Тридесятое царство (окончание)

полям. Потому сильно порадовал Куниц подарок Светя – три сотни коней, которые теперь паслись неподалёку, на лесных лужайках. «Разделю лошадей по селениям, и при

282
опасности можно будет уходить к Поясу Рода верхом. А то мы другое придумали: снимаешь дёрн, вырываешь ямку и прикрываешь её как крышкой. Показались Чёрные – каждый вмиг прыгает в такое укрытие, и нет нас. Мать Землю мы потревожили, да уверен, ей теперь в радость укрыть от врагов последних своих детей.
  Меч говорил твёрдо и уверенно, и Светь молча удивлялся тому, как переменился его родственник всего-то за несколько дней: «Яр, отец его, был бы счастлив. Даже не буяра воспитал, не берёжу – явного старшего. Твёрдого, разумного, ретивого».
  Брат продолжал. Вчера на них вышли трое беглых мужчин. Весть их была неожиданной и доброй. Не менее как в двух селениях Барсуков Чёрные держат взаперти мужчин и женщин, что были ранены в Великой битве. Раненых тяжело злобники добили, остальных же погнали за какой-то надобностью севернее и даже позволили лечиться: давали чистую воду, холсты для повязок, а жёрухи-дети собирали им целительные травы.
  - Теперь я уяснил, на что Чёрным пленные ратники. Аша-Баша собирается в поход против наших северных племён и пойдёт туда сквозь Лес Велеса. Значит, взрослые Южные нужны ему для прорубания просеки воинству. Они станут теми же жёрухами, только очень тяжёлый труд предстоит им.
  Светь согласился, что скорее всего так и есть.
  - Но даже не ведая того, - торопливо продолжал Меч, - мы решили отбить этих. К вечеру разведали четыре селения Барсуков, и в двух из них нашли пленных ратников. Где подбирались к детям-жёрухам, которые работали на полях или пасли животину, где сами, будто жёрухи, входили в селения. Один буяр у нас не воротился: видно, попал под присмотр. Попутно семерых Барсуков мы вызволили. У первого селения девочка несла воду да поранила ногу. Наехали два воина и начали лупить её бичами. Так мы их с пяти десятков саженей поразили стрелами и зазвали несчастное дитя убежать. Стрел у нас в достатке. Наладили рудоплавню и всё медное пустили на наконечники. Отыскался и свой кузнец. Ему, как мне, скоро десяток и шесть лет. Кузнецом был его отец, да погиб. Юноша же всегда ему помогал и многому научился. Так что народ Южных жив, и вместе с твоими на воле уже до двух с половиною тысяч. И ещё отобьём в эту ночь раненых ратников, подлечим, тогда начнём нападать не на малочисленные разведки, а на целые становища. Ведь проскакали вы сквозь селение и живы. У Чёрных дозоры пока редкие, потому что уверены: сокрушили всех, опасаться нечего.
  - Здесь, у Белок, ты тоже искал ратников?
  - Да. Но теперь ясно, что все они в селениях родов Регомира, Деремира и, может, далее. Так что застольничаем и – в набег. Мы оставили там своих разведчиков, так что действовать будем не вслепую.
  - Добре, брат. Жёрухи мне более не по силам. Завтра их на полях будут сторожить сотни Чёрных. А в эту ночь ещё можно застать врага врасплох.

