ИЗ ЖИЗНИ УЖЕ МЫСЛЯЩИХ, НО ЕЩЕ НЕ РАЗУМЕЮЩИХ

нет, является не истинным, ложным. Иногда не истинное становится еще бессмысленным. Но чаще всего бессмысленное находится вне разделения на истинное и не истинное как третий случай, третье значение, неуместное в рамках двухзначной/формальной логики. 
      Ладно, но что будет, если взять религию как сферу/область человеческой жизни, то какие там есть правила? Правила религии – это правила чего? Вот в логике – это правила мышления, короче говоря, мысли. Правила языка – это правила речи, слова. А, правила религии? Это правила веры. Исключение из правил веры есть неверное или то, во что нельзя верить. Нельзя верить или поверить? То есть, это «наложенное вето», приказ об исключении, или объективная невозможность верить? То, во что нельзя поверить в том смысле, что в одно люди верят, а вот в другое никогда не поверят. Почему? Ну, потому что в это не верят, но знают, или и так видно. Но есть то, что не видно и что нельзя узнать точно. Вот в него верят так, чтобы с этим хоть как-то ужиться, приспособиться к его существованию. Правила веры есть то, как жить с тем, во что верят, чтобы в вере был порядок и согласие между верными, и исключение из круга верных всех неверных, их сегрегация и стигматизация. Этими правилами задается то, как представляется объект веры, в кого верят верные, кому они верны.
      Согласно этим правилам веры правоверные или правильные верные (есть еще и неправильные верные – это исключение не во вне, а внутри себя) живут таким образом, а не другим. Правила веры есть знаки избранности правоверных, стигматы их исключительности и метки идентификации своих, себе подобных.
      Важный вопрос: «Носят ли правила веры объективный характер или они условны как интерсубъективная конвенция или соглашение всех верующих»? Объективный характер задается в таком случае фактом наличия существования того, что есть предмет веры. В случае с логикой и языком таким предметом является мир, существующий вне логики и языка. Его наличное существование можно проверить иным способом, чем логикой и языком.
      В случае же с религией, предмет веры нельзя проверить на наличное существование иначе, чем верой и ее языком – текстом писания/описания предмета/объекта веры и правильного обращения с ним. Вот в чем проблема. Естественно возникает сомнение в вере и в истинность ее правил. Свидетельством обоснованности сомнения является наличие множества вер, которые не согласны друг с другом. Защитники веры могут заметить, что существует множество не только вер, но и языков. К тому же есть разные логики. Да, это так. Но сомнительно не существование веры, а предмета веры. Его существование никак нельзя проверить видимым, то есть, человекоподобным или человекоразмерным образом. Что касается логики, то существуют как доказательства существования предмета веры, то есть, бога, так и опровержения этих доказательств. То есть, аргументы логики не аргумент. Что делать? Профессиональные верующие делают то, что делают в таких случаях все апологеты, - они объявляют предмет веры трансцендентным всем средствам проверки, за исключением одного – самой веры. Выходит, обоснованием веры является сама вера. Почему ты веришь? Потому что верю. Интересно получается. Оправданием такого обоснования становится вся жизнь верующих. Поэтому вопрос о проверки истинности суждений веры является логически бессмысленным. Суждения веры носят тавтологический характер. Они суть тавтологии. В веру можно только верить, а в правила веры можно верить на основании их многократного повторения. Другими словами, основание веры – тавтология: верю потому, что верю. А, во что веришь? В то, что многократно повторяю. Выходит, вера в привычку, привычка как вера и вера как привычка, - пример само-референтного и рекурсивного суждения. Привычка – вторая натура человека. Такова природа верующего. Она религиозная. Его нельзя переубедить. Это так же, как переубедить природу. Такой же толк. Бессмысленно и бесполезно. Короче, с ним, верующим, все ясно. Другое дело, что ничего не ясно с самим предметом веры, если подходить к нему с точки зрения науки. Ведь его нельзя проверить, диагностировать его наличие, а тем более, дать его описание, что он представляет, кроме того, что он представляет не себя, а верующих, их желания и представления. Здесь налицо логическая ошибка подмены тезиса, в данном случае предмета или подлежащего веры самим верующим. Это чистый софизм, то есть, по-простому, вранье, а по-научному, ложь. Это относится только к тому, что говорят верующие о предмете своей веры. Тем самым сам объект веры никак не отрицается, но и не утверждается.
      Объект религиозной веры не описывается и не измеряется. О нем можно только вести философские беседы и обращаться с молитвой, а также служить ему. В размышлениях об объекте веры мы имеем дело не с самим объектом, а с его идеей, например, идеей Бога. Тогда как молитва, как принято полагать, обращена к самому Богу и верующие служат именно Ему.

