взгляд надолго приковал его внимание. Он замер, не знал, сколько времени прошло. Вечность. Время остановилось. Явились новые ощущения. Они были необычными. Такого он не испытывал никогда. Вдруг показалось, что он слышит чьи-то слова.
Не поверил, прислушался, он точно это слышал:
- Здесь тебе не грозит опасность.
С картин, висевших рядом, незнакомые люди молчаливо подтверждали эти слова. Он оцепенел. Все эти люди были в странных одеждах. В городе никто так не одевался. Их лица, руки, тела были чисты, никакие росписи их не покрывали, никто не украшал себя тату. Но главное – глаза. Они тоже были необычными, другими. Словно все эти люди жили где-то далеко и совсем по-другому. Как нужно жить, чтобы так смотреть? Не было праздности или равнодушия, злобы или обиды, раздражения. Ведь его не звали сюда. Он без спросу явился. Не было издевки, стеба. Типа – ну ты попал, братан. Радости тоже не было, как не было грусти, жалости, тоски. Тогда что? О чем думали они? Кажется, называется это мудростью, - вспомнил он странное слово. Именно мудрость застыла во взглядах этих людей. Нет, не застыла. Глаза оживали. Они хотели что-то сказать, но почему-то молчали. Казалось, они ждали чего-то от него. Хотели, чтобы он что-то сказал? Или сделал?
- Что вам надо?! Чего вы хотите?! Что я должен сделать?
- Искать дорогу! – слова эти возникли неожиданно. Они не были подсказаны шлемом, который покоился в кармане и почему-то давно молчал. Эти слова преследовали его все последнее время, и вот он снова слышит их, но звучат они в этом месте совсем по-другому. Уже сводят с ума. Показалось, что человек на картине, от которой он долго не отводил глаз, кивнул. Человек отличался от остальных. Был он босым, длинные волосы ниспадали до плеч, одет он был в странную одежду, ступни его прикасались к грубым булыжникам мостовой. Видимо, в жизни исходил он немало дорог, по глазам было понятно, что многое повидал, передумал. Многое знал. Что знал? А еще он многое сделал…
И вдруг стало легко. Он почувствовал себя уверенно рядом с незнакомыми людьми. Понял, что они не причинят ему вреда. И это не квест. Такое в городе не под силу никому. Но если это игра, то кто создал ее?! Кем нужно быть, чтобы такое придумать?! Все не укладывалось в голове, выходило за пределы сознания, разума. Это… космос?! Словно он нечаянно залетел на другую планету. Вспомнил игры с внеземными полетами, цивилизациями, войнами. Нет, не то! Бродилка с играми и правилами в этот миг казалась ничтожной и жалкой. А здесь… Здесь было необычайно хорошо. Захотелось остаться, не уходить, не надевать больше шлем, не играть. В этом месте было чисто, прохладно и удивительно спокойно. А еще он чувствовал, что каким-то непостижимым образом эти люди ему помогут. Даже если он выйдет отсюда, где бы потом не находился, не дадут его в обиду. Главное, помнить о них, верить, тогда все будет хорошо.
- Остаться? – пробормотал он. Вдруг услышал:
- Нет.
Голос шел ниоткуда. Вернее, из… глубины души. Душа? Он никогда не слышал этого слова, он не знал его значения и знать не мог, но сейчас понял - у него есть душа. И это не руки, не тело, не голова, не глаза. Но это нечто присутствует в нем, находится где-то рядом. Да, рядом! Оно неотрывно с ним связано. Это тоже Я? Другое Я! И этому второму хочется… Невероятно! Ему хочется сказать – Ты. В этот миг он ощущал, он чувствовал его. Почти касался. И понял он это здесь, в странном доме, на котором висели крепкие замки, а окна выходили в небо. Остаться? – снова подумал он.
- Нет, – повторил голос.
- Почему?
- Иди искать.
- Что?
- Твою дорогу…
- А…
- Мы будем рядом…
- Понял… Хорошо…
Он неуверенно отступил на несколько шагов, а глаза незнакомца провожали его. Вдруг остановился. Понял, что ищет повод задержаться, хотя бы ненадолго. Нужно о чем-то спросить. Он еще не все узнал.