283

Сколько ехать?
  - Семь вёрст до первого и ещё четыре до второго селения. Поначалу нападём на Деремирово. Жёрухи сообщили: там до трёх десятков бань и прочих строений набито нашими ранеными ратниками. Если так – их там до полутысячи.
  - Тогда собираемся. Я впереди с вами, позади мои друзья потихоньку подгоняют табун куда поближе.
  - И ещё, Светь, недобрые вести, - говорил Мечислав, когда все разошлись приготовляться к нападению. – Уток нет с тобою. Так вот. Их соплеменник Боеслав умер от раны. Крепкий был ратник, и душа его в Ирий уходила светло, с улыбкой. Передал слова матери-отцу. Жив останусь – перескажу им. А ещё сказал мне, что отдал когда-то метку Лады Радиславе и теперь с Небес будет радоваться на вашу любовь и станет ТАМ молить Рожаниц, чтобы ниспослали вам плодовитость на детей.
  Голос Меча дрогнул. Светь и сам, поражённый этим рассказом, до боли сжал кулаки: «Сколько мук мы на себя взяли. Неужто война – удел юных?..»
  -…Так вот, - договорил Меч. – Просил передать, что ты ему друг-брат навечно, и если позволит Перун, станет он, хотя и бесплотной тенью, да рядом с тобою во всех схватках. А если родится у вас с Радей сын, просил передать ему своё имя…
  - Боеслав… - печально отозвался Светь. – Волю брата своего наречённого исполню… Ему же, ратнику Ирия, теперь место справа от меня. Станем биться вдвоём. Как проводили его?
  - Достойно. И на жертвования не скупились.
  -Пятый из нашей Дружины. Уже пятый…Что прочие?
  - Остальные встали на ноги. Через три-четыре дня попробуют взяться за оружие. Мы раненых оставили в горах. Туда же отправим и тех, кого отобьём в эту ночь и кому потребуется лечение. Надимир с ними. Старик думает поставить меня племичем Куниц, а самому сделаться вещуном, потому что ни одного не осталось в живых. Да я ему возражаю: «Не торопись. Вот отобьём пленных, тогда и выберем достойного…» И ещё, Светь. Вчера ввечеру на Юг мимо Куньих селений прошли пять сотен Бродичей под предводительством Чёрных. Мои-то Бродичей хорошо различают. Это сильно меня озаботило: не на Аркогор ли отправились?.. Худо тогда отцу придётся.
  - Может быть. И отряд Анкероха, Подлинного чёрного мы разбили, и над самим двухголовым позабавились…
  - Да уж… - Меч вспомнил, какой дружный смех у его Куниц вызвало то место в рассказываниях брата, когда Болеслава выкрикнула Кощему: «Брысь, мертвяк!» - Так вот: мы напали на последних. Восьмерых сгубили, да жаль, не пленили ни одного. А то узнали бы  их замыслы…
  - Старший, мы готовы! – окликнули Светя. – Весь табун у края Леса.
  - Трогайтесь потиху. Мы обгоним вас и будем ожидать в версте от селения.
 
