ТЕЙА (Киносценарий фильма-катастрофы )

”Где твои ребята? Вудли, дорогой, где твои орлы? Ты должен помочь мне!”
- Бобби, ты язык этой страны помнишь? – спросил, смеясь Вудли.
Президент снова вбежал в палатку, где собралась  его маленькая армия. Вудли пошел следом, включив аппарат перевода, и надел наушники.
- Вы разработали план операции? - спросил уже на родном языке начальника штаба.
- Да, господин президент.
- У вас все готово для завтрашнего выступления?
- Да…, то есть, нет, господин президент.
- Что???
- Не готовы солдаты. Все они нового набора, и им не хватает опыта.
- Вы проводили учения на базе наших союзников! С вами занимались инструкторы!
- Да, господин президент... Но этого недостаточно...
- Недостаточно? Техника готова? Я купил вам тонны оружия у наших друзей. Стрелять умеете?
- Да, господин президент...
- Значит так. Утром раздадите наркотики вашим бойцам для поднятия боевого духа...
- Не понял... Что?
- Что? Героин, вот что - и в бой! Завтра утром Верховный главнокомандующий, то есть я, отдаст вам приказ, и вперед!
Тут вышел из этой шеренги пожилой генерал. Он прямо обратился к президенту,  без страха глядя ему в глаза.
- Господин президент... Мой батальон не перейдет границы...
- Почему? - взревел президент.
- Потому что наши родственники живут там, за этой рекой. - И он показал в сторону границы.
- Наши братья, сёстры, наши матери живут в том поселке, и мы не будем стрелять в них!
- Предатель! - взвизгнул Бобби. - Расстрелять! -  Он повернулся к начальнику штаба.
- Арестовать и расстрелять. Чтобы другим неповадно было!
Начальник штаба снова почесал затылок, грустно посмотрел на стол. Мухи безнаказанно садились на еду, с такой любовью и вниманием  приготовленную к приезду дорогих гостей.
- Арестовать арестуем, а расстрелять не можем, - рассудительно ответил он.
- Почему?
- По уставу не положено. Расстрел допустим только в военное время.
- Болван, военное время уже наступило!
- Только завтра утром, после вашего приказа.
Президент осмотрел свой штаб. Поправил галстук и уже спокойным официальным голосом произнес:
- Завтра вы получите мой приказ, и с Богом! Родина ждет своих героев и вашего подвига.
- Слушаюсь, господин генералиссимус… простите… верховный главнокомандующий, - произнес начальник штаба и вытянулся по струнке, отдавая честь.
------------------------------------------------------------------------------------------

Клип.
Они снова поднялись в воздух. Вудли посмотрел на Бобби. Сначала тот был взбешен, потом, вспомнив что-то, озорно оглянулся в сторону границы и захохотал.
Он смеялся долго и без остановки, вспоминая свою оплошность. Смеялся, как нашкодивший ученик, забывший урок, но вышедший из положения. Хохотал над ними, над собой, над этой страной, искренне получая удовольствие. Стучал обеими руками по подлокотникам, качаясь, как маятник и вытирая слезы…

Он играл в этого президента, шел по краю и получал ни с чем несравнимый кайф. И теперь просто гомерически хохотал, ощущая каждое мгновение этого полета в своей должности, которая дается лишь единицам на этой земле. А он и был тем самым счастливым избранником! Поэтому и ликовал напоследок...
-------------------------------------------------------------------------------------------

Они снова находились в президентском дворце. Бобби пил вино и не пьянел. Его глаза наливались каким-то дьявольским огнем. Иногда он вспоминал свой конфуз перед армией и, всхлипывая, снова начинал смеяться.

Вудли решил, что пора заканчивать.

- Бобби, - сказал он, - ты отменишь приказ, и никакого наступления завтра не будет.

Президент как-то сжался от этих слов и жалобно посмотрел на Вудли. Это был взгляд ребенка, у которого отобрали любимую игрушку. Дикое, звериное сожаление, как у той собаки, которой показали кость, дали ее понюхать, а потом отобрали.

