Житие ты наше уральское. Ч.1.

масть. «Потому что на десять девчонок...». Что ж эта- то, как василиск, смотрит? Взгляд какой ядовитый. Тяжелый. С похмелья? Как у этой... родственницы Толстого из «Школы ...»... Муж бросил... Нищенствует... Печень увеличена... Пиявки помогают... Уринотерапия не приемлема... Нет, не нищенствует... Четыре перстня на одной руке... Диссидентка?.. В небытие... «Диссидент» хорошо произносится в туалете. Кощунство... Ни куда не деться- хорошо произносится... С чувством... «Оставим сию пререгативу...» Долг Вовке надо отдать... Наверно, помнит... Пошло как всё!.. Из- за пустяка, а настроение ни к чёрту! Может, забыл... Восемь лет... Многие и не живут столько, а этот... «О тебе, о подлеце...». Помнит, поди, эпистолярий чертов, злопамятен... Такие ничего не забывают, людей только мучают своим присутствием...
 Последним молодцевато заскочил худощавый военный в необычной незнакомой потрепанной форме.
 Огляделся. Увидел Александра и направился к нему.
 -Позволите?-
 Александр молча пододвинулся.
 -Удивляетесь?- военный оказался настойчивым. И пахло от него неприятно. Не стиранным и слежавшимся пахло. И потом. И мокрой шерстью.
 Саня исподлобья посмотрел на того.
 -Чему? Форме, что ли?..-
 -Форме?.. Да, форме тоже... Нет! Я про запах! Чувствуете?! Я вижу: чувствуете... Проклятая война... Я не могу помыться уже второй месяц!  И не стираю бельё! Мне кажется- весь ваш Челябинск пахнет также...- Он возвёл глаза вверх. -Никакой определённости. Везде бардак. Впрочем, извините, у нас его не меньше...-
 Жедяев всё так же молча и выжидательно на него посматривал. Лишь слегка отодвинулся.
 -Это что за войска такие?.. Как стройбат...-
 -Честь имею представиться,- вояка встал, запахнул шинельку. -Ярослав Гашек. Бывший журналист, а ныне вольноопределяющийся славного воинства доблестного Императора нашего Франца- Иосифа!-
 -Ваш билетик.-
 Сквозь печёночную область Гашека просунулась рука контролёра.
 Фантом растаял. Запах остался. Женщина- контролёр осуждающе посмотрела на Александра, надорвала билет и двинулась дальше.
 -Во, блин, дела!- озираясь, с ужасом подумал Сашка. -Шандарахнет так от жары- и поминай, как звали! Ку- ку, Саня! Жил- и нет тебя! И не вспомнит никто, кроме детей и жены! Да этот ещё, Гобсек доморощенный! И отпускные стырят! Как пить дать! Медики и стырят!  Ни стыда, ни совести у людей не стало! Во, блин, дела!-
 Захотелось всплакнуть по себе, родному. Он отвернулся к окну и начал давить из себя слезу. Но мешал до сих пор не выветрившейся запах Гашевской шинелюшки. Может, с «Планеты» хлоркой тянет?  Засвербило в носу.
 Александр чихнул. Громко, на весь вагон.
 Сидящая перед ним женщина в открытом до неприличия и спереди и сзади   платье дернулась. Затем достала платок и, не оборачиваясь, обтерла шею.
 Александр наклонился к ней  и негромко проговорил на ушко:
 -Извините, я нечаянно.-
 Женщина взвизгнула и шарахнулась в проход.
 -Давайте, я вам спину...- промямлил Александр ей вслед. Почти чистый платок зажат в руке. Вид виноватый. Такой реакции он не ожидал. Вагон мгновенно опустел. Даже мужчины вышли.
 -Погодим помирать,- пробормотал Александр. -Сначала всем на Кузнецова, в психушку.-
 Уселся поудобней, анализируя это.
 «Следующая остановка Площадь Павших...»


                                                Владимир

 Ну, и куда я иду?..
 Дороги змеями расползались под мосты, на виадуки, вправо, влево, прямо...
 Оказалось, пути «колёсного» и « безлошадного» Владимира разнятся, как снежинки.
 Остановился. Мозг категорически отказывался просчитывать вариантность пути. Машинально почесал левую ладошку. Поозирался. И, шаркая подошвами, втянулся в ближайшую дорожную «кишку».
 День- ночь... Мост- небо... день- ночь... мост- небо... Мать честная! Это же через Миасс мост! Кривая улыбка идиота приклеилась к лицу. Так, с приклеенной, и дошёл до Дворца спорта.
