после выпивки она очень скоро станет. Хотя, ему это нравилось. И Мочалке тоже.
Была она грубой и дикой. Делала все так, как любила. Впрочем, раньше его это забавляло. Почему раньше? – вдруг подумал он, с любопытством уставившись на обнаженную подругу. – Наверное, так ведут себя кошки, которые во множестве бегают по улицам. Те, которых еще не сожрали собаки. Те, которые орут долгими весенними ночами… Кошки. Интересно, кого они едят? Крыс. А крысы? Этого он не знал. Помнил лишь, что все эти твари не ели человеческую еду из тошниловок, в ужасе от нее шарахаясь. Мочалка ела. Хотя напоминала кошку. Впрочем, какая разница. Обратил внимание на то, что она не сняла шлем. Он зачем-то стащил его со своей головы, затем сделал то же самое с ее шлемом.
- Что ты делаешь, дурачок? – удивилась она. Кроме шлема на ней ничего не было, но когда он его снял, девушка, словно, застеснялась.
- Смотрю в твои глаза.
Мочалка замерла.
- Нафига тебе мои глаза?
- Просто.
И он снова на нее уставился. В глазах Мочалки читалось неудовлетворенное желание.
- Не останавливайся! – воскликнула она. – Ну же! И надень мне очечки, я люблю больше в них.
- Почему?
- Не знаю. Так привычнее. Не останавливайся! – снова прикрикнула она.
- Ладно.
Он вернул ей шлем, свой тоже натянул на голову. Шлем обладал изумительным качеством. Он получал от мозга сигнал, который видоизменял любое изображение по воле хозяина. Сейчас ради прикола Стайер подключил фантазию, и уже огромная толстая тетка была перед ним. А теперь совершенно зеленая вся в чешуе русалка извивалась на диване. Фантазировал дальше. Видимо, Мочалка в этот момент делала то же самое. Интересно, в кого она в этот миг его превращает? В фонарный столб? В зверушку из прикола-комикса. Вдруг замер. Воображение непостижимым образом превратило Мочалку в ту девушку… Оттуда… Он не знал, как ее зовут! Хотя, какая разница? Это было не так важно. А может быть важно? В любом случае в этот миг перед ним оказалась ее совершенная копия. Была она обнажена, казалась чудом. А еще эти глаза…
“А ничего, что для этого нужно хоть немного любить того, с кем ты собираешься…” - услышал он ее голос. Тогда девушка не закончила фразу. У нее в горле застряло то последнее, ради чего двое ложатся в постель. И снова он взглянул на видение.
- Что с тобой? – услышал он голос Мочалки.
- Ничего.
Стайер отпрянул, уселся на диване, посмотрел в окно. Немного помолчал, потом спросил:
- Послушай, а ты любишь?
- Чего?... А я что делаю? Я очень люблю тра…. Что-то не так? Не понравилось?
- Я не об этом. Как сказать? Меня ты любишь?
- Ты что, бутерброд? – захохотала Мочалка. - Или пирожное с прикольной добавкой? Что с тобой, я не догоняю?
Он молчал. Мочалка немного подумала и уже серьезно добавила:
- Я очень люблю с тобой секс. Ты лучше Кабана, лучше Щелбана, Урода. Лучше богатеньких из золотой мелкоты, которых по малолетнему убожеству хватает на полторы минутки. Зато понтов! С тобой классно, прикольно! Ты это имел в виду?
- Одевайся!
- Зачем?
- Пойдем.
- Куда? – удивилась Мочалка.
- Без разницы.
- Хорошо.
Скоро они оказались на улице.
- Дай руку, – вдруг попросил Стайер.
- Что? – не поняла она.
- Руку дай!
- Зачем?
- Он схватил ее за руку, и какое-то время шел молча. Потом отпустил. Вернее, отбросил.
- Не поняла?!
- Холодная.
- Что?
- Рука у тебя холодная. Как лягушка.
- Идиот! – спокойно ответила Мочалка.
- Хо-ло-дна-я, - пробормотал он.
- Да, пошел ты! – не выдержала девушка.
- Сама иди.
- И пойду. Думаешь, долго ходить буду?
