она дружелюбно.
-- Мне некогда, я на работе, -- коротко ответила Лера.
Они обе уселись за круглый стол, накрытый скатертью с бахромой. Лера, не дав противнице одуматься, снова ткнула ей фотографии в нос:
-- Что вы скажите вот на это?
На фотографиях был четко виден тот же тип с оружием в руке. Он находился в комнате, откуда выбежала любовница потерпевшего. На другой фотографии сам потерпевший, а напротив него все тот же тип с оружием, направленным прямо в грудь своей жертвы.
Дама ахнула, прикрыв рот ладонью:
-- Володя, как же так... Не может быть... Так, значит, это – убийство?!
-- А вам было бы легче, если бы он сам...
-- Я, я... Я даже не думала... Он в последние два дня был просто невменяем.
-- Так о чем же вы думали, когда оставляли его в невменяемом состоянии без какой либо моральной поддержки?! Как вы могли с невменяемым ложиться в постель? Разве вы не знаете, что в таком состоянии человек может убить кого угодно? Вам не страшно было... О чем вы думали в то утро, когда оставили его одного?! Или вы рассчитывали, что решающий момент наступит сам собой...
-- Откуда вы знаете такие подробности из моей личной жизни? Женитьба, знаете ли, – дело очень важное, и решать впопыхах его нельзя. В то утро он снова умолял меня бросить Яншина и остаться с ним. Я пообещала, что подумаю об этом и вечером поговорю со своим мужем. Но мне нужно было идти, меня ждали в театре. Я опаздывала. Он запер дверь на ключ и спрятал его в карман. Вообще, хотел, чтобы я бросила театр. Плакал, просил остаться. Я спросила, не хочет ли он меня проводить. Он ответил: «Нет!» Но пообещал позвонить вечером и спросил, есть ли деньги у меня на такси. Денег у меня не было и он дал мне двадцать рублей... – тарахтела без умолку г-жа Полонская, словно рассказывала последние сплетни на базаре.
Лера сосредоточилась на фразах, высвечивающих последние события там, за дверью, до выстрела. Есть противоречия. Она перебила «сороку» новым вопросом:
-- Очень странно, он умолял вас остаться, запер дверь, не выпускал. Требовал, чтобы вы бросили театр. Следовательно, ему было все равно, опоздаете вы или нет. Но он без особых ваших требований позаботился о такси для вас.
Вероника замолчала. Потом что-то хотела сказать в свое оправдание:
-- Да, он был заботлив...
-- И вечером хотел позвонить. Вероятно, он рассчитывал, что встреча будет не последней?
Тут «подследственная» совсем растерялась. Лера стала копать вглубь их отношений. И не только их:
-- Разве он в первый раз предлагал вам бросить мужа и сойтись с ним?
-- После того, как Брики уехали прогуляться в Берлин, на меня сразу же навалился шквал его любви. В последнее время он был просто невменяем. Говорил, что ему страшно и тяжело одному. Требовал, умолял, чтоб я осталась с ним. Он хотел на мне жениться.
-- Похоже, вы не хотели оставаться... Чего же вы ждали?
Дама заерзала на стуле:
-- Нет, ну что вы... Я любила Володю... Он такой страстный... Такой пылкий... Читал мне стихи «Левый марш», потом так страстно и настойчиво обнимал... Но я потому и не хотела с ним сходиться, что боялась его затяжных депрессий.
-- Меня не интересует история ваших свиданий. Меня интересуют события того утра. Вы – прямой свидетель того. И, смею вам напомнить, что за дачу ложных показаний, дают срок. Но, учтите, как вам известно, у потерпевшего всегда было много друзей-чекистов, они вели за ним наблюдение везде, даже в его собственной комнате, при помощи вмонтированных фотоаппаратов...
Лера заметила, как дама побледнела, она была близка к обмороку. Процесс пошел. Но доводить дело до крайности нельзя. Нужно выпытать еще одну вещь. Пуговица на куртке Лериной кожанки снимала и записывала все.
