Тридесятое царство (окончание)

на Землю и, долго и вдумчиво прослушав её, немного успокоил ратников: «Идут не люди – стада. В большом испуге».                                                                                Яр решил оборонять восточную сторону возвышенности кострами да велел приготовить стрелы, пропитанные горючим земляным маслом.
  Теперь оставалось ожидать. Гул всё нарастал, и всякий уже заметил, что с Востока на Запад, гонимые неведомой силой, идут тысячи и тысячи зверей Безлесья.
  - Смекаешь, Светь: открытые места тоже таят свои опасности, - сказал Яр, не отворачивая взгляда от светлеющего небостыка.
  - А ещё Южные говорили: когда подолгу не бывает дождя и здесь высыхают даже болота и озёра, любая гроза с молнией может поджечь траву, и тогда огненный вал губит всё, делая Безлесье чёрным и мёртвым. От этогони зверю, ни человеку не спастись…
  - То верно. Но этих не огонь гонит: ещё зелено…
  Светь не успел ответить. Подошли десятник Лебедей Лежеслав и Радя и сообщили: пропал Рыжень. Расспросили всех дозорных: никто его ночью не видел на ногах. Как сидел ввечеру у костра Соколов, так и уснул. Светь помнил, что Верть спал тревожно, бормотал что-то, но когда Сокол сам устраивался на ночлег и заматывался в накидку от комарья, тот лежал у костра.
  - Пусть не оставят его Светлые боги. Мы же в эту пору искать его не можем, - решил Яр и прибавил. – Вот уж горазд он скрываться по ночам да безлошадно… Может, опять знакомится с какими-нибудь местными чудищами…Эй, делайте костры ярче: тупени идут.
  И вправду: топот приблизился к холму с Дружиной версты на три, но острый взгляд Сокола подвёл его. Впереди большущего стада тупеней, бежавших тесно, с пригнутыми к Земле головами, на людей надвигалось сплошное живое море разного мелкого зверья: буро-светлые безлесные зайцы, длинноноги, по-южному, да дикие полосатые коты, да ещё какие-то мелкие незнакомые зверьки, иные из которых прошмыгнули даже между 

189
костров и под ногами людей так, что можно было хватать руками. Но об охоте никто и не подумал.
  - Что же их так испугало? – удивился Гостомысл.
  - Неужто, дедунь, ты ничего не чувствуешь? Не огонь ли?
  - Нет, внучка, ни зарева, ни гари… А чую я только выликий ужас. Он заполнил всё Безлесье вокруг нас и моё сердце…
  Крик Ворона Тореслава помешал вещуну договорить.
  - Глядите! Бурогоры и большероги!
  - Поджигай стрелы! Ближе к деревьям! Сомкнуться! Совы, Утки, окружить лошадей! – резко отдал повеления Яромир и закричал Гостомыслу едва ли не на ухо:
  - Твоя трава, что родит искры, с тобой?!. Бросай в огонь, или эти великаны растопчут нас!
  Старик прытко побежал к своим котомкам, и когда двухсаженные бурогоры с клыкастыми самцами впереди приблизились к становищу, Гостомысл, Радя и ещё двое из Лебедей принялись бросать в костры сушёную траву, от которой огонь резко взмётывался вверх и давал такие искры, будто швыряли на воздух большие горящие головни.
  Зверьё пошло мимо. Пламя ли их испугало, или просто обходили высокие места, но взгорок со становищем, как камень в мелкой реке, резал надвое сначала стада тупеней, после большерогов и хозяев Безлесья яростных бурогоров. Ратники, не опуская луков и копий, с изумлением взирали на этот неукротимый и иступлённый поток. До сих пор лишь издали и в небольшом числе видели они этих незнакомых на Севере зверей. Теперь же любой мог запрыгнуть на широкую спину какого-нибудь большерога и вместе с ним спасаться от неведомой опасности где-то там, на Западе, за поросшими лесом отрогами Пояса Рода. И если кто отважился бы на это, наверно, злобный зверина  не стал бы бороться с наездником, ибо страхом наполнилась южная Земля, страхом наполнились глаза её обитателей.
  …Топот стал удаляться. Вблизи оказалось, что зверья было не так уж и много. И двигались они не в одну сторону. Теперь, при ясном свете, дружинники увидели, как южнее по высокой траве проходят в сторону гор и другие стада.
  Все облегчённо заговорили. Иные вспомнили, что пора бы и кашу варить, и только Яромир стоял у края взгорка и, недвижимый, размышлял о чём-то. В его опущенном луке догорала стрела с кровью Вия.
  - Яр! – окликнули его. – Опасность миновала! Или хочешь понять, что их напугало?!
  - Об этом нам расскажет Вертислав. Я же считаю, с какого пространства стронулось это зверьё. Верно, по пять десятков вёрст вдлинь и вширь.
  Мало кто задумался над последними словами старшего, потому что, говоря о Верте, он махнул рукой, и все приметили Рыженя, борзо скачущего на низком саврасом коне.