- Не думаю. К Кабану катись, он давно на тебя пялится.
- Найду куда круче твоего Кабана и тебя тоже.
- Хорошо.
- За мои-то коины! Десяток охотников себе заведу. Бегать за мной будут. Тоже мне, крутой нашелся.
- Вот и иди.
- Даже тату сделать себе не может. Ходит, как урод.
И Стайер проводил ее стройную удаляющуюся фигуру долгим взглядом…
Надоела, - вдруг подумал он. - А может, действительно завести себе троих? Как та девчонка, которая говорила про любовь. Чего-то не хватало. Чего, он не знал.
И снова игры погружают его в дивный мир, где можно ни о чем не думать. Он за кем-то гонится, он стреляет, летит. Проигрывает, начинает с самого начала, проходит все уровни, наконец, побеждает, и тогда звенят волшебные колокольчики. Ради этого он потратил столько времени и сил. Сколько он играл? Иногда забывал спуститься в кафе. Когда вспоминал, даже за столиком, машинально откусывая от бутерброда, продолжал играть. Впрочем, почти все постояльцы, заработав коины и придя сюда, делали то же самое - отдавали их Бродилке, играя за соседними столиками. В этом был смысл.
Как долго он играл – не помнил, сколько дней после возвращения из странного места со странными людьми делал это - не знал. Но однажды почувствовал невероятную усталость, отбросил джойстик и посмотрел в окно. Голова болела, мозги сводило, веки дергались, к глазам приливала кровь, сердце бешено колотилось. Понял, что пора остановиться. Игра тоже не терпит усталости. Ей нужны молодые руки и мозги, здравый смысл и хорошая реакция. Но он устал. Значит, нужно отдохнуть. Есть психи, которые играют до конца. Так называют тех, кто не может остановиться. Потом наступает этот конец. Он не раз видел, как совсем еще молодые парни или девчонки неожиданно падали, потом лежали без движения. Они еще дышали, могли вращать глазами, пытаясь что-то сказать. Лица их были перекошены, искажены замершими гримасами, словно, свело мышцы. Что с ними делать – никто не знал. Их оставляли в покое, а спустя какое-то время они закрывали глаза навсегда. Тут же появлялись мелкие, из тех, кто не сторонился такой работы. За приличную горсть коинов они вывозили тела на окраину города в специальные места. На заработанные крохи покупали немного еды и тоже играли, пока не обнулялся счет. Потом начинали все с самого начала. Так жили все. Но у Стайера на счете была огромная сумма, поэтому нужно думать головой и вовремя прекращать игру.
Он долго смотрел в окно. Потом зачем-то стащил шлем, который тут же заверещал. Да, заткнись ты! Больше не горели лампочки, не светились аватарки друзей, не бряцали в волшебном перезвоне коины. За мутным пыльным стеклом начинался новый день. Стайер открыл окно. Было еще очень рано и совсем не жарко, хотя лето было в разгаре. Прохладный ветер, ворвавшись в комнату, освежил. Окно с отчаянным скрипом затанцевало на петлях, исполняя незнакомую мелодию. Зарождался рассвет, таинственный и тихий. Город спал. Улицы были пусты. Где-то на окраине в предутреннем тумане одиноко застыли брошенные городские строения, дома, сгоревшие лачуги. За ними начинались поля, покрытые высокой травой, там были озера, речки, высокое небо. А где-то далеко находился город, который был совсем другим, люди в нем тоже были другими. Они не носили шлемов… А, значит, не ведали, что такое игра! Прикольная игра – где ты можешь и должен победить! Ведь больше ничего нет!
