ЯНВАРСКИЕ РЕФЛЕКСИИ И МЕЧТАНИЯ

оказался непоследовательным, так как вполне сознательно высказывается о своей любви к США и ее культуре, высшими достижениями которой являются комикс (comics - глупые истории в картинках в качестве американских манга), предназначенный для людей, которые с трудом читают текст, любовные истории (love story), вестерн (western), детектив действия (action) и боевик (blockbuster) для агрессивных и психически неуравновешенных людей. Большинство американцев книжек, помимо комиксов, не читают, а если и читают, то читают «ридерс дайджест» (Readers Digest)  - журнал для семейного чтения, в котором содержатся краткие пересказы литературных произведений. Впрочем, сейчас в связи с повсеместным падением уровня культуры, ее омассовлением, вульгаризацией во всем мире, связанным с «цифровым просвещением» городских и сельских низов, это основная продукция культурного потребления «для души» американцев стала «духовным хлебом насущным» и для прочих народных масс. Немногочисленным интеллектуалом, занятым обслуживанием власти и народа, остается только вспоминать с горьким сожалением о былых временах существования «высокой культуры». Сейчас эта культура не развивается, а сохраняется только как музейный экспонат или технически репродуцируется для ознакомления потребителей. Бывшие творцы превратились в «грамотных потребителей», указывающих «безграмотным потребителям», как правильно, с художественным вкусом, душевным тактом и эстетическим удовольствием потреблять «духовную продукцию». Теперь они не творят, а только продуцируют технические модели, бывшие некогда художественными и интеллектуальными произведениями (артами и артефактами). 







     



        Половой вопрос и посторонний. Как мужчина может относиться к сексуальным извращениям7 Отрицательно, не относиться. Другое дело быть ни на кого не похожим. Я как уже не мужчина в качестве данности, а человек в качестве заданности могу только приветствовать стремление человека походить не на другого, а на самого себя. Только зачем для этого менять пол или вести себя как женщина. Для того, чтобы не походить на других существ, но на самого себя, лучше практиковаться не в сраме, а в уме. К сожалению, все могут осрамиться, но не все могут поумнеть.











        Разум и сверхразум. Разум – это ум человека, то есть, тот его вид, который представлен и представляется человеком. Сверхразум – это ум сверхчеловека как более высшего существа, чем человек. Этот сверхчеловек всем нам знаком, но не все знают, кто он на самом деле. Он само человечество, то есть, все люди вместе взятые, не только в настоящем, но и в прошлом, и в будущем. Именно оно, это человечество и обожествляется людьми. Так люди служат друг другу. Служение людям в абстракте, в общем виде и называется религией. Тогда, естественно, напрашивается вопрос: «Есть ли Бог». Ответ: «Конечно, есть, но не про нашу честь». Довольствуйтесь тем, что можете себе представить, - друг друга, выдавая «это» за Бога.











        Автор и герой. Странные отношения связывают автора с героем его сочинения. Не побоюсь сказать: отношения прямо мистические. Иначе как объяснить такую сопричастность героя автору, что он ведает о тайных помыслах своего создания. Загадкой является сама способность автора создавать персонажа, его характер. Ведь герой должен быть живым, естественно действовать в пространстве и во времени повествования, ни на минуту не отпуская от себя внимание читателя. Иначе читатель потеряет всякий интерес к произведению и отложит книгу в сторону, забыв о ее существовании. Герой нужен автору для того, чтобы быть его ушами и глазами в сочинении, быть средством описания и изображения. Одновременно герой является предметом описания. В некоторых сочинениях, - в творениях автора от первого лица, - герой прямо занимает место автора, подменяет его. Автору так проще вести повествование, не разделяясь на образ автора в сочинении и образ героя. Тем более, что обозначая, выделяя свой образ, автор нарушает цельность повествования, расщепляет его на того, кто наблюдает со стороны за собственноручным повествовательным (романным, нарративным) действом, и того, кто является предметом наблюдения. Наблюдатель является читателю как он сам, ибо читатель невольно отождествляет себя с наблюдателем (автором, творцом), чему не сопротивляется авторское Я в силу своей имматериальности, если только специально не скрывается (щифруется) для того, чтобы создать ложное впечатление натуральности происходящего, как если бы происходящего само собой, своим чередом, как это бывает в настоящей, а не придуманной жизни.











        Дьявол. Зачем он? Зачем он, вообще, нужен и в качестве кого? Он нужен в такой картине и истории мира, в которой центральное место занимает Бог.         



        Есть такое сомнительное выражение, которое претендует на интеллектуальность: «Величайшая хитрость дьявола заключается в том, что он убедил мир в своей нереальности». Редко можно встретить такую глупость, выдающую себя за умность. Дьяволу незачем убеждать того же человека в своей нереальности, ибо он и так по своей природе материально нереален.



        Другое дело, когда он желает прикинуться посланцем Бога и является человеку в ложном виде Спасителя, выдавая себя не за того, кем является. Является же он человеку для прямо противоположной цели – не спасти, но погубить человека. Вот для этого он и обманывает человека, - так легче с ним справиться, показывая всем своим призрачным видом свое абстрактное совершенство и соблазняя им человека отказаться от своей, положенной ему существенной материальности воплощения.