284
 
- Добре.
  Светь махнул рукой и подошёл к Заредару.
  - Простимся, мудрый старец. Тебе не стоит нападать с нами. Минуешь вдоль Леса Земли Барсуков, к утру будешь у Куниц. Они тебя знают. А там на Юг вдоль гор.
  - Дорогу я помню. Научился за четыре десятка лет. Не плутал в горах, в лесах…Я обниму тебя, Ярий Светимир. И прощаюсь радостно: много видел народов-племён, да вы – сильнее всех. И мечом, и духом. На вере стоите, как на камне, и не сдвигаетесь. Это мудро.
  - Ещё бы. У воинов Кощего чёрная кровь, у всех прочих людей багряная, а у нас, аркаидов, - алая, как утренняя заря, как моя налобная перевязь. Я дам тебе её в подарок, и ты будешь помнить своих северных друзей.
  - А перья?
  - Укреплю на шлеме. Война предстоит долгая, надо защитить голову.
  - Я не могу дать что-то тебе. Ничего не имею. Только опыт и верность памяти тех, кто спас меня…
  - Ты праведно прожил жизнь и в свой срок с лёгким сердцем, не оставив после себя зла и слёз, уйдёшь в Ирий путём вещуна, мудреца. Что может быть лучше? Это и есть наше земное счастье.
  Меч подошёл с двумя лошадьми.
  - Пора, брат.
  - Да… Боги с тобой, Заредар.
  - Погоди, Ярий. Я всё же дам тебе подарок. Как мудрец. Дам добрый совет. Ты мечтаешь одолеть войско Аши-Баши. Но этот великан тебе не по силам. Бей в сердце, а сердце его – Криведь. Надобно одолеть Криведь. Надобно пробираться в его войско, говорить с Бродичами, убедить оставить зло. Бродичи – Резгунов, Резгуны – других. Вот так одолеть.
  - Да, в прямом бою мне такого великана не превозмочь. В этом ты прав. Но я буду тыкать его изо всех сторон и беспрерывно, пока не обескровлю вовсе множеством мелких ран… А говорить с Отступниками?.. Они сделали свой выбор.
  Старик улыбнулся, пожал плечами и вздохнул. Они обнялись в последний раз и разъехались в разные стороны. Маленькая Дружина Светимира, передохнув немного после дневных набегов, пошла в набег ночной, а старый вещун далёкого народа снова отправился предупреждать разные народы о нашествии тёмной силы.
  …К селению рода Деремира, наполненному теперь чёрными воинами, нападавшие подошли к началу первой поры ночи. Прыткие разведчики Куниц три раза уже подбирались к жилищам, увели из плена семерых подростков и детей и узнали всё, что требовалось. Врагов здесь собралось до полуторы тысяч. Захваченных – раненых в Великой сечи мужчин и женщин – держали на Юго-восточной окраине в хлебнях, банях и живнях, и у каждого такого строения, сменяясь, ходило – сидело – дремало по трое
                                                        285
охранников. Остальные Чёрные к этому времени обычно начинали угомоняться, запирали жёрухов, ставили на выездах из селения дозоры и ложились спать в жилищах и под навесами на повозках.
  Меч предполагал тихо вызволить пленных, убивая только их сторожей, и увести людей в Лес. Со слов детей-жёрухов, которым приходилось носить снедь и питьё своим взрослым, не менее как половина их них могла ходить и чувствовала себя сносно, хотя и пребывала в подавленном самочувствии из-за поражения.
  Светимир же видел, что юные ратники его двоюродного брата не сумеют совершить это дело бесшумно, потому что не обучались подобному. Но вслух ничего не сказал, чтобы не обижать отважных подростков, а наоборот, объявил, что сообща им по силам очистить от врагов полностью всё селение. Ратникам Светя следовало проникнуть на условную границу той самой Юго-восточной окраины с остальным селением и прикрывать Куниц, которым надлежало всем вместе нападать на Чёрных и, спасая взрослых ратников, давать им оружие убитых, чтобы нападать далее большим числом.
  К селению приблизились незамеченными для врагов. Светь в одиночку осмотрел крайние жилища и, вернувшись, дал несколько советов Мечемиру и его подопечным. «Непривычно, - усмехнулся берёжа Соколов. – Будто побывал в Лесу, где всякий миг ожидаешь нападения асилков. И это там, где живут люди…»
  Убедившись, что Куницы полны решимости ратиться за своих отцов-матерей и довольно умело втянулись в селение, Светимир повёл своих к городне. Пробравшись внутрь, Ярии через каждые десять саженей притаивались по одному где-нибудь у стен, огорожения живни., у колодца, держа луки наготове. Как видно, собак Чёрные сгубили вместе с их хозяевами, потому встревожить спящих врагов могли только дозорные, которые сторожили пленных и жёрухов. Расставив своих ратников из края в край селения и догадавшись по небольшому шуму, что Куницы начали своё дело, Светь шёпотом обратился к последнему, с кем остался – Ладославу.
  - Смекнул, друг, чем мы с тобой займёмся?
  - Я тебя давно знаю. Чтоб берёжа Светь, наш дозорный в Лесном и Южном походах, спокойно прятался где-нибудь  в траве, как одичавший кот, на которого мы только что едва не наступили… Не бывать такому.
  - Не бывать. Возвращаемся назад вдоль цепи наших, которые в засадах, и очищаем от Чёрных навесы и жилища, прямо по порядку одно за другим.
  - Я так и полагал.
  - Действуй мечом и ножом. Луком – если кого упустим.
  Они вошли, вернее, мелькнули едва приметными тенями в ближние ворота и увидели перед собой три повозки с чем-то, мальчика-жёруха, дремлющего у костра да лошадиные головы в загоне живни. Светь кинул дровинкой в дитя, и тот, ничего не понимая, встал и пошёл осматриваться. В тёмном месте ему зажали рот и объясняли всё на ухо до тех пор, пока маленькое тело 

286

не ослабилось и сердце не перестало колотиться от перепуга.
  - Где Чёрные и сколько их? – шепнул Лад.
  - На повозках…семеро…или больше… Да два десятка внутри – в родне, в спаленках… Один прямо на столе улёгся…большущий…Неужто вы