эти удары силу перемещения своих тел. Тот, который слева, пытался нанести одиночный удар, а правый провел серию из двух - один очень мощный, с шагом, второй - без шага. Мирослав уклонился от всех этих ударов и отступил. Лилиана теперь была слева от него, Рауль справа. Стрелец, стоящий спереди посередине, еще раз рубанул, и этот удар тоже был отбит Мирославом. Впереди были противники намного медленнее и слабее. В двери стоял крестьянин, не имея места продвинуться дальше. Рауль, Мирослав и Лилиана пошли вперед. Они рубили и кололи мечами стрельцов, которые пытались рубить бердышами и колоть кончиками их лезвий, но не могли совершить ни одного удара, который достиг бы цели. Бердыши врагов упали на пол. Тут же рухнули и сами стрельцы с глубокими колотыми и рубленными ранами - скорее всего, уже мертвые. Мирослав, Тобиас и Лилиана бросились добивать раненых. Сзади по избе двигались крестьяне. Три из пяти стрельцов лежали лицами вниз. Вошедшие в избу стали рубить лежащих врагов, чтобы убедиться, что они точно мертвы. Затем встретились с группой, заходившей в среднюю избу. Там встретили только одного стрельца, которого убили.
Мирослав, его товарищи и крестьяне быстро осмотрели территорию внутри частокола, чтобы убедиться, что не осталось живых.
- Написанное ищите! Написанное! - начал кричать Мирослав. - Никаких записей не должно остаться! Так не узнают, кто сделал и зачем! Кто убил! Так помешаем им узнать! Или не будут точно знать! По крайней мере, меньше знать будут! Написанное ищите! Все! И тащите сюда!
Тобиас и Мирослав смотрели, как происходят начавшиеся поиски. Фивея стояла рядом.
- А может, сжечь все? - спросила она, имея в виду сожжение придорожных домов.
- Нет, - ответил Мирослав. - Не надо. Стройка будет. Из Хвостов погонят людей на стройки того, что будет взамен этого. Кто-нибудь может начать опрашивать.
- Так гарантированно все сгорит, - ответила Фивея.
- И что? Из Хвостов пригонят людей на место стройки и будут постоянно опрашивать. Неизвестно еще, но кому-нибудь может прийти в голову такая мысль. Дергать крестьян на случай, если кто-то что-то знает. Нам это не надо.
Рауль, Винсент, Лилиана и крестьяне притащили во двор все бумаги, которые могли найти. В срубах без окон нашелся мешок, в который все это запихнули. Мирослав спросил, есть ли еще мешки. Крестьяне ответили, что есть. Мирослав сказал принести еще два запасных мешка на случай, если этот порвется. Их принесли. Мирослав запихнул два пустых мешка в наполненный бумагами и вручил его Тобиасу. Сказал:
- Ну, пошли. Все уходим.
- Хорошо, - ответил Тобиас.
Отойдя подальше от придорожных домов, разожгли костер и сожгли все имеющиеся бумаги и мешки. Тобиас попросил Фивею и предводителя крестьян, который привел жителей Хвостов ее освобождать, проверить - все ли на месте, не потеряли ли кого. Все крестьяне были здесь, никто не потерялся.
Двинулись дальше. Шли долго. Прошли расстояние, которое составляло примерно половину от расстояния между Болотами и придорожными домами. Фивея и жители Хвостов могли уже дойти до очень изможденного состояния - все они или часть. Мирослав и Тобиас выбрали место, где тропинка потверже. Повели всех в чащобу и сказали остановиться лагерем. Вечером все выспались. Крестьяне и Фивея долго не ели. Это могло их изматывать. Тобиас предложил им идти к Хвостам в сопровождении Рауля. А Мирослав с товарищами пойдут вперед и посмотрят, нет ли впереди врагов.
Перед тем, как отправиться, Мирослав сказал Фивее:
- Ты можешь сказать, что твоего мужа два года уже тут не было, если начнутся вопросы?
- Ну, могу. А зачем?
- Потому что так будет спокойнее. Два года - это большое время. Если вдруг кто-то будет выяснять, что произошло. Если меньше назвать, намного меньше - неделю, месяц, - то могут сказать, что он ненадолго отлучился. Кто-то, кто его ищет, если тебя найдет, может сказать, что будет ждать. Если скажешь, что его нет неделю или месяц. Лучше два года называй. Или три. Если нет никаких препятствий к этому. Нет? - Мирослав имел в виду какие-нибудь обстоятельства, которые помешают Фивее сказать, что ее мужа нет давно.
- И что? Все это так важно? Какая разница? Все равно ведь могут что-нибудь заподозрить. Почему нам надо обсуждать это именно сейчас?
- Лучше правильно все сделать. Можно было бы, конечно, сказать, что его два месяца нет или неделю. Но тогда решат, что он взял чего-нибудь и повез продавать. Лишнее внимание. Не надо.
Решили оставаться в лагере. Жители, остающиеся в Хвостах, начали приносить поесть и теплую одежду.
Во время нападения на придорожные дома, похоже, был убит один из свидетелей, видевших тело мужа Фивеи. Все стрельцы из придорожных домов были убиты, включая его. Но во время нападения владелица Стержевой и Хвостов ни разу не узнала его. Так она и сказала, когда Мирослав и Тобиас ее спросили. Так или иначе, стрельцы из придорожных домов были перебиты. Если удалось перебить их всех - то и свидетель, скорее всего, был убит. Его можно считать убитым. Оставался второй свидетель - его друг, стрелец из войска.