-- Вы смягчите свою участь, если поможете следствию найти и опознать преступника. Иначе вы будете обвиняться в соучастии убийства.
Дама вдруг зарыдала, прикрывая лицо ладонью с алыми маникюрами. В другой руке она все еще держала недокуренную сигарету, сбивая пепел прямо на скатерть:
-- Это не я... – провыла она, вся трясясь, -- Меня вовлекли, заставили, обманули...
-- Кто?! – рявкнула Лера.
-- Это они-и-и... – выла дама навзрыд, потом вдруг со злостью заявила, -- А вот ей, между прочим, полгонорара положено, как неофициальной жене... А мне... только путевка на курорт... А я чем хуже, ведь там и я указана...
«Ну, конечно, сами в Берлин смылись. Тут грязное дело без них сделали по их заказу. Алиби им обеспечено. А на Лубянке никто «своих» не выдаст. Да в те времена никто расследованиями самоубийств особо не занимался. А ведь их было не мало.»
-- Дрянь!... Да заткнись же ты!... – Лера, не помня себя от ярости грохнула кулаком по столу. Вся посудина на столе подскочила от сотрясения. Дама вздрогнула и опомнилась, что сказала лишнее.
-- Это мне знакомый юрист сказал. Я у него спрашивала, -- шмыгнула она носом. Потом окончательно придя в себя, добавила, -- А, вообще, я имею право ничего больше не говорить. Этого человека все равно больше никто не видел и никто не подтвердит, что его видела именно я.
Но всего сказанного Лере было более, чем достаточно, чтобы подтвердить свои предположения. Ей хорошо был известен тот факт, дошедший до наших времен, из-за которого глупые историки не перестают судиться по сей день: кто был настоящей женой Маяковского из этих двух особ, указанных в записке и почему наследство между ними распределили таким неравномерным способом.
ГЛАВА 33.
Лера вышла из дома на Таганке злая и сосредоточенная. Если бы она жила здесь и сейчас в это злосчастное время... Ох, если бы она жила здесь! Ей бы и камеры не понадобились, чтобы вычислить все и всех, и доказать самым конструктивным образом факт убийства. И смелости хватило бы выступить с показаниями на суде. Да и убийства никакого не было бы... живи она здесь. Но нужно было возвращаться в свое время. И, может, там устроить суд?! Но для этого нужны еще факты. А что если, пока она здесь в униформе, нанести еще один визит вежливости. Еще по одному хорошему адресу. Из головы не выходила одна фраза: «Тяжело и страшно одному. Он хотел жениться...» Это что, просто невроз от переутомления и негативных эмоций? Очень странный способ избавиться от него за счет женитьбы. А, может, он все предвидел... Он хотел, чтобы у него появились законные наследники. Но он не предвидел...
-- Прошу срочно открыть дверь! Милиция! – Лера настойчиво барабанила в узорчатую дверь знакомой квартиры. Похоже, хозяева не спешили открывать. В горле у нее пересох комок колючего воздуха. А что, если их нет дома... Как не повезло... Мне!
Но вот за дверями послышалось шуршание. Дверь осторожно приоткрыла знакомая Лере особа. Лера, не теряя времени, пропихнула между дверью и косяком двери руку с удостоверением:
-- Я по поводу убийства на Лубянке.
Женщина в дверях замялась, потом произнесла нерешительно:
-- Как, неужели это было убийство?
-- Разрешите пройти, -- Лера грубо и бесцеремонно толкнула дверь и почти ввалилась в полутемную прихожую.
-- Может, вы пройдете в комнату, -- сразу же предложила хозяйка.
-- Нет, спасибо, я ненадолго. Мне некогда.
Проходить в комнату Лере не было необходимости. Она не собиралась вести допрос. Но ее могли узнать в дневном свете. За дверями комнаты снова послышалось шуршание, и в прихожую вошел мужчина невысокого роста в очках.
-- Что случилось, дорогая? Почему ты не проведешь гостя в комнату?
-- Это по поводу Володи. Говорят, его убили.