Он оставил окно открытым и упал на диван. Уснул мгновенно. Сколько спал – не помнил. Когда очнулся, любимый шлем был на голове, а Бродилка жила полной жизнью. И друзья, подруги, подписчики – все-все были вместе в этом чудесном мире, который создавала сеть, где он был не один, всегда зная, что ему нужно делать…
5
Через несколько дней свалилось долгожданное сообщение: “В городе Чужой!”, и Стайер понесся за врагом, а за спиной на поясе у него была повязана бита. С тех пор, как он стал охотником, никогда с ней не расставался. Он снова в игре! Голограмма показывала расположение игроков. С каждым разом их становилось все больше. Эта была самая популярная игра в сети. Многие стремились в нее войти, стремились заслужить право на ношение биты. А потом, если повезет, побеждать и получать заслуженные коины и славу. Поэтому игра притягивала все новых конкурентов. Снова крики из наушников, снова он стремительно летит навстречу врагу. Да, врагу! Так говорит Бродилка – значит, так и есть. Иначе кому же верить? Глазам ненормального Чужого? Конечно же, нет. В этот миг за ним наблюдают тысячи, весь город! Тысячи верят в справедливость правил – а тут какие-то глаза. Волновало одно – будет ли он сегодня первым?!
Цель все ближе. Она мечется уже в соседнем квартале. Другие охотники неподалеку. Но на этой улице есть место, где можно срезать. Это его любимый конек. Вопреки подсказкам навигатора он всегда находит лазейки, тогда путь сокращается во много крат. У Стайера был особенный нюх, благодаря которому он научился побеждать. А Шакал? Где ваш Шакал? Вот он - ближе всех к цели! Идет курсом, который подсказан. Глупый Шакал, вон стена, через которую можно перелезь, и цель окажется прямо перед тобой. Жирный ленивый Шакал! Ты даже не знаешь об этом!
И вдруг подумал:
Цель? Почему он Чужого назвал целью? Раньше ему было все равно, как его называть. Да и не думал он об этом. Главное дистанция, маршрут...
Осталась всего сотня метров, и он окажется первым. Он будет у цели!... Снова цель? Чужой – так будет вернее. А если тот окажется с непокрытой головой? Если он снова собьет с него шлем?
Стайер на мгновение замешкался. И тут крики фанатов возвестили об окончании игры. Первым пришел Шакал. Жирный ленивый Шакал! Но это невозможно! Стайер ничего не понимал. Он должен был его опередить! Но, поверженный Чужой лежит на асфальте, а Мезонки его добивают…
Стайер стоял в толпе игроков, наблюдая за тем, как ликует Шакал, косясь глазами в уголок экрана, где волшебными струйками сыпались коины. Мезонки закончили работу. На Чужаке надет шлем. Его тело растекается по мостовой. Как всегда оно безобразно. Глядя на такое чудовище, невозможно не захотеть поймать его и уничтожить. А вот и мелкие. Они с радостью грузят то, что осталось от Чужака на тележку. Сейчас они отвезут эту нечисть на окраину города, и получат от родной Бродилки щедрый куш. “В вопросах жизненно важных для нас она сделает все”, - вспомнил Стайер слова старика из тех. помощи. А избавить город от Чужого – вопрос жизненно важный. Но, почему он не победил?!
За короткий период прошло еще несколько игр, Стайер не выиграл ни одну. Охотники обходили его снова и снова. Чужих в этом жарком месяце появлялось все больше. Откуда они брались, куда бежали, зачем? Это было неважно. Почему он не может победить?! Не может всех обогнать?! Вот, что мучило его. И однажды он понял, что делает это нарочно. Словно какая-то сила заставляла его притормозить, когда цель была так близка. Вспомнил ворон, которые однажды за ним следили, не понимая, что с этим странным типом происходит. А он и сам не понимал. Тогда у его ног топталось маленькое глупое существо. Стоило запустить камнем, тупые маленькие глазенки предсмертно на него уставятся, а в них застынет вопрос… Проклятый вопрос – “Зачем?”. Стоп! – понял Стайер. – Так дальше нельзя. Он должен справиться с наваждением. Он слишком много думает - это мешает. Нужно отбросить все лишнее, ненужное. Пора побеждать, иначе скоро, как мелкие, он пойдет разгружать еду или вывозить тела, а над ним будут смеяться. Вся Бродилка! Весь город! Потом закончатся коины, и даже приличной игрушки будет не на что купить. А это уже беда! Зачем тебе их глаза?! Возьми себя в руки, парень! – подумал он и принял верное решение – ближайшего Чужака он должен догнать. Он обязан его завалить. Пусть тот будет без шлема, хоть без штанов -