- Слушай, а дорогу куда? – крикнул, но в ответ тишина.
- Что я должен сделать?!
Эхо. В ответ только эхо, которое отражалось от высоких стен, затухая где-то на высоте, откуда проникал солнечный свет.
- То, что останется, - вдруг услышал он.
- Где?... Для кого?... Ты слышишь меня?... Почему ты молчишь?
Но душа молчала, а глаза со стен на него внимательно взирали…
Снова дырявые улицы, кварталы обгоревшего битого кирпича и стекла, номера домов, птицы, вороны, высокая дикая трава. Кошки, собаки, люди в шлемах. (Стайер пока его не надевал - не хотелось.) Так вот какие вопросы появляются, когда ты его снимаешь. Но, как на них отвечать?
“ОСТАВИТЬ”? Кому? Для чего? Что? Нет, не так… “То, что останется” – сказали ему. Значит, останется потом. Когда? После того, как тебе дадут арматурой по голове? Вспомнил женщину – последнего Чужого. Она тоже хотела что-то оставить? Сделать ей этого не дали. Что оставит он? И почему нужно что-то оставлять, когда тебе за это никто не скажет спасибо, не отсыплет коины, не поставит ничтожный лайк. Ага! Щщас! Вы что-то оставили? Что? Зачем? А потом вас нарисовали на этих стенах. Что это за игра – “оставить”, какие у нее правила? А если не игра? Вопросы сыпались один за другим, но на них не было ответов. Задать их сети? Но опомнился – в Бродилке на такие темы не говорили, никто из людей в шлемах об этом не думал, такое было невозможно. Еще вот что было интересно - в городе находилось много таких домов, по меньшей мере, десятка два или три. Кто закрыл их, а потом спрятал ключи? Кто скрывает от людей картины, незнакомые лица, эти глаза. Зачем? Кто отдает команды в сети, присваивает статусы? Может надеть шлем?...
С неба обрушился шквалистый ливень. Стайер уже долго брел по городу, сам не зная куда, и не заметил, как черная туча закрыла небо целиком. Небо, которое просматривалось между домами. Эту черную тучу он и не заметил. Если бы на нем был шлем, тот предупредил бы, посоветовал, указал место, где находится ближайшее укрытие. А тут дождь, настоящий, и он один посреди незнакомого пустыря никуда не мчится, не убегает, стоит себе, задрав голову, наслаждаясь прохладой. Зачем-то пьет эти небесные капли! Ни в каком баре такого не нальют, даже в кварталах у богатеньких, где есть вода, не попробуешь такой из крана. Здесь она была. Вода с неба! Шлем надеть?! Нет!
Шел дальше, уже не разглядывая дома нового, незнакомого для него города. Теперь его интересовали люди. Так забрел на оживленную улицу, где сновало много парней и девчонок, попадались старики. В голову пришла прикольная мысль - что если за ними понаблюдать без шлема? И в упор уставился на проходящих мимо парней и девчонок:
Город играл. Все были заняты одним и тем же. По их поведению можно было легко различить, кто в какой игре живет. Зрелище забавляло. Одни решали головоломки, вели себя рационально, спокойно, движения их были скупы. На мгновение иногда замирали, принимая решение, потом делали ход и топали себе дальше. Этот тип что-то бросал, потом ловил, снова бросал. Другие явно за кем-то охотились или что-то собирали, наверное, ездили на тракторе, который перемалывает найденную добычу. Вот придурок явно от кого-то спасается. Он до предела напряжен, прошел уже не один уровень, до финала совсем немного, и тогда он победит, но на пути встречаются все больше пираний, которые норовят в него вцепиться, откусить, сбросить на уровень ниже и выкинуть из игры. Тогда придется начинать все с самого начала! Поэтому он как уж извивается. А эти заняты погоней - стреляют, уворачиваются, снова стреляют. Таких большинство. Мелкие предпочитают гонки. Щеки их раздуты, в этот миг они сидят на новеньких виртуальных мотоциклах, преодолевая трассу. А что делает этот старик лет тридцати? Он важно замер посреди улицы, о чем-то размышляя. Наконец, делает небрежный жест рукой… Понятно! Куча коинов прилетает на выбранную цифру. Он только что сделал ставку. Рулетка или покер. Это Игрок!