 «Трактор»- мужик. И Хиддинк- мужик. «И назовут их именами улицы Челябы...» Улицы Гуса Хиддинка, Джона Леннона и «Трактора»... Жаль, что Вагнер Лав не из Челябы...
 Обмелел Миасс. Раньше раки ловились. Вот это отгрохали махину! Давно я здесь не был. «Мегаполис». Да, эвкалиптов не хватает. Обмелел Миасс... «…И дано было человеку три пути: прожить, как надо; прожить, как хочешь; прожить, как получится. И не совпадали эти пути ни у кого из грешных, а только лишь у святых и чистых...»
 Вот и «сад камней». Когда- то мы здесь гуляли. Давно это было. В 2001 году. Или 2002- м…
 Что- то Володьке совсем занедужилось. Искорки стратоскопом плясали в глазах. И не хватало воздуха. Он задышал глубоко и часто, но это не помогло. Кончиться бы где- нибудь с подушкой на полу.
 Остановился, глядя на бликующую воду, навалился грудью на парапет.
 Миасс робко полоскался волнами в гранитном застенке. Сзади, за спиной, угрюмо молчал недоконченный «сад камней». Ни ветерка.
 -Что ж такое- то... Как контуженный...-
 Ржание лошадей и отдалённый гомон заставил поднять глаза.
 Территория у «Родины» сверкала разноцветьем. Двигались какие- то конные повозки. Наяривала гармошка. Крики и смех неслись через реку.
 -Кинушку снимают,- вяло подумал Владимир и вновь склонился над водой.
 Вдруг, будто сократили на работе, очнулся. Понял: он не увидел громады кинотеатра.  Была площадь, вся в красно- синем, а «Родины» не было!
 -Должна быть «Родина»!- уже с испугом подумал он, но головы не поднял- боялся! -Медведь, волчара позорный, довёл таки до ручки своим юбилеем!-
 Потихоньку поднималась злость. И на друга, и на собственную трусость.
 -Должна быть «Родина»! Должна!-
 Он медленно, но твёрдо поднял голову.
 «Родины» не было! Церковь была и трезвонила, а «Родины» не было!
 -Стоп, придурок!- приказал он себе. -Просто ты у  д р у г о г о   моста!-
 Посмотрел налево. Дворец спорта и Торговый центр  маячили, как символы шестой палаты. Мост был тот, какой надо... Не другой...
 Сзади кто- то потянул его за куртку.
 -Барин, дай копеечку! Дай на хлебушко!-
 Обернулся. Безногий нищий на колодках вопрошающе глядел снизу, тряся не чёсанной бородой,  и тянул к нему скрюченную ладошку. Не наш нищий. Не рофедеровский. Скорее, уж конец 19 века...
 Володька машинально пошарил по карманам. Странно. Пальцы нащупали монету. Он недоумённо посмотрел на денежку.
 -Дай!- канючил нищий. -Помолюсь за тебя! Дай!-
 Вовка протянул тому монету.
 -Снимаете что?.. Историческое?..-
 Нищий молчал, в свою очередь рассматривая монету. Поднял глаза на Владимира.
 -Тьфу на тебя, нечестивец!- вдруг произнёс он и бросил монету. -Тьфу!- Слюна полетела на бороду да там и осталась. А сам нищий, перебирая колодками, заелозил дальше.
 Володька обернулся.
 «Родина» была. Без базара. Базара не было. И ржания не было. Были растяжки и афиши. И церковь за спиной «Родины» была. И гранит на той стороне  вновь обрисовался вместо земляного берега.
 Под ногами валялась монета. Вовка поднял её. Полкопейки... «Полушка»... Бросил обратно, вытер пальцы о чужую куртку..
 -Что сейчас на неё купишь?.. Дырку от бублика?..-
 Вспомнил принцип, исповедуемый сытой Ульрикой фон Модус, закапывающей недоеденные косточки в саду, и с силой запнул монету в ближайший газон. Так не доставайся же ты никому! Домой! Бегом, пока окончательно не спятил! К людям! Через Кировку. Там и аптек куча, если что...
 -Опохмелись,-прозвучал умирающий голос Разума. -Стакан пива...-
 Но «стойкий оловянный солдатик» лишь убыстрил шаг. Обогнул Геологический музей, пересёк Труда у табачной фабрики и очутился на Кировке, Челябинском «Арбате».
 -Здесь хотя бы машиной не собьют,- подумал Володька облегчённо.