190

  - Так вот кто гнал стада! – воскликнул Гремь. – Вот о ком повести петь!
  Все засмеялись и, ожидая Лебедя-плутяшку, бросили дела.
  Верть приближался, и по осипшему голосу становилось ясно, что он давно что-то выкрикивает, только шум стад на Западе заглушает его.
  - …Братья! Сёстры! Спасайтесь! Они летят! Летят! – и, немного погодя, снова:
  - Они летят, летят! За оружие!
  Уставший конь его, хотя и был не по-северному с уздой на голове, не послушался и у ската встал и жадно опустил голову к траве. Но Верть и не пытался его принуждать и сам бегом ринулся наверх.
  - Летят! Добрые люди, летят! Такие косматые, чернолицые, подобно ёжкам! Только в корзинах да с копьями в лапах! Я от зверья-то уберёгся в логе, а как выскочил, гляжу: летят и прям на меня! Конь добрый, утёк! Да, верно, примчатся следом!
  - У тебя же лук и два десятка стрел, - спросил Яр.
  - Их поболее числом! Да и не поразить стрелой, ежели сидят в корзинах!..
  - Сколько же?
  - Сколь?.. Видел до шести десятков. А трава высокая, может, и до ста.
  - Верно, эти и напугали зверьё, - предположил кто-то из окруживших Вертислава ратников.
  - Сотня «летунов» стронула с места шесть десятков и четыре бурогора да южнее ещё десятка три?.. Нет., хотя и неведомы нам эти чудища в корзинах, но не под силу им испугать такие стада. Как бы они сами от кого-то не спасались…
  С Яром согласились, а Гостомысл прибавил, что слышал от Южных о каких-то кики-марах из Безлесья, которые в плетёных корзинах разъезжают и на лошадях, и на бурогорах, прирученных сызмальства, и даже на больших нелетающих птицах-долгошеях…
  - Как же – нелетающих?! – перебил вещуна Рыжень. – Как же, дедунь?! Я сам видел.
  - Ты бы рассказал, разведчик, куда пропал ночью, - сказал Яр. – А с птицами подождём. Не долетели ещё. Дозор даст знать, и стрел у нас не на одну сотню врагов хватит.
  - Они, может, и мимо пробегут, как зверьё, - прибавил Лежеслав. – А ты ответствуй, почему втайне оставил становище?
  Верть вздохнул.
  - Твоя правда, десятник: втайне. Но я был вблизи, верстах в пяти, не более.
  - Да на что нам разведывать Безлесье? И так всё видно. Не Лес.
  - Не так, Леж, не так. С вечеру я спал плохо, всё духи ночи лезли в мой сон, всё виделись мне чёрные воины, о которых разговаривались у костра Соколов Гостомысл, Яр и другие. И вот во вторую пору ночи пробудился я: какая-то птица вон с той осины ухнула. Пробудился, глянул вокруг, а на Юго-востоке вдруг мелькнула молния далёкой грозы, да пять-шесть
                                                          191
всадников в версте от нас и озарились ею.
  - Ты, наверно, решил, что это и есть тёмная сила? – шутливо спросил Яромир.
  - Нет, брат, поначалу я засомневался. Дозорные-то в спокойствии. А на небостыке ещё мелькнёт да мелькнёт. А они стоят, высматривают чего-то.
  - Да то же горбатые кони! Видели мы их, Яр! – засмеялась Сова Огнеслава.
  - Вот-вот, - заторопился Рыжень. – Горбатые кони. Слыхал я о них. Однако ж ночью – будто всадники. Стоят в ряд и всё высматривают.
  - Отчего же ты не обмылся в роднике?! – удивился Леж. – Всю чёрную ночную муть бы смыл.
  - Верно! Да умываемся мы на заре. Когда водица очистится лучами Солнышка-Дажьбога. А тогда ещё темнота была. И другие меня мысли захватили. Вот разведаю один, как Светислав всегда это делает. Если опасное – дам знать, а нет, так вернусь.
  - Как же ты во второй раз сумел миновать дозорных, и они тебя не приметили? – спросил Яромир.
  - Ползком, ползком. Луны-то не видно было. Пошёл только саженей через сто. А как достиг я этих «всадников», гляжу – пять горбатых коней, а один – обычный да ещё с…уздою, как у Южных. Пасутся вместе. Задумал я поймать этого внузданного да полпоры провозился. Наконец, приманил, запрыгнул, стал возвращаться назад. А тут зверьё пошло. Всё маленькие какие-то, после чувствую, безлесные олени идут кучей. Тупени, значит. Вот, думаю, затопчут. А если с ними скакать, то где ещё остановятся? Верно, гривастени или ещё кто пуганул их. Тут наткнулся я на неглубокий лог. Тем и спасся. А тупени и в лог падали, сталкивали друг друга. Но то ещё не беда. Вот когда пошли следом великаны, конь мой оробел, насилу удержал его.
  - А ты сам? – спросил кто-то со смехом.
  - …И я, друзья… тоже оробел.
  Вокруг засмеялись.
  - Всё, – громко сказал Яр. – Котлы на огонь. Пора застольничать и выступать в путь. А на летунов ещё поглядим: впереди равнина, в которой, по словам Южных, летает большой крылатый Змей. Может, Вертислав видел его детёнышей.
  - Да больше на людей похожие… - прибавил Рыжень и пошёл к своему десятку, радуясь, что озабоченные исходом зверья, старшие более не упрекают его за самовольную разведку.
  «В третий раз ни кострам, ни всадникам – ничему не поверю, - твердил он себе. – Смыкаю глаза и до утра ни с места. Хватит плутать. И Лебедям позор из-за меня…Ни костров, ни всадников…» 
  Не знал шалый Вертислав, что Яромир уже и не помнил ни о нём, ни о его встрече с летучими кики-марами. Он остался на месте, а с ним Гостомысл и Светь.
  - Значит, Аша-Баша пошёл на Южных? – сказал вслух общую мысль