Стайер стоял, внимательно наблюдая за людьми. Они извивались, как медузы или змеи, делали нелепые движения, подпрыгивали. Слетая с уровня, топали ногами, ругались, в отчаянии стуча кулаками по стенам, наконец, успокаивались, начиная с самого начала. А ведь когда он играет, выглядит точно так же, - вдруг подумал Стайер. Вот какой-то тип шагает прямо на него. Он больше ничего не замечает, свернуть с дороги не может, потому что потеряет направление – видимо, обходя препятствия, плывет. А Стайер для него помеха. Значит… Тип в него врезается.
- Полегче! – смеется Стайер.
- Мешаешь, - коротко бросает тот, продолжая плыть.
- Чего сказал? – не унимается Стайер.
- Тресну, мало не покажется!
Стайеру смешно, но он хочет досмотреть эту игру до конца.
- Очнись, чувак! – и дергает парня за локоть.
- Эй, фуфел тряпичный! Совсем берега попутал? Краев не видишь?... Блин! Черт! Блин! Профиль тебе начистить?
- Что не так?
- Что?! Слетел из-за тебя!
- Смотреть надо, куда катишься, - смеется Стайер.
- Да, иди ты…
- Куда?
- В бан! – парень начинает игру с начала, ему уже не до него.
А еще Стайер отметил, что тела всех ребят и девчонок покрыты тату. Он и раньше это знал, но значения не придавал. Татушки и пирсинг были в городе символом крутизны. Если ты чистый и беленький, значит просто лох. Так было принято. Как Стайер ухитрился к его 18-ти годам не расписать свое тело – было непонятно. Просто не хотел. Почему – не знал. Что-то подсказывало – делать этого не стоит.
Прошел еще немного, потом долго сидел в кафе, где было много народу. Ничего не заказывал, платить было нечем, поэтому просто наблюдал. Посетителей не интересовало, что находится вокруг. Все занимались привычными делами. Кто-то, запихивая в рот еду, продолжал невинную забаву, кто-то шатался по Бродилке, общаясь. За одним из столиков сидели восемь человек. На головах были надеты шлемы, ребята друг на друга не смотрели, с кем-то разговаривая. В помещении стоял ровный гул. Вдруг Стайер заметил, что один парень беседует со своим приятелем, который сидит за столиком всего в нескольких метрах. Он легко из общего шума выделил их треп. Соединяла их Бродилка. Они не знали, что находятся в одном кафе. Конечно, могли легко это выяснить, геолокация подсказывала координаты, но непосредственный контакт их не интересовал. Им достаточно было видеть и слышать друг друга в сети. И тут он подумал - все эти парни друг друга знают, раз уселись за один стол, почему бы им не снять шлемы, почему просто не поговорить?
И уже вечером, когда голодный он возвращался домой, оказался на площади, где его внимание привлекло еще одно зрелище. Он и раньше видел это, но значения не придавал, а теперь остановился. Здесь тусовались мелкие из богатеньких районов. У них были крутые тачки, почти новые (всего по 15 лет), собственно, как и их обладателям. Откуда такие коины? Мелкие были братьями или сестрами крутых ребят, которые сидели на пищевых добавках, татушках, на солярке или спирте, на еде, на травке. Называли их золотой мелочью. Что такое золото, никто не помнил. Хорошо это или плохо – не знал, просто так их называли. А занимались они тем, что ничем не занимались - не работали, коины давались им за просто так, но эти могли позволить себе все. И позволяли. Носились по городу. Надо сказать, в городе машин на ходу осталось совсем немного. Почти все поизносились, разбились – чинить их было некому, да и нечем. (Деталей не было.) И лишь самых богатеньких за сумасшедшие коины обслуживал единственный сервис,
