народ, но уже полностью спаянный с ним, а остальные пусть живут, как знают. Хотя вряд ли ему было все равно, что будет с этими другими, и он захотел показать отрекшимся от него, насколько они не правы. Примером и укором им должен стать новый народ, созданный под личным руководством Бога-творца. Казалось бы, чего проще для создавшего все неживое и живое во Вселенной?
Аврам принял условия и, взяв жену Сару и сына брата своего Лота, имущество, слуг, отправился в странствия. Судя по его маршрутам (Палестина, Египет), Аврам был типичным кочевником-скотоводом (Бог так и не проникся симпатией к земледельцам). Бог не торопил события, присматриваясь к нему, к его верности. Аврам год за годом, везде, где бывал, ставил жертвенник своему Господу. И настал миг, когда Бог вознаградил его – старика – потомством, тогда же видоизменилось имя старца – Авраам, а также пообещал его роду земли «от реки Египетской до великой реки, реки Евфрат» (Б.15;18),. Учитывая размеры планеты, созданной Богом, кусок не очень большой, но если планировалось сформировать народ-светоч, народ-пример, то размеры территории не принципиальны. Главное – исход эксперимента. Кроме того, Бог потребовал от детей и потомков патриарха особого знака, отличающих мужчин его «духовного ордена» от других – обрезания («Обрезайте крайнюю плоть вашу: и сие будет знамением завета между Мною и вами» - Б.17;11). Требование странное для Вседержителя и создателя всего Сущего. Какое-то мелко-хирургическое, вроде тавра. Впрочем, это дело вкуса. За исключением одного – это очередной этический и психологический штрих к портрету Бога – ему нужна была жертва на крови.
То, что пропасть между людьми и Творцом была не случайной, свидетельствует знаменитая встреча Авраама с Троицей. Вот в облике трех мужчин пришел к Аврааму сам Бог. Хозяин приветливо встречает гостей, выставляет угощение. Гости едят и в беседе предрекают пожилым Саре и Аврааму рождение сына. Затем троица направляется к городу Содом, который решено уничтожить. И тогда происходит удивительный диалог между простым пастухом и могущественным, готовым даровать ему сына, почет и славу, Богом. «И подошел Авраам, и сказал: неужели Ты погубишь праведного с нечестивым… Судия всей земли поступит ли неправосудно?» (Б.18;23-25). Но разве Бог, обрушив потоп на землю, разбирался, где были праведники и виновные? Да, была оставлена в живых семья Ноя, но ради дела, а дети в других семьях, чем были хуже детей Ноя? Бог, возможно, указал бы Аврааму на его место, но больше почитателей у него не было, и пришлось ради Эксперимента идти на уступки. «Господь сказал: если Я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу все место сие. Авраам сказал в ответ:… Может быть, до пятидесяти праведников не достанет пяти, неужели за недостатком пяти Ты истребишь весь город? Он сказал: не истреблю, если найду там сорок пять. Авраам продолжал говорить с Ним, и сказал: может быть, найдется там сорок. Он сказал: не сделаю того и ради сорока. И сказал Авраам: да не прогневается Владыка, что я буду говорить: может быть, найдется там тридцать? Он сказал: не сделаю, если найдется там тридцать. Авраам сказал: вот, я решился говорить Владыке: может быть, найдется там двадцать? Он сказал: не истреблю ради двадцати. Авраам сказал: да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды: может быть, найдется там десять? Он сказал: не истреблю ради десяти. И пошел Господь, перестав говорить с Авраамом…» (Б.18;26-33).
Этот диалог есть величайший гимн Человеку, как существу моральному. Причем, человек давал урок морали Богу, технически такому могущественному! Шаг за шагом мудрый пастух загонял Господа своего в ловушку нравственной дилеммы: а если в городе найдется хоть один праведник? И когда Бог понял, куда клонит «раб божий», то, прервав разговор, поспешно пошел прочь. И хотя Авраам вступил в соглашение с Богом, но разговор с ним показал, сколь тверды были его моральные принципы, если даже обещание долгожданного сына не затворило уста Авраама и не помешало заступиться за чужих ему людей. И еще: откуда он мог взять эту мораль? Только от людей, от тех мест, которые Бог заставил его покинуть. А рожден был Аврам в городе Ур, что находился к югу от Вавилона. Вероятно, там жили потомки строителей вавилонской башни, так желавших напрямую пообщаться с самим Богом и задать тому неудобные вопросы…
Ну и как это все мне понимать? А следующий параграф был озаглавлен вообще «оригинально»:
Еще один грех Бога
Рядом кто-то карандашом приписал: «А что есть грех?» Значит, Иван кому-то давал читать. А мне ведь не дал! Сразу почувствовал себя Эльзой. Ладно. Итак, что есть грех? Я подумал и сформулировал: «Нанесение ущерба другому». Еще подумав, добавил: «…и своей личности». Успокоившись на сем, продолжил чтение.
Конфликты Бога с Человеком подталкивали Творца к одной принципиальной мысли: если Он хотел, чтобы его не только боялись, но и уважали, то Он должен стать существом моральным. И Бог принял вызов. Он решил доказать людям, что Он морален! Однако, пытаясь утвердить свой авторитет среди людей, Бог проявил те чувства и свершил те деяния, которые характерны для деспотичной власти. Отсюда типичные для авторитарной личности умозаключения. Как можно бороться с аморальностью? Ну, конечно же, строгостью! Причем, строгостью беспощадной. И вот, прослышав о погрязших в разврате жителях Содома и Гоморры, решил вмешаться и продемонстрировать людям свою праведность. («И сказал Господь:… Сойду и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, восходящий ко Мне, или нет…» (Б.18;20-21). (Замечание в скобках: «сойду и посмотрю» - как-то странно это для Всезнающего, каким его подают верующие). Инспекция закончилась уничтожением этих городов со всем населением, включая младенцев. Ангел дал знать о готовящейся акции лишь семье Лота. Но не спаслись зятья Лота, ибо «зятьям его показалось, что он шутит» (Б.19;14). При бегстве из города погибла и жена Лота. Итак, сбылось предчувствие Авраама – погибли невиновные.