 -От похмельного синдрома сдохнешь!- мстительно возразил Разум. -Сколько уж случаев было!.. И должок не получишь... То- то возрадуются некоторые! И тело без документов только через месяц родные обнаружат. Если раньше под номерком не закапают... Под «13» или «666»... Как этих... под тобой...-
 Вовку, и без того трясущегося, как в лихорадке, аж передёрнуло: вспомнилась заметка в газете о старом кладбище здесь, у Оперного.
 -Заткнись. Денег нет...-
 -Э- э, милок, это гордыня в тебе сидит! Попроси- любой даст... Невеликие деньги...-
 Навстречу вальяжный походкой майора в отставке шёл Саша Малышенков, потягивая из горлышка холодное «Мастер уральский». То, что пиво холодное- ясно было, как божий день!
 -Вов, привет!-
 Вовка молчал, не в силах проглотить невесть откуда взявшейся поток слюны. Так, с полным ртом, и остановился, молча пожал руку.
 -От зубного, что ли?.. А я тебе пивка хотел предложить... Ну, нельзя так нельзя...-
 -Можно!!!- хотелось крикнуть Владимиру, но он боялся забрызгать Сашку.
 -А я из Публички... Комментарии малых гностиков 4 века к Апполидору Сиракузскому искал. Представляешь, у них ничего нет!-
 Володька кивнул: представляю. Живут же люди... Слюна потихоньку рассосалась и конфуза можно было не опасаться. Он открыл рот.
 -Занесло тебя... куда Захар телят не гонял...15-
 -А чего... 20 минут на троллейбусе... А то третью ночь не сплю. Всё думаю: правы они или не правы?-
 -Может, он мне тоже снится?- уже обречённо подумал Владимир. -Иначе чем   т о т  морок от  э т о г о  отличается? Хотя... пиво- то... вот оно... холодное... пахнет даже... Или только кажется?..-
 -Саша, извини, нельзя мне... Зубы... Тороплюсь... извини...-
 Протянул руку.
 -А, может, ты про малых гностиков чего- нибудь знаешь?- Малышенков ухватил его за руку, с надеждой заглянул в глаза.
 -Нет, про малых я не знаю...-
 -Пойду тогда...-
 Володька осторожно вытянул ладошку из руки Александра. Рука Сашки была теплая, живая... Значица, не морок... Значит, я пока не в клинике. От, Медведь, отольются тебе мои слёзы! Но откуда такая постоянная дуальность во всём?! Как у этих ребят... у Лужкова с Церетели... И Москва, и возможности, и время... Может, и я своего Лужкова встречу?.. Хрущева бы с его малометражками на этого Церетели... У Петра, небось, трубка бы во внутрь курилась, как ручка у ночного горшка конца шестидесятых...
 «Поднебесная». Интересно, а может, и нашего губернатора иногда через дефис пишут? Иначе с чего здесь «Поднебесная»? И теплицы в округе гектарами...
 Хотя... Если так судить по мэру, то вся Челяба  должна ходить с красивыми зубами. И на скрипках пиликать... Или я здесь... как- то... с окончаниями... Может, картофель дешевый должен быть, как у батьки?.. Филолог  липовый... Или войнушку про индейцев снимать?.. Гойко Митич... Студия «Дефа»... «Где третий король?», а?.. Инспектор Вебер... «Натюрлих... я,я!..дас ис фантастиш!»  И как же пороху тогда хватало!?
 Вж- ж- жик! Вж- ж- жик! Чего он метёт? Ни пылинки...
 Поднял голову.
 Сегодня что, соревнование двухметровых дворников? Вся Кировка в яркой униформе. Господи, как при визите Путина!
 -Руки из кармана вытащи. И продолжай движение,- тихо, но твёрдо раздалось за спиной.
 Он, как зомби, подошёл к магазинной двери, но отчего- то вновь разозлился на собственную трусость и резко оглянулся.
 Дворников не было. И говорившего сзади- тоже.
 Шумел книжный «развал». Играла музыка. Не скрипичная. Люди ели мороженное, пили, не смотря на запрет, пиво и улыбались.
 Монмарт... Момпасье...
 Мокасины, Монблан и Монмаранси... Продолжи логическую цепочку...
 -Разрешите...-
 Он посторонился.
 Когда ж я был у «развала» в последний раз?..
 Он решительно завернул в книжные ряды.
 Разум молчал. Сейчас было не до него.

 ...Как всегда, при встрече с ними у Владимира перехватило дыхание. И хотелось помыть руки с мылом.