сигарету в хрустальной пепельнице, стоявшей на журнальном столике. Босс закинул ногу на ногу, внимательно слушая рассказ Игоря о разговоре с лесником.
- Он либо дурак, либо идейный, - закончил доклад Игорь, пригладив рыжую бороду.
- Когда-то тут много таких было. Даже больше чем группировок, - сказал Герман, - но из всех уцелела только моя. А почему?
Игорь пожал плечами, мол, не знаю, да и пофиг мне.
- Потому что, - продолжил босс, - я вовремя понимал, когда надо сотрудничать, а когда «маслину» в лоб загнать.
- Во-во, точно, маслину, - обрадовался чему-то Игорь.
- Давай Игорёк так решим, если ещё раз тебя не послушает, то сам пойду побазарю. Может, не смотря на то, что ты мой родственник он тебя не уважает.
- Да я его! – вспыхнул Барбаросса.
- Рано! – осёк Герман. – Может мужик цену набивает? К тому же зачем нам лишняя кровь на руках и так не отмыться.
- Хорошо, - согласился Игорь. – Ещё раз попробую….
***
На поляне стоит тягач-лесовоз, «УАЗик» и трактор «Беларусь». Возле большого тракторного колеса в кучу свалены бензопилы, топоры, блестящие от частого использования стальные тросы. Вокруг Игоря скучковалась бригада чёрных лесорубов, он даёт указания, показывая рукой в сторону будущей вырубки.
- Короче мужики, валим отсюда и во-о-он до той горки. И смотрите, чтоб ствол к стволу, абы что не берите, заказчик привередливый, кедры ему подавай, дубы, да сосны мачтовые. Совсем желтуха узкоплёночная оборзела.
Лесорубы засмеялись, кто-то закивал в знак согласия с определением, некоторые закурили самокрутки с вонючей махоркой, но веселье было не долгим, на поляну выехал Степан верхом на лошади с карабином на плече.
- Вы что тут затеяли? – спросил лесник.
Напряжённое молчание не предвещает ничего хорошего, один из лесорубов незаметно для Степана потянулся за торчащим из-за пояса охотничьим ножом, но Игорь остановил его.
Степан слез с лошади, подошёл к Игорю.
- В чём дело Игорь? – обратился он к Барбароссе.
- Представляешь, идём за грибами, а тут такое безобразие, - нагло врёт бородач, - кто-то пилы с трактором бросил. Вот думаем в полицию отнести, может хозяин найдётся.
Среди лесорубов прокатывается лёгкий смешок. Сидящий в кабине лесовоза Сергей ухмыляется.
- Значит не ваше? – показно удивляется лесник.
- Представь себе Степанушка, - Игорь наклоняется к уху Степана. – Не будь идиотом, не тебе с нами тягаться. Назови сумму и не лезь, себе дороже.
Степан напряженно смотрит ему в глаза, потом ничего не говоря подходит к лесовозу.
- Ну, раз не ваше, - с этими словами приставляет дуло карабина к бензобаку, нажав на курок.
Игорь с лесорубами вздрагивают, сидевший в кабине Сергей пулей вылетает наружу, рухнув на землю и закрыв голову руками. Однако вместо выстрела раздаётся щелчок, оружие не заряжено.
- Собирайте манатки и канайте отсюда, - недобро говорит Степан, досылая патрон в патронник. – Это было последнее предупреждение.
Степан садится на лошадь, спокойно удаляется с места несостоявшейся вырубки.
Ближе к вечеру Степан вернулся домой. За накрытым к ужину столом его встретила Маша, и Герман, у ног которого стояла спортивная сумка.
- А вот и хозяин, - от души улыбнулся Герман, поднявшись и пожав руку опешившему Степану.
Не каждый день встретишь в собственном доме главаря местного ОПГ. После кровавых разборок последних лет выжила только бригада Германа, умудрившись уничтожить всех конкурентов в лесном бизнесе. Несмотря на то, что она понесла серьёзные потери, и за это время сменилось несколько составов боевиков, Герман смог возродить её «поставив под ружьё» остатки беспредельщиков из разных группировок, отчаявшихся безработных работяг с разорившейся лесопилки и юнцов из районного ПТУ. Теперь за босса, давшего шанс кому-то выжить, а кому-то подняться, новоиспечённая братва была готова четвертовать кого угодно.
- Ждём, ждем тебя, а ты всё работаешь, - с притворной радостью, за которой чувствовалось явное напряжение, сказала жена.
- Машенька, -
