падал перед ней на колени и ползал, умоляя. Лера смекнула, что эти все истерики от нерастраченных чувств и тоски по родине. То есть, по тому времени, откуда он прибыл. Она подыгрывала ему в такт:
-- Уйди, сволочь неблагодарная. Ненавижу тебя!
Тут великан начинал рыдать в голос:
-- Лерочка, неужели даже ты не любишь меня?!
-- Нет, не люблю! Я вообще к другому уйти хочу!
Великан неистовой хваткой сжимал ее колени, моля:
-- Кто он, кто?! Скажи, это Дэн?!
-- Не скажу, не твое дело! Пошел прочь! Не хочу тебя!
После этих слов великан наваливался на нее всем своим весом, и диван скрипел и трещал добрую половину ночи. Они даже не слышали возмущенных криков соседа за стеной, когда тот барабанил в стену и просил «приглушить звук».
А утором великан ставал как распятие напротив двери и басил прямо Лере в лицо:
-- Никуда ты не пойдешь. Мне скучно одному. Жена ты мне или нет?!
-- Пусти, меня клиенты ждут.
-- Ну и пусть ждут. Я для тебя важнее. Если уйдешь, пожалеешь.
«Ну, вот, еще этого не хватало. Оружия у него больше нет, но мало ли...»
-- Дай, хоть по телефону позвоню и отложу встречу.
Лера набрала номер клиента:
-- Здравствуйте. Я вынуждена отложить встречу на вечер... Или на завтра... Дело в том, что у меня сейчас невменяемый клиент. Я не могу его оставить... Что?!... Не делайте этого, я прошу вас. Это не разумно... Прыгнуть с крыши всегда можно успеть... Хорошо, давайте поговорим...
Эскулап стоял рядом и внимательно слушал. Он ничего не говорил и не делал, не мешал беседе. Только сжатая в уголке рта сигарета и насупленные, как всегда, брови явно говорили о его недовольстве происходящим. Вдруг, он вытащил одну руку из кармана. Спокойно, почти мягко, отобрал у Леры мобилку:
-- Дай, детка, я с ним поговорю.
Лера удивленно глянула на него, но мобилку отдала. А Эскулап деловым и строгим тоном заявил Лериному клиенту:
-- Слушай, парень, если ты сейчас же не прыгнешь с крыши, я буду считать тебя слабаком и трусом. И прыгай как можно скорее, нам некогда. Мы с женой на заседание опаздываем, а ты ее отвлекаешь... Я – твой новый психолог...
Лера встревожено выхватила трубку:
-- Не дождетесь! Тоже мне, дурака нашли! – услышала она последние фразы клиента. После чего он бросил трубку.
-- Можешь не переживать, детка. Такие, как он, даже прыгнуть достойно не умеют, -- прикуривал Эскулап новую сигарету, довольный своею работой.
Однажды великан признался Лере:
-- Не могу я писать, меня ничто не возбуждает. Музы у меня нет больше.
На что та возразила:
-- А для этого и не обязательно возбуждение. Те, кто так считали там, где ты жил раньше, просто использовали твой талант в целях собственного прославления. Музой должен быть весь мир, а не только страсть, поскольку душа настоящего гения способна вместить его целиком. Мир, такой, какой он есть на самом деле. Он пропускает через свои тонкие уникальные чувства, как сквозь струны инструмента, который выбирает сам. А любовь должна быть только взаимной. Поскольку любовь без взаимности способна вызвать только боль, затмевая весь мир страстью. Как только страсть потухнет, вместе с нею угаснет и талант. Взаимная любовь откроет новые горизонты на небе, где много звезд. Человек должен стремиться именно к ней.
-- Я знал, что ты так скажешь. Ты та, что мне нужна. Я давно тебя искал! Ну, вчера, я просто... подурачился.
-- Ах, ты!!! – Лера рассерженно кинула в его сторону мокрое полотенце, после вытирания тарелок, -- Так ты что же это, меня исследовать вздумал?! Вот я тебе...
-- А ты мне злая больше нравишься!
-- Хулиган!!!
ГЛАВА 29.