   



        Поколение стеба.  Начиная с конца 50-х – начала 60-х ХХ века появляется так называемая «молодежь», у которой, видите ли есть «свою культура» как противная культуре прошлых поколений. Эта культура называется просто «контркультура». К сожалению, данное противопоставление до сих пор носит не культурный, а бескультурный, не то, что варварский, а прямо дикий характер. Культура так и не смогла полностью «переварить» дикость как натуральное, докультурное, точнее, внекультурное состояние людей. Прежде, например, в XIX веке, имел место конфликт поколений, описанный русским писателем Иваном Тургеневым в романе «Отцы и дети». Но он носил культурный характер. И дети, несмотря на всю свою эпатажность, были благородны. Но теперь, начиная с так называемых «молодежных движений» (битников, хиппи, рокеров, панков и прочей «подворотни»), уже третье поколение людей, даже остепенившись, продолжает вести контркультурный образ жизни. Почему? Да, просто потому что оно, как и предшествующие ему два других поколения, в своем составе содержат критическую массу ненадежных, неразумных существ.. Это я прекрасно вижу по своему поколению. Такому поколению нельзя доверить будущее. Они все воспринимают как «стеб», как мишень для насмешек. Нечто подобное как предупреждение уже было в начале XX века. Тогда в связи омассовлением культурного общества появилось много «хамов», которые заговорили своим «диким языком» примитивизма (авангардизма). В результате появился новый стиль «культурной жизни» - стиль «хамов». Ответом на хамство стал так называемый «серебряный век» русской культуры.



        Но современный стиль «диких» молодых людей, которые умеют только стебаться не вызвал никого противодействия в культурном обществе. Да и какое противодействие может быть в культурном обществе, если это общество обратилось в богему психически неуравновешенных и сексуально испорченных существ.











        Что такое философия и что нужно знать о ней ее любителям. Для любителей философия она есть любовь к мудрости согласно ее собственному названию. Так проще с ней обращаться. Но таким образом можно управиться не с ней самой, а только с ее названием, чисто номинально. Проблема сразу встает во всей своей величине, как только мы пытаемся определить не столько, что такое любовь, а что такое мудрость. Что она такое, если философия есть любовь, влечение, стремление к мудрости? Обычно мудрость представляют в качестве всезнания. Но это представление мудрости, а что такое понятие мудрости, необходимое уже не для представления, идеализации мудрости, а для ее понимания такой, какая она есть? Мудрость есть нечто такое, что нельзя не знать после «снятия» напряжения ума.











        Русская философия. Русская философия есть та же философия, что и греческая философия, индийская или немецкая. Только она существует уже на материале русской жизни и словесности. Русская философия много взяла у греческой философии, в частности, у такого философского учения, как платонизма, а также у классической немецкой философии, особенно у Шеллинга и Гегеля. Если древнегреческие мыслители и средневековые отцы церкви придали русской философии форму созерцания (умозрения) и помогли удержать в ней соответствующее ей содержание мысли, то новые немецкие философы заразили русских мыслителей деятельным (эффективным) характером своей философии и внушили им понимание идей в качестве трансцендентальных (предельных) целей разума. Русские философы стали полагать, что антиномический, противоречивый характер целей разума может быть снят не самим человеческим разумом, но сверхразумной верой в Бога.



        Что же нового вложили русские мыслители в философию? Какова их оригинальная, своеобразная лепта в нее? Она связана не с самой философией, а с тем положением, в котором оказались эти мыслители. Это положение является не собственно философским, но идеологическим. Поэтому русская философия не оригинальна, но оригинальна русская идеология, так называемая «русская идея». Эта идея заключается в том, что русская дума (мысль) является по-восточному созерцательной в своем становлении (размышлении), но по-западному деятельной в своем исполнении, изложении, результате. Русская мысль уже не как явление (свет) идеи, но как ее тень скатывается с философской точки («кочки») ума и погружается в «болото» идеологии. Что же представляет такая мысль? Она пытается представить место своей приписки – Россию – с одной или с другой стороны: Востока или Запада. Русские мыслители бьются над проблемой: какую сторону выбрать в споре консерваторов, вещающих об «особом пути» России, или либералов, призывающих русских на «столбовую дорогу» прогрессивного человечества. Вот и вся «философия».



        Правда, в русской философии фигурируют и не идеологические представления, а, если не философские идеи, то теологические символы, вроде мифологем Богочеловека, Софии как Премудрости Божией, мистической темы «воскрешения отцов». Этим порой увлекаются консерваторы, когда устают от своих ид-е(о)-логических культиваций. Или, напротив, научно истолкованные философемы, например, идеального или диалектики, чем злоупотребляют прогрессисты – эти материалистические идеалисты.











        Смерть. Всему приходит конец. Конец жизни называется смертью. Любое действие заканчивается. Оно заканчивается результатом. В результате действие бездействует. Жизнь как становление,