иметь детей было последней каплей, переполнявшей чашу терпения, его женщин, и они легко шли на разрыв отношений.
В конце концов, Александр Николаевич познакомился с одной «не избалованной судьбой» библиотекаршей. И, исключительно благодаря тому, что проживали они каждый у себя дома, а встречались только по выходным и праздникам, их отношения продлились около пяти лет. Но прошлой осенью, не истерзанная щедростью своего любимого, она поехала в Италию ухаживать за каким-то больным пожилым человеком и там, вышла замуж за сына этого самого больного.
Это был удар, причем как в прямом, так и переносном смысле слова, ниже пояса! Ибо по первоначальному плану, библиотекарша должна была вернуться через два месяца. Переживал Александр Николаевич сильно, даже похудел, хотя с его телосложением это было почти невозможно.
Вот отомстила, так отомстила! За всех брошенных и обиженных Александром Николаевичем женщин!
Но время лечит душевные раны. К тому же, с недавних пор Александр Николаевич обнаружил, что необходимость в регулярных встречах с женщинами отпала. Нет, не подумайте чего плохого. Как боевой штык, он по-прежнему оставался в сексуальном строю, но по спортивной терминологии, перешел из профессиональной сексуальной лиги в любительскую. Теперь секс для Александра Николаевича был не мучительной природной необходимостью, а эдаким вольным творческим изысканием. Поэтому последние полгода были самыми спокойными в жизни Акимчука.
Время неумолимо движется. Думай об этом или не думай, а отставка была не за горами. Редко кому удавалось, работая в Конторе, спокойно уйти на пенсию. Не удалось это и Александру Николаевичу.
Две недели назад, двадцать пятого августа 2013 года, перед самым обеденным перерывом, его вызвал к себе генерал-лейтенант Лящук. Лящук не был непосредственным начальником Александра Николаевича, но имел в Конторе огромное влияние. Не пойти Акимчук не мог.
Генерал ждал, стоя лицом к окну, курил. Мерно, почти беззвучно работала вентиляция.
- Разрешите?
- Здравствуйте, Александр Николаевич, - генерал повернулся к посетителю и протянул руку для приветствия.
- Здравия желаю, товарищ генерал.
- Давайте пообедаем, где-нибудь на набережной, - загадочно предложил Лящук и положил в карман начатую пачку сигарет.
Генерал был в гражданской одежде, Александр Николаевич тоже.
Дежурная машина подвезла их на набережную в районе пятого причала. Когда служебная «тойота» уехала, офицеры, к удивлению Александра Николаевича, пошли не в кафе речного вокзала, как планировал Лящук, а свернули в лабиринт подольских переулков.
Генерал и подполковник устроились в отдельном кабинете одного из бесчисленных подольских кафе.
- Кофе через двадцать минут, - попросил официанта генерал.
Когда дверь за официантом закрылась, добродушно-расслабленная маска покинула лицо генерала. Взгляд стал острым и сосредоточенным.
- Угощайтесь, Александр Николаевич, здесь хорошая кухня.
- Насчет кухни я не сомневаюсь. Меня смущает уровень секретности.
- Вы правы. О нашей беседе никто знать не должен. Для начала хотел спросить, вы уже нашли, чем займетесь на пенсии?
- Пока нет, а если честно, то даже боюсь об этом думать, - Александр Николаевич взял вилку, нож и стал методично нарезать хорошо прожаренную отбивную. Лящук держал паузу. - Судя по вопросу, товарищ генерал, пришел мой черед покинуть Контору?
- Да, в списке на увольнение по выслуге лет есть ваша фамилия, и потому хочу предложить неформальное продолжение службы. А если точнее, то конкретное задание.
- Ясно, - Александр Николаевич понял, что он оказался на перекрестке судьбы, но думал не долго. - Видимо, это лучший способ не умереть от скуки в моем положении.
- Вот и договорились! С этой минуты вы на задании. Ешьте, Александр Николаевич, а я буду говорить, – генерал по привычке схватил сигареты, но, по какой-то причине, решительно отложил их в сторону. - Еще с советских времен ученые всего мира разрабатывали воздушную геологическую разведку. Представляете себе что это?
- Ну, летит самолет, фотографирует землю, потом данные обрабатывают.
- Почти правильно, но не совсем, - генерал слегка расслабился, так как основная часть работы - вербовка, прошла нормально. – На самолете стоит не фотоаппаратура, а генератор частот и приемник отраженного сигнала. Если максимально упростить, то суть такова - разные частоты по-разному отражаются от земных пластов различных полезных ископаемых и так далее. На основе этих данных геологи прогнозируют залежи тех или иных ископаемых. К началу девяностых воздушная георазведка достигла своего максимального результата около тридцати, процентов точности, в зависимости от глубины залегания. И вот, в одном из киевских научных институтов, профессор Клотенко получил от своей аппаратуры результат девяносто пять процентов. И то, по мнению друзей профессора, эти пять процентов накидали ему недружественные оппоненты. Я сам видел расшифровки тестовых заданий, опубликованные в альманахе академии. Испытания проводили в Первомайском районе Донецкой области. На расшифровках видны не только горные проходки, но и глубина залегания, и тип угля, и толщина пласта, и даже количество метана, залегающее вокруг пласта.
- Ого! На нобелевку тянет! – заметил Александр Николаевич.
- Согласен. Одна загвоздка, Нобелевскую премию посмертно не вручают.
- Ах, вот оно что! – Акимчук стал догадываться о серьезности предстоящего дела.