В этот вечер Лера спешила домой сильнее обычного. Дэн, странным образом, дал распоряжение ей поделиться со своим подопечным хорошей, нет, даже очень хорошей, замечательной новостью. Это событие должно было повлиять на его самочувствие и вывести из кризиса. Лера просто летела домой. Но, все же, она никак не могла понять своего куратора. Иногда он казался ей благородным, возвышенным и, даже, гениальным. Но, чаще, все же, внушал недоверие по непонятной, едва уловимой причине, мотиву, который сложно скрыть от глаз специалиста-психолога уже с имеющимся стажем и навыками.
Лера ворвалась в квартиру. Эскулап в этот момент сидел за столом, раскачиваясь на маленьком, для него стуле, и пытался что-то сложить. Видимо, получалось очень вяло. Он зевал и всем своим видом напоминал неуклюжего мишку. Лера чуть не рассмеялась, глядя на него в дверях. Тот хмуро покосился в ее сторону, чего, мол, смешного увидела?
-- А у меня для тебя сногсшибательная новость! – звонко объявила она, не дожидаясь недовольного ворчания с его стороны, -- Танцуй!!!
-- Что за новость?
-- Не скажу, пока не потанцуешь!
Лера просто сияла вся изнутри, ей жутко хотелось заставить этого топтыгина «потанцевать». Но новость того стоила.
-- Опять что-то из прессы?
-- На что мне твоя пресса? Это тебя лично касается. Танцуй, говорю!
-- Сначала новость, потом танцы.
-- Нет, мы так не договаривались. Танцуй!
Лера издевательски улыбалась, но от своего не отступала:
-- Ну, чего сидишь, музыку включить?!
Топтыгин хмуро смотрел на нее, не решаясь встать. Хотел было махнуть рукой на все, но любопытство взяло верх:
-- Вот, чертовка... Ну, ладно, смотри.
С этими словами он вывалился из-за стола и начал смешно приседать посреди комнаты. Лера звонко торжествующе смеялась и прыгала рядом. Они «танцевали» пока не запыхались оба. Великан упал на диван, Лера рядом с ним.
-- Ну, все, давай, колись, чего за новость.
Лера достала из сумки свой походной ноутбук. Открыла его:
-- Смотри.
Она нажала на кнопку. На экране вспыхнуло изображение. Парень с вихрастыми золотистыми кудрями в больничной пижаме. Вероятнее всего, он в палате. На лице у него недовольство и несмирение. Он что-то кричит, ругается, требует, чтобы его выпустили. Хватает башмак, стоящий на полу и бросает его в сторону. Вероятно, он попал в камеру, после чего изображение гаснет.
-- Ну, и чего тут интересного для меня? У вас тоже дурдомы есть...
-- Это не дурдом. Смотри еще.
Лера опять нажимает на кнопку. Опять вихрастый парень, но уже не в пижаме. Он модно одет в современную одежду, красиво подстрижен. В руке у него мобилка. Он с кем-то беседует. Говорит спокойно и дипломатично. И тут великан прозрел:
-- Есенин! Чертяка! Жив! Так вот он где прятался... Ну, теперь не уйдет...
-- Тихо, тихо, не кричи. Пока, это тайна.
Но великан не унимался:
-- Вот так новость! И как это ему удалось?
-- Это нам удалось. Наши ребята его из петли в последний момент вытащили. Еще минута и было бы поздно. Вместо него клон оставили. А его сюда, в реанимацию. Еле спасли. У него там еще ушибы головы были и ножевые ранения. Он когда в себя пришел, разговаривать не мог. Мычал только отдельные звуки. Логопеды с ним долго работали. Но он не помнит событий той ночи. Думал, его снова в психушке держат. Когда пришел в полное сознание, давай возмущаться. А мы у него спросить хотели, но он – ни в какую...
Великан слушал внимательно. Потом спросил:
-- А что за ранения, разве он не один тогда был?
-- Похоже, нет. По последним сведениям, там были его фанатики. Они пили, а потом началась драка.
-- Так что ж получается, это убийство?
Лера вздохнула:
-- Похоже, так.