Через два дня Мирослав и члены его отряда оставили Винсента следить за лагерем и отправились к большому начальству в Ярославль. Нужно было наведаться к начальству, стоящему над вырезанными стрельцами и вынудить не разглашать ничего. Затем - к тем, кто судил Фивею. Крестьяне в это время постараются найти товарища ее мужа, который ее заложил, и убить его. Начальству стрельцов надо пригрозить и заплатить, а судившим - просто заплатить.
Четверо бойцов, включая Мирослава, покинули лагерь. Сейчас у каждого из бойцов отряда Мирослава была лошадь. Они скакали верхом. Винсент, в случае необходимости, тоже мог ускакать из лагеря на лошади.
Товарищи нашли одно из мест, где у них была закопана крупная сумма денег золотом и серебром. Часть из этого пойдет на подкуп.
Воины поспали недалеко от Ярославля и утром заехали в черту города. Это место могло стать ловушкой для четверых. Мирослав и трое, находящиеся рядом с ним, были очень хорошо развитыми и могли убежать от представителей власти, находящихся в городе, или прорваться через них в случае нападения, даже если их будет во много раз больше.
Прежде всего отправились не к начальству стрельцов, а к тем, кто судил. Их удалось найти и договориться с ними - сумма была крупная. На следующий день явились к стрельцам, присоединенным к Разбойному приказу. Сотник и его помощник находились посреди построек, где жили их бойцы. Частокола тут не было. Многие из зданий были низкими, часть не имели окон. Над не имевшими окон постройками вились дымки из труб - значит, в них тоже жили. Мирослав и трое бойцов из его отряда прошагали к крупной избе с основательным вторым этажом, стоящей на краю квартальчика, в котором жили стрельцы, присоединенные к Разбойному приказу. В этом здании, возможно или вероятно, находятся сотник, его помощник, а может, и еще кто-нибудь.
Скорее всего, сотника удастся подкупить. Мирослав был уверен, что он согласится договориться - вероятность того, что он откажется, была очень и очень маленькой. А если будет встречено сопротивление, отряд легко сможет покинуть город, оторвавшись от врагов, или прорваться из него… Вот стены крупной избы, где сотник, с очень большой вероятностью, находится, уже близко… Теперь они рядом…
Открыта входная дверь. Тобиас идет внутрь очень быстрым шагом, быстро переставляя ноги, чтобы не давать времени находящимся внутри. При этом он заходит внутрь все же шагом, а не вбегает. Остальные - за ним. Тоже идут, а не бегут. Все движутся стремительно. В комнатке у двери - какой-то простой боец ростом ниже среднего. Лилиана подтолкнула его к стене и стала удерживать. Девушка была сильнее его, очень и очень намного. Рауль встал у дверей, следя за тем, чтобы никто не заходил. Мирослав и Тобиас двинулись налево, в комнату, где принимал подчиненных сотник. Там он и находился, сидел за столом, пил воду и ел жареное мясо и хлеб, лежащий на столе. Справа - его помощник. Мирослав и Тобиас прицелились из пищалей в сотника и его помощника. Потом перестали целиться, взяв оружие одной рукой, стволами вверх. И тут же подошли к сотнику и его помощнику.
- Есть разговор, - сказал Мирослав. - От тебя требуется быть сговорчивым и делать так, как будто никакой информации о происходившем ты не получал, - продолжил боец, обращаясь теперь только к сотнику.
- И что такое? - спросил сотник.
- Придорожные дома южнее Ярославля, - ответил Мирослав. - Ты сделаешь вид, как будто не было никакой казни Фивеи. Никакого приговора ей. Никакого убийства мужа. Его запишут мертвым где-нибудь через полгодика. И еще. Никакого отношения Фивеи к убийствам в придорожных домах упоминаться не должно. И я принес денежек, чтобы оплатить твое молчание. Ну? Твое и твоих подчиненных. И еще кое-что. Дружок одного из стрельцов, присоединенных к разбойному приказу. Тот дружок, который из войска. О нем - тоже никаких упоминаний. Да, именно тот, который видел, как тело убитого мужа Фивеи лежало в доме. Никакого упоминания. Так что?
Сотник согласился.
- И никакого упоминания о тех убийствах, которые произошли там, где Фивею закопали. Один стрелец был убит рядом с придорожными домами. О нем - тоже никакого упоминания. Еще один - рядом с местом казни, на каком-то расстоянии от него. На удалении. О нем - тоже никакого упоминания. Никаких упоминаний. Никаких упоминаний, - повторил Мирослав.
Сотник согласился и на это.
Тобиас и Мирослав достали мешочек, в котором находилась стальная коробка с монетами. В такой можно было закопать деньги, если надо было достать через два-три года, и чтобы внутрь не попала вода из земли. У сотника ушло какое-то время, чтобы пересчитать. Деньги окончательно перешли к нему. Мирослав и Тобиас зашли в крошечную комнатку у выхода. Там у стены до сих пор стояла Лилиана, она держала за руку стрельца, которого схватила. У двери расположился Рауль.
- Я сходил на второй этаж, - сказал он. - Посмотреть, что там. Там никого нет.
- Все.