      - Что такое вдохновение? Это когда вздохнул, а выдохнуть не можешь. Не можешь перевести дыхание, - задохнулся, проглотил дух. В этом смысле дух связан с ритмом или пульсом жизни. Жизнь существует на вдох и выдох. Родился и умер – это естественно. Родился и не умер – это не естественно. Сверхъестественно – это не родился и не умер. Но это не жизнь. Что это? Нирвана? Вечно держать это состояние – вдоха без дыхания невозможно для естественного существа. Есть мера существования такого существа. Это мера вдоха и выдоха. На одном дыхании (в духе) существует только духовное существо. Оно едино со всем разным. Мы не духовные существа – мы двойственны, состоим из вдоха и выдоха, из души и тела. Вдохновение окрыляет, но оно мучительно. Требуется выдох, разрядка после зарядки. Это возможно не в вечности, но во времени. Во времени что-то появляется и что-то исчезает, и мы исчезаем вместе с ним со временем. Так устроен мир как место, в котором мы есть. Мы появляемся в нем со вздохом и мы исчезаем из него с выдохом. Что остается? Мир со следами нашего существования на вдохе и выдохе. Если бы можно было задержать зарядку и не разряжаться. Но это невозможно – невозможно стянуть всю энергию на себя, чтобы она крутилась в колесе Я. Требуется отдача. Нужно поделиться с миром тем, что взял. На «взял» появился ты, которого следует отдать обратно. Мы временные хранители или носители духа. Короче: не напрягайся так, чтобы не вовремя перегореть. Не вдыхай много, а то задохнешься. Во всем нужна мера, твоя мера как дух в тебе на время. Пока он в тебе, ты живешь. Но ты живешь лишь момент времени. И все. Нельзя вечно крутиться по кругу. Обязательно будет остановка на том, из чего он состоит.

      -  Не надо пить, но можно курить. Вот я курю. Зачем? Чтобы прочистить дыхание и голову, заострить внимание мысли на проблеме. Водка отвлекает и рассеивает внимание. От нее мутит и все становится мутным и не ясным. Есть и отрицательная сторона курения: от него перехватывает дыхание. Так что можно задохнуться дымом. Дымок – это соблазн пассивности созерцания, отвлекающий от активности медитации. Курение опасно для мыслителя, ибо навевает иллюзии. Курят не философы, а а(ртисты). 

      - Гигиена бытия. Необходимо ничто как продукт процедуры уничтожения или очистки существования от мусора. Является ли Я мусором? Нет. Я не мусор, но санитар бытия, чьей задачей является очищение бытия от мусора. В огне Я сгорает мусор, и бытие очищается в нем. Огонь Я – это работа разумного существа над собой, над своими ошибками при испытаниях жизни. Важно не только писать, но и стирать написанное, если оно не держит само себя, - освобождать место от мусора, от плевел для зерна мысли, растущего в слове.

      - Я не могу написать то, что было бы в формате. Я не заказное существо, а вольная птица. Я большой оригинал и поэтому меня мало кто понимает. Я сам с трудом понимаю себя. Многое во мне для самого себя мне непонятно. Поэтому я думаю, чтобы понять себя. Во мне мышление, мысли производны от того, что варится во мне. Заваривается в моем нутре и продолжает вариться в голове. По натуре я художник, поэт и музыкант, короче, артист, а, вот по сознанию -  мыслитель. Другими словами, я эстет, а не моралист. Как артист я в себе, как мыслитель – я для себя. Таким образом, как складка нутра в сознание я в себе и для себя.

      - Иисус прав в том, что нужно спасаться духом. Но он не прав, что спасение нашел в жертве. Он ошибался. Жертва – это самообман, это ошибка как расплата за то, что он мыслил криво. Его сознание было затуманено религиозным туманом, что заставляло его плутать в мыслях. «Туман, туман. Похож на обман», - как поет один поющий композитор. Для Иисуса дух был туманом. Но дух есть огонь, от которого идет света разума. Разумеется, от огня бывает дым. Из него он появляется. Это мусор познания. Дым – это туман в голове. Он появляется от курения, горения духа. Познание обостряется на контрасте с дымом незнания. Это я знаю, как художник – мастер контраста и светотени: света знания и тени незнания. Жертва Иисуса – это тление на костре, пепел костра души. Не нужно жертвовать. Она не нужна там, где есть работа ума. Жертва – это ловушка в тумане веры. Важно не попасть в ловушку, не пропасть. Как это сделать? Нужно работать головой. Успех не в жертве, а в уклонении от жертвы. Никто не должен пропасть. Это нужно было показать Иисусу, а не служить примером самопожертвования на радость своим врагам и горе своим друзьям, его предавшим. В уклонении от жертвы, чтобы никто не пострадал, призвание человека. Культ страдания – это путь в никуда. Это не жизнь, в смерть. Культ страдания – культ смерти. 

      -  Я особенный учитель. Тот гуру, который терпит рядом с собой другого гуру. При мне можно быть собой, а не похожим на меня.

      - Я заметил, что парное отношение «Сократ-Платон» есть общее место философии. Это ее топос. Это философское место. Там, где оно есть, есть место для философии. Платон является наследием Сократа. Сократ подвел Платона к берегу и сказал: «Плыви»! Платон не поплыл (как пот), как другие ученики Сократа, а переплыл (как плот) на тот берег. Это был берег философии, которая начинается с Платона. Там, где начинается философия, там заканчивается софистика. 

      - Странно, но это так: те, кто определяет сейчас стиль жизни, с кого берут пример, живут прошлым, а не настоящим. Они находятся в настоящем, но живут прошлым. Никто не живет будущим, которого еще нет. Но ведь и прошлого уже нет. Есть настоящее. Оно принадлежит молодым. Но они ничего не смыслят и не понимают в нем. Что-то можно понять, когда оно уже прошло.

      - Философия – ложка дегтя мысли в бочке меда слов поэзии. Она должна быть в меру (мере мерное, умное), с ложку, а не с бочку, - иначе не проглотишь. Философии или правды, должно быть минимум, а поэзии, то есть, вранья, максимум. На другое люди не согласны. Они часто врут и редко говорят правду. Это им понятно. Кашу (ложь) маслом (правдой) не испортишь. Наоборот неверно: кашу (правду) маслом (умаслить ложью) не испортишь. Еще как испортишь. Поэтому философия должна быть, но мало требуется ее для человека. Тогда как поэзией увлекаются люди. Оно и понятно: увлекаются, соблазняются люди