-- Но ведь я сам...
-- Да, ход истории менять нельзя. Но там оставили клон.
-- Что это?
-- Тело, выращенное в пробирке. Его не оживляли. Это просто копия.
Великан поморщился. Ему было тяжело и дико это слышать.
-- Ладно, потом объясню. Тебе это не надо, пока.
С этими словами Лера закрыла ноутбук.
ГЛАВА 30.
В эту ночь не суждено было спать никому.
Лера предварительно позвонила своему подопечному на мобилку, чтоб ставил ужин на плиту и кипятил чайник. У нас будут гости, вернее, гость. Она знала, что великан любит вечерние визиты гостей, тем более, теперь, когда у него так мало знакомых. Она хотела сделать обоим сюрприз.
Они оба ввалились в дом, хохоча и что-то вспоминая. Эскулап в напряжении ждал. Он был в возбужденном приподнятом настроении. На столе ужин давно накрыт, на середине стола – бутылка вина. А вот и гости. Как только он увидел званого гостя, закричал, как безумный:
-- А-а, Сергун! Чертяка! Жив, черт! Жив, баламут!
Тот в свою очередь не скрывая радости, кинулся обниматься. Лера чуть не прослезилась. Понятно, им обоим необходима была эта связь. Ведь кроме друг друга у них больше никого здесь не осталось.
А после ужина великан достал свою потертую колоду карт, которую всегда носил при себе, еще в той, прошлой жизни. Они снова резались в карты, кричали и спорили. Лера хотела уйти в спальню, чтобы выспаться перед рабочим днем, но ей тоже не суждено было спать этой ночью. В дверь позвонили.
-- Тихо, -- зашикала Лера на разошедшихся не в меру игроков, -- Мы слишком шумим.
Она пошла открывать дверь. На пороге стоял сосед с замотанной головой и стопкой книг в руках. Он произнес дребезжащим нерешительным голосом:
-- Простите, у вас литераторы собираются?
Лера растерялась, но ей на выручку поспешил Эскулап:
-- Да, у нас и литературой занимаются. А вы литератор? Проходите, мы чайком вас угостим.
Сосед нерешительно вошел в комнату. Он увидел Сергея, рассмотрел великана и произнес:
-- Просто потрясающе, Есенин, Маяковский, они до сих пор не забыты... Но, молодой человек, вы немного неверно декламируете есенинские стихи. Ведь он писал силабикой. Этот стиль появился в начале двадцатого века и распространен по сей день.
Сергей опешил от неожиданности:
-- А вы кто?
-- Я преподаватель истории и литературы, профессор. Преподавал в университете. Сейчас на пенсии. Но мне очень интересна ваша увлеченная заинтересованность поэзией серебряного века.
С этими словами он вывалил стопку книг на стол. Это были тома Есенина, Пастернака, Маяковского. Лера вздрогнула. Ведь ее подопечному до сих пор не была известна причина перемещения его в будущее. Он мало заботился о ходе истории и по-прежнему думал, что он в гостях. А эти книги могли многое ему открыть. Лера поспешно налила гостю вина. Она рассчитывала, чтобы он забрал книги обратно. Но Эскулап, увидев новые издания своего давнего приятеля, попросил:
-- Дадите мне почитать.
-- О, да, конечно. Я за этим их сюда и принес.
Великан брал пролистывать то один, то другой том. Наконец, дело дошло до его биографии. Он внимательно изучал ее. Потом процитировал строки какого-то советского писателя: «Лили да Оси доконали тебя...». А потом в ужасе вскрикнул:
-- Так что же это получается, он застрелился! От безответной любви...
-- Совершенно верно, -- подтвердил профессор, -- В советские времена было принято считать, что эта мелкобуржуазная идеология, мелочность и меркантильность его, так называемых друзей, воздействовали на его ранимую психику. Он не выдержал и застрелился из-за их непонимания. А сейчас почему-то принято считать, что его убило правительство.
Эскулап негодующе заявил:
-- Ни то и ни другое, хочу вам сказать! Он не так прост, чтобы покончить жизнь самоубийством