- Почему?... Вудли, почему?
- Это приказ, - спокойно ответил Вудли.
- Нет… Невозможно…
И все же он попытался.  Вылил прямо на пол остатки вина из бокала Бобби и сел напротив.
- Бобби, не будь придурком, - начал он. - Мы тебя не увольняем, но ты должен выполнить приказ.
- Нет! - Бобби подскочил и как будто вывернулся из цепкого захвата разведчика. - Нет! Машина уже запущена! ... Ты не понимаешь… Пусть я здесь чужой и родина моя далеко, за океаном. Все равно! Я полюбил эту страну, этот народ! Я хочу сделать этих людей счастливыми. Я верну им их земли, восстановлю справедливость, объединю семьи. Теперь они не будут смотреть через  ту реку в надежде увидеть вдалеке мать свою или брата...

Он говорил, как искуситель, как дьявол. И если бы перед ним был кто-то другой, он легко  смог бы его убедить...

- Вудли, ты помнишь, как мы стояли тогда на баррикадах вместе с тобой? Люди зажигали свечи, пели песни. Помнишь, как ночью перед зданием парламента было холодно. Тысячи людей стояли рядом. Они держались за руки и смотрели на меня. Какая-то женщина подошла, сняла свою теплую шаль и накинула на меня... На нас... И так под этой шалью мы с тобой вдвоем простояли до утра, а потом жаркое солнце и тепло... И победа...
- Мы арестуем завтра все твои счета в странах, где ты их спрятал от нас, - сказал Вудли.
- Нет! - Бобби отпрыгнул от него в сторону и как-то обмяк.

Он сел на стул, покачиваясь.

Молча смотрел куда-то вдаль, сквозь эти стены и мысленно был где-то далеко отсюда. Его глаза снова начали наливаться кровью. Он не был пьян. Он был на пике своего возбуждения, и временами казалось, что он обезумел.

- Мне наплевать на эти деньги. Наплевать на своих родственников, которые, как пиявки, присосались ко мне. Я никогда не знал, что их так много... Мне наплевать на этот жалкий народец... Ты не понимаешь... Завтра... Я сяду в танк. Махну рукой и пойду воевать. Тысячи людей, увидев это, пойдут за мной, будут стрелять и убивать. Убивать своих соседей, друзей, родных... Они будут идти за мной, за своим президентом, которого избрали и теперь будут за него умирать... Это… вершина блаженства!... Тебе не понять... Ты никогда не был здесь, наверху, и не знаешь, что это такое... За это можно отдать все... И пока я президент и генералиссимус… то есть, главнокомандующий... Мне наплевать на ваши приказы!

Он обезумел. Теперь уже ничто не могло помочь ему и спасти этого маленького монстра в его маленькой стране. И теперь Вудли уже не было его жалко...

- И даже если мои снаряды завтра не полетят туда, на ту сторону, они все равно разорвутся!
Перед его глазами мелькнула вспышка света. И все...

Это был конец... Конец маленького человека и большого гения... Маленького Наполеона, так и не успевшего стать Императором…

Вудли проверил пульс у бывшего президента, спокойно спрятал свое оружие в карман и удалился…

- 17 –

Он ждал связного в условленном месте. Условленное место – это уютное кафе в самом конце набережной.

Время на часах 10.00 утра, перед ним стояла чашка кофе.
Люди просыпались, и улица постепенно заполнялась прохожими.

Воскресенье - почему бы не выспаться и не провести время дома с семьей, с детьми. А эти все куда-то торопятся и даже сегодня не дают себе покоя…

Но теперь он смотрел по сторонам и не понимал, что происходит. Какое-то волнение было на лицах этих людей, они неслись по набережной, а вдалеке был причал, где стояли корабли, и там собралась огромная толпа. Люди кричали, забегали на корабль. Тот, наконец, загудел и быстро начал уплывать в открытое море. Над головами пролетели самолеты эскадрильи.
- Совсем с ума сошли? – вслух сказал Вудли. – Летать над городом!
Он вошел в помещение бара, где работал телевизор, надел наушники переводчика и уставился на экран.
- Ах, мерзавец! Ну, Бобби!
- Что? - переспросил его бармен, наблюдающий с волнением за экраном.