«И вот встал Авраам рано утром и пошел на место, где стоял перед лицом Господа. И посмотрел к Содому и Гоморре, и на все пространство окрестности, и увидел: вот, дым поднимается с земли, как дым с печи» (Б.19;27-28). О чем думал Авраам в эти минуты Библия не рассказывает, но Автор оставил следующее красноречивое свидетельство – Авраам ушел из дома, куда глаза глядят. «Авраам поднялся оттуда к югу, и поселился между Кадесом и между Суром; и был на время в Гераре» (Б.20:1). Он бежал от своего Бога обратно к людям!
Четыре тысячи лет спустя другой человек, пытавшийся восстановить завет с Богом – Федор Михайлович Достоевский – спросит себя и других: хочешь ли ты счастья для людей, если в основании его будет лежать хотя бы одна слезинка ребенка? В сущности, вопрос был адресован не столько к людям, с их пока малыми возможностями творить цивилизацию без ущерба для других, сколько к тому, кто обладал абсолютной властью творить добро и… зло тоже. Эту нравственную загадку «разгадал» Авраам. Однако она была скрыта от внутреннего ока всемогущего Бога. И потому Авраам бежал от него в ужасе, бросив дом, хозяйство, семью.
Карандаш начертал на полях: «По-вашему человек оказался совершеннее Бога? Но возможно ли созданному быть совершеннее Создателя?»
Я лично счел этот довод неубедительным. Сын вполне может превзойти отца, а дочь – мать.
Но Бог уже не оставлял своего содоговорника в покое. Было сделано так, что Он помог Аврааму и тем сделал его обязанным себе. Сару похитил местный царек. Явившись во сне к правителю Герара, Бог потребовал вернуть Сару Аврааму. Показателен диалог между ним и Богом. Правитель земной настолько хорошо знал нрав царя небесного, что сразу воскликнул: «Владыка! Неужели Ты погубишь и невинный народ?» (Б.20:4). На что Бог отвечал утвердительно: «…если не возвратишь, то знай, что непременно умрешь ты и все твои» (Б.20;7). Увы, моралью Авраама Бог так и не проникся. Более того, ему уже было не до морали. Единственный ему поклоняющийся ускользал. Требовались решительные меры. И Он, наконец, дарует престарелой Саре сына, названного Исааком. Авраам возвращается к завету. Но Бог не верит в верность Авраама и, желая проверить его, а, точнее говоря, сломать его психологически, приказывает Аврааму самолично убить сына и сжечь его тело. (Тут стоит вспомнить дело Авеля и Каина и сопоставить факты.) «И взял Авраам дрова для всесожжения, и возложил на Исаака, сына своего; взял в руки огонь и нож…» (Б.22;6). Лишь когда отец вознес нож над сыном, Ангел объявил ему о божьем удовлетворении: «…не делай над ним ничего, ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел сына твоего, единственного твоего, для Меня» (Б.22;12).
Вот такая проверочка…
Карандаш: «А можно ли главное в жизни проверить, иначе, например, на овце? Будет ли это проверкой? К тому же Исааку была гарантирована вечная жизнь после смерти, Авраам знал это».
Я удивился: надо же, как можно по-разному трактовать одно и то же событие! Я не был, конечно, наивным, с разными трактовками одних и тех же фактов встречался по роду своей профессиональной деятельности очень часто, но не в сфере религии. К тому же мне казалось, что в священных для верующих книгах все однозначно - Бог хороший, а люди так себе, грешники одним словом. А Иван вон куда замахнулся… Впрочем, куда замахнулся Иван я еще не понял.
Исаак и Иаков
После смерти Авраама Бог сошел к сыну его Исааку с требованием сохранить прежние обязательства - поклоняться ему. Бог вновь пообещал умножить потомство «как звезды небесные» и посулил дать многие земли. Исаак, естественно, согласился.
Жизнь Исаака прошла безыскусно. За исключением одного эпизода. Когда Исаак на склоне лет, почти слепой, решил благословить старшего сына Исава на главенство рода, то его мать, Ревека, подговорила своего любимца - младшего сына Иакова выдать себя за Исава. Хитрость удалась и вместе с благословением отца на Иакова перешли условия договора колена Авраамова с Богом. Всевышний против такого хода не возразил, несмотря на ссору братьев, а явился во сне Иакову с прежними посулами своего покровительства.
Жизнь Иакова описана в Библии подробно, но для нашего повествования интересен лишь один эпизод. Возвращаясь спустя много лет из Вавилонии к брату Исаву с намерением помириться, Иаков сталкивается с Богом. Накануне встречи с братом, полный сомнений и страха, что Исав откажется от примирения и отомстит ему, Иаков остается ночью в шатре один. И происходит нечто символическое, но описанное как реальность. «И остался Иаков один. И боролся Некто с ним, до появления зари. И, увидев, что не одолевает его, коснулся состава бедра его, и повредил состав бедра у Иакова, когда он боролся с Ним. И сказал: отпусти Меня, ибо взошла заря. Иаков сказал: не отпущу Тебя, пока не благословишь меня. И сказал: как имя твое? Он сказал: Иаков. И сказал: отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с Богом…» (Б.32;24-28).
Тут великое поле для трактовок. Можно трактовать так, что Иаков боролся с угрызениями совести за свой давнишний обман (не со всемогущим же Богом он мог бороться на равных!), и Господь