-- Я не говорю, я утверждаю. Расследование доказало.
Лера не теряла деловой жесткий тон. В полутьме она увидела, как супруги перглянулись в растерянности. Наконец, после неестественной паузы она почти выдавила из себя:
-- О, боже, какой ужас!
-- Вам было бы легче от факта самоубийства?
-- Нет, но это несколько неожиданно... – вмешался супруг.
-- Что неожиданно? Вы не ожидали, что следствие так быстро докапается до истины? Скажу вам больше, мы на правильном пути. Скоро будет установлена личность человека, совершившего убийство и личность того, чей заказ он выполнял. От последних слов хозяйка неожиданно вскрикнула. А Лера продолжала:
-- А хотите, я вам скажу мотив преступления? Вы не поверите. Это наследство. Наследство и доброе имя, которым его, так называемые друзья, пользовались при жизни. Этим именем можно будет пользоваться еще долгие годы...
-- Минуточку, минуточку, уважаемый, -- запаниковал супруг, -- Уж не хотите ли вы сказать, что это мы грохнули его?!
-- Именно это хочу сказать я – человек из будущего, знающий все, что было здесь и что будет потом! Вы хотели войти в историю... Под белым парусом вплыть, один, как покровитель его, а другая, как его любовница – «друг на всю жизнь»! Нет, вы оба жаждали навеки остаться в ней, запечатлеть свои ненасытные морды, как верные товарищи великого гения. Вы – коллекционеры талантов, собиратели чужой славы и гениальности. Вы, всю жизнь наживающиеся на чьих-то трудах... Прихлебатели... Вас всегда было и будет много... Нет, не переживайте, здесь тюрьма вам не грозит. Но я постараюсь сделать все, чтобы в истории вы остались как негодяи и убийцы. Оба!
-- Минуточку! На каком основании?! – паниковал опешивший от Лериных речей хозяин. Хозяйка при этом не могла произнести ни слова. Она только, молча, стояла с полуоткрытым от ужаса ртом. А Лера выкрикнула, не помня себя:
-- На основании романов Агаты Кристи!
С этими словами она пнула дверь и выбежала на улицу.
ГЛАВА 34.
Домой Лера не торопилась. Ей хотелось провернуть еще кое-что. Ведь не может же быть такого, чтобы все было вот так не справедливо. Она хотела дождаться ночи и повидаться еще с одним человеком.
Борис не спеша шел по улице. Уже смеркалось, но его одинокий осунувшийся профиль Лера узнала издалека. Она узнала бы его из тысячи. Этот арабский нос и взгляд его огромных «конских» глаз. Он неторопливо подошел к собственному подъезду, и хотел было отворить входную дверь. Лера неслышно подошла сзади. Она не хотела беспокоить резкими движениями человека, который и так находился в смятении чувств после случившегося. Отпечаток перенесенной трагедии был заметен на его лице. Лера осторожно тронула его за плечо:
-- Можно вас... Это я – Лера.
Писатель обернулся и удивленно глянул на нее:
-- Лера?... Как вы здесь оказались? Я вас так давно не видел...
-- Это долгая история. Просто нашелся мой муж и забрал меня. Но об этом я расскажу потом... Сейчас не это меня волнует.
-- О, вероятно, вы тоже уже знаете, что произошло... Вы ведь были у него домработницей...
-- Совершенно верно. Именно по этому вопросу я здесь и нахожусь. Я хочу знать...
От неожиданной встречи в потемках Борис не сразу увидел в ее руках милицейскую фуражку, которую Лера сняла предварительно и теперь теребила, волнуясь. Не сразу он обратил внимание на ее одежду.
-- Вы хотите знать, мог ли он сам сделать это. Вот мой ответ – нет! Это убийство, я больше, чем уверен. Мало того, это убийство эпохи. И я собираюсь заявить об этом на суде.
-- У вас есть доказательства? – изумилась Лера.
Борис замялся:
-- Нет, но я знаю, что это так.
-- Вот это-то и плохо, что доказательств нет.
-- У