- Наш отдел по контролю за наукой, конкретно прошляпил этого профессора.
- Каким образом?
- Вовремя не смогли оценить важность открытия. Причем важность не столько геологическая, сколько военная. Профессор успел сделать снимки всей территории Украины на глубину до пяти километров под землю. Я говорил со свидетелем его доклада в Академии наук. Академики застыли, как в немой сцене «Ревизора». По результатам доклада профессора Клотенко, Украина может не только не покупать газ и нефть у России, но и долгие годы сама снабжать оную. Доклад естественно засекретили. А после смерти профессора он таинственным образом исчез из архива академии.
- Ни чего себе!? - Александр Николаевич, чуть не поперхнулся остатком стейка, - его убили из-за доклада?
- То, что смерть профессора не случайна, догадаться не сложно, но, убили его за гораздо более серьезное преступление. Последний регион, который профессор исследовал, был Крым. Его вертолет упал на скалы в районе Фороса. Аппаратура профессора и «черный ящик» сгорели дотла. Аварию еще можно, с большой натяжкой, списать на несчастный случай, но вот незадача, на следующий день полностью сгорела лаборатория профессора.
- Со всей документацией и резервной аппаратурой? – Подполковник вопросительно глянул на генерала.
- Приятно говорить с коллегой, - улыбнулся Лящук.
В дверь постучали.
- Войдите, - разрешил генерал.
Официант принес кофе, пирожные и удалился.
- Анатолий Семенович, - Александр Николаевич впервые назвал генерала по имени отчеству, - а какова моя роль? Нужно проверить финансы этой лаборатории?
- Если б так просто, то мы говорили в моем кабинете. Мои ребята больше месяца роют землю вокруг этой лаборатории. Двое сотрудников лаборатории Клотенко исчезли на следующий день после пожара, причем в прямом значении этого слова. Никаких сведений о месте их пребывания найти не можем. Один сотрудник погиб при пожаре. Допросить удалось только, последнего оставшегося в живых, старшего научного сотрудника Ефимова, но и он позавчера умер. Ефимов работал с профессором со дня основания лаборатории, многое успел рассказать.
- Ефимова тоже убили?
- Нет. Как ни странно инфаркт естественный. Человек потерял практически все, что имел в этой жизни: результаты труда, друзей, работу. Короче, бесследно для здоровья такое не проходит. От Ефимова узнали, что качественный скачек в исследованиях профессор получил, когда связался с одним французским математиком, который занимался формулой отраженных сигналов. Француз, якобы предложил профессору совершенно новую математическую модель резонанса отраженных волн третьей и пятой гармоник. Клотенко пошел на риск и отказался от старых разработок. Он всё начал с нуля. Лабораторию чуть не закрыли, но научные и деловые связи профессора спасли ситуацию. Сгоревший при пожаре лаборатории парень был программист и инженер-электронщик, который на основе новой математической модели излучения и фиксации отраженных сигналов создал программное обеспечение и всю электронику для излучателей и дешифратора. Последнее, что профессор доделал в своем приборе - это эмпирический подбор расположения трех излучателей частот на разной высоте. По словам Ефимова, именно запаздывание отраженного сигнала от разных излучателей на приемник и давало прибору такую невероятную точность. Сам Ефимов отвечал за механику, то есть, подбор и способы крепления деталей и самих приборов, поворотные узлы наклона, амортизацию и гашение вибраций.
- Потому и остался в живых, - заметил Александр Николаевич.
- Почему вы так считаете? – переспросил Лящук.
- К самому прибору он отношение не имел, отвечал лишь за способ крепления и подбор металлов для деталей и корпуса. А какова специальность исчезнувших сотрудников?
- Это супружеская пара. Он геофизик, она геолог. Эти двое имеют непосредственное отношение к созданию профессорского открытия, по крайней мере, к ее научной части. Ефимов сообщил нам, что профессор прекрасно понимал, ЧТО он создает! А потому ввел режим строжайшей секретности. Полную документацию по прибору имел только он. Остальные работали по своим конкретным участкам. Все журналы, видео и фото испытаний хранились в его сейфе. Единственно, что нам удалось найти это квитанции на заказ материалов и деталей, для создания аппаратуры. Они хранились в бухгалтерии академии.
- Про финансовый след часто забывают, - профессионально заметил Александр Николаевич, - а это уже по моей части.
- Нет, Александр Николаевич, это не совсем то. Но я подхожу к сути вашего задания. Пара башковитых парней из КПИ - мои старые проверенные эксперты, посидели над квитанциями профессорских заказов и пришли к выводу: даже из половины этих материалов можно сделать минимум три комплекта аппаратуры, а то и больше. Я понимаю, многие детали вышли из строя в процессе наладки и испытаний, но никаких списаний и остатков материалов мы не нашли. Была кладовая материалов, которая при пожаре не пострадала, но там осталась сущая мелочь. А, по словам Ефимова в лаборатории хранился только один контрольный экземпляр аппарата, который и сгорел при пожаре, второй уничтожен при аварии вертолета.
- Если был третий экземпляр прибора, то его украли?
- Вряд ли. Украсть можно то, что есть в наличии, а третий экземпляр прибора Ефимов не видел, вернее, даже не представлял о его существовании. Он делал много корпусов и деталей крепления, но профессор был невероятно требователен и большую часть отбраковывал. Куда складывали или выкидывали отбракованные детали, Ефимов не знал. Говорит, что когда один