192

Светислав.
  - Ты сомневаешься? Глянь на сбрую того коня: явно чужой. Отбился от… тёмного войска. Эка силища идёт, если столько зверья прогнала с их пажитей…
  - Во сколько ты их исчисляешь? – спросил Гостомысл.
  - Не менее двух десятков тысяч… Да ещё Бродичей вовлекут.
  - Или перебьют… Ты по тем, что Куниц уговаривали, не суди: Бродичи не перейдут все на сторону Аши-Баши. Южные утверждали: добрые соседи, всегда с ними ладили…
  - Может, и так. Вчера к полудню берёжа Куниц должна была разведать движение этих пришлых. К ночи все племена могли уже выставить отряды. А в этот день к вечеру там, возможно, начнётся битва… Что делать, вещун? Помогать братьям или выполнять повеление народа?.. Вот верно же ты предполагал большую опасность. Всё было так мирно, когда выезжали от Родомира, не верилось в беду…
  - Будущее я тебе не предскажу, Ярь, ибо это доступно лишь богам. Да и к началу схватки мы уже не поспеем.  Если у Аши-Баши ратники опытные, большой помощи мы Южным не окажем. А вот куда враги пойдут далее, разорив селения? Не на Север?
  - Четыре Луны сквозь Лес? Нет.
  - Не решай за тех, кто тебе неведом.
  - Тогда поспрошай богов. Ведь ты можешь это!
  - А тебе известно, что таких дней, когда боги позволяют разговаривать с ними, лишь несколько в году? Да и без того ясно, что сила идёт большая, что Южные тоже биться сумеют. Потому схватки будут немалые.
  Яромир пристально посмотрел на вещуна.
  - Кажется мне, ты более заботишься о том, куда Аша-Баша пойдёт после того, как разорит селения Куниц, Выдр и других.
  - Всяк о своём народе прежде мыслит. А ты не ожидай от меня совета. Тебя поставили старшим, не меня. Так что советуйся с лучшими из своих