Последние слова Бобби: “И даже если мои снаряды завтра не полетят туда, на ту сторону, они все равно разорвутся”.

На экране шел репортаж с мест сражений. Танки переходили границу, и горная долина огласилась залпами взрывов. Артиллерия сносила маленькие горные поселки, словно то были домики из картона.

А они и были из картона. И только он один знал, что эта война нарисована. И смонтирована она на канале маленького гаденыша, сынка Бобби.

- Это монтаж! Кино! – вскричал он на все кафе.
- Это война, дорогой. Стреляют боевыми. Какой монтаж?
Он уставился на бармена.
- Посмотри, сейчас этот танк взорвется и упадет в реку…
И, действительно, танк упал в реку.
- А ты откуда знаешь? - удивился бармен.
- Знаю-знаю, потому что один идиот мне уже показывал это кино, - сказал Вудли, глядя на экран…
- А вот эта война уже настоящая! - воскликнул Вудли. – Сначала провокация – потом война…
И уже пошли кадры той настоящей войны. На экране мелькала картинка, которая не требовала перевода. Новости показывали запуски боевых ракет и репортажи с мест бомбардировок. Две ядерные державы столкнулись лбами в небе и на земле, и теперь тяжеловесы опустошали свои арсеналы.

И можно было не смотреть телевизор…
--------------------------------------------------------------------------------------------

Клип.
Вудли вышел на улицу. Его кофе стоял на столике, там, где он его оставил.
Он сел и обреченно смотрел по сторонам.
Город бомбили. Набережная покрывалась воронками, и люди, обезумевшие от ужаса, падали в них, мчались к кораблям и лодкам…
Самолет пролетел над набережной и скрылся в дымке утреннего тумана. Вдалеке, где только что плыл  в море огромный лайнер, возникла большая воронка и потом яркая вспышка ослепила глаза людей. Море вставало стеной, и над ним поднималось яркое облако, как огромный огненный шар. Как восход неизвестного солнца над этой планетой. Оно поднимало свой яркий диск над морем, освещало своим немыслимым блеском небо и горы, и эту набережную и потом исчезло на мгновение. И вдруг яркий огонь устремился от этой ослепительной точки во все стороны, и теперь уже ничто не могло воспротивиться этому блеску и огню, и дьявольскому жару. Вудли сидел и заворожено смотрел, пока пылающий диск не накрыл собой это кафе, и набережную, и весь город. Поднялся высоко в горы. Озеро, которое еще вчера так мирно покоилось на самой вершине,  закипело и, огненной водой пролилось из чаши своей, и не смогло погасить пламя и безумие на планете…
--------------------------------------------------------------------------------------------

Клип.
Солнце вставало над морем и своими ласковыми лучами освещало  остров. Причудливые растения помахивали на ветру огромными ветками.

Словно здороваясь с красным горячим светилом, благодарили его за то, что оно есть,  за его свет и тепло,  за новый день, который оно не забыло с собой принести. И в благодарность за такую трепетную встречу этот день наступил.
Было еще очень рано.

На пляже не было ни души. Только Леонид стоял на песке и смотрел на восходящее солнце. Медленно сбросил с себя одежду, вошел в воду и поплыл. Он плавал, нырял, не замечая никого.
- А ты хорошо плаваешь! - окликнул его женский голос. Валери была в купальнике, тоже вышла к морю и уже плыла навстречу.
- Не боишься подводных чудовищ? – серьезно спросил Леонид.
- Но, ты же мужчина, значит, защитишь меня, - ответила она. Засмеялась и нырнула. Она тоже очень хорошо плавала, и он с трудом мог за ней угнаться.
- И все же, если на тебя нападет какая-нибудь тварь, я вряд ли смогу помочь, - попытался он напугать ее или избавиться.
- Ты прекрасно знаешь, что на берегу стоят специальные установки и своей вибрацией отпугивают хищников… Или я тебе помешала? Свидание с солнцем! Ну, как же я не