В рамках логики Гегеля, качество дерева может определяться всем тем, что не дерево. Строго говоря, дерево отрицает все то, чем оно не является, и что по отношению к нему небытие. Но тогда получается, что дерево и в самом деле возникло из «ничто». Ведь почва под ним находится в сфере небытия, там же пребывают и воздух, и солнечный свет. Между тем, все дерево состоит из элементов этих стихий. По-моему, даже во времена Гегеля Мировой дух познания уже был в курсе этих обстоятельств. Например, наш Ломоносов учил: «Ничто не исчезает бесследно, и не возникает из ничего». Дерево постоянно дышит, питается соками земли. Его никак нельзя отделить от внешних условий. И в каждый момент бытия дерева невозможно точно определить, где тут собственно дерево, а где в нем то, что еще не дерево.
Так что, остается только гадать о впечатлении Мирового духа, штудирующего учение своего пророка: восхищался ли он находчивостью Гегеля или криво ухмылялся в ответ на догадку, что его дурачат? Впрочем, скорее всего он просто ничего не понял.
12.
Любопытно и следующее превращение качества. В Википедии оно поясняется так:
«Несмотря на то, что качество содержит как реальность, так и ее отрицание, внутри качества они все ещё являются отдельными друг от друга, точно так же, как бытие и ничто были когда-то опосредованы в становлении. Взятые в их единстве, в их непосредственности, как произойдет при ещё одном снятии, они становятся теперь моментами какого-либо нечто».
Вот так, от наличного бытия с его качествами мы вдруг приходим к непонятному «нечто». Зато, как вы думаете, что входит с ним в противоречие? Ни за что не догадаетесь. Если верить Википедии, это «нечто» отрицается «иным».
Честно сказать, про это «иное» даже и говорить не хочется, да и стоит ли морочить вам голову какими-то двойными отрицаниями, в которых нет никакого смысла. Приведу лишь заключительные фразы из статьи:
«Отрицание наличного бытия, то, чем оно не является, — теперь «отрезано» от него и становится иным нечто, которое, с точки зрения первого нечто, является иным в самом общем виде. В конце, точно так же как становление опосредовало бытие и ничто, изменение теперь опосредует нечто и иного».
Могу даже пояснить. Есть «нечто», и есть «иное». «Иное» тоже нечто, но иное. Например, если дерево принять за нечто, то камень – это уже иное. Если вы раньше этого не знали, то вот, теперь знаете, благодаря Гегелю и мне, разумеется.
Ну, а раз у нас есть «нечто», то хорошо бы знать, что это такое. Поэтому нечто, по мысли Гегеля, неизбежно превращается в «определенность». Но определенность, по здравому разумению, зависит от того, кто его определяет. И тут, казалось бы, самое время сказать о понятии сравнения и относительности всего. Однако в «царстве чистой логики» гораздо важнее найти сладкую парочку противоречий. И она, разумеется, находится. Оказывается, есть «определенность» для самого этого «нечто». Оно называется «определение». И есть определенность для «иного». И тогда это уже «характер». Знание этого, согласно железной логике Гегеля и Попова, непременно приводит мысль к обнаружению границ и пределов у всякого предмета. А с этих позиций выясняется, что существуют определенности количества и качества, и связей между ними.
13.
- Количество – есть в снятом виде качество, - поясняет профессор Попов.
Для иллюстрации взаимной зависимости этих определенностей профессор приводит пример с нагреванием льда. Оказывается, если мы будем нагревать лед, то при определенном количестве градусов, лед растает и, значит, с ним произойдут качественные изменения. А если мы продолжим нагревание, то лед вообще превратится в пар. Отсюда следует представление о мере, которая определяет границы и пределы качественных изменений.
Честно сказать, столь наглая фальсификация меня возмущает. Ведь в примере профессора нет речи об изменении количества льда. Весь фокус совершен с помощью тепловой энергии. Зато этот пример делает более понятным тот факт, что количество – это сфера бытия материи, а качество – сфера творчества энергии. Между ними, конечно, есть взаимозависимость, известная нам из физики как взаимозависимость между массой и энергией. Но это не значит, что одно можно подменять другим. И если даже в этом уважаемый профессор не видит нарушение логики, то остается сомневаться, насколько он освоился в «царстве чистой мысли».
Со времен Пифагора было известно, что количественные изменения приводят к изменениям качественным. Пифагор это доказывал на примере струны, от толщины которой зависит качество звука. Отсюда следовало, будто материя первична и является инициатором всех изменений. Однако старик Пифагор кое в чем заблуждался. На самом деле количественные показатели струны (физические и математические) не дают никакой звуковой энергии. И только натяжение струны и, приложенная к ней, энергия музыканта заставляют струну вибрировать. Так что, качество – это сфера энергии, которая инициирует изменения в материи, а количество - отчина материи, которая, если и влияет на величину приложенной энергии, то примерно также, как потребитель тока может влиять на работу генератора.
Да ведь это и понятно. Никакое количество графита не сделает его алмазом без воздействия энергии в виде высокой температуры и давления.
И все же, внешняя простота зависимости количества от качества весьма обманчива. Дело в том, что всякое качество может иметь количественное выражение. И даже саму энергию мы в состоянии представить в виде определенных величин. Понятно, что количество не возникает из ничего, а продиктовано и творится энергией. Но эта энергия скрыта, а на практике у нас один набор количественных показателей определяет другую комбинацию признаков. Может это и есть то, что Попов имеет в виду, говоря: «Количество – это в снятом виде качество»?
Как бы там ни было, но в «креативной философии» мы определяем количество как дополнение качества. То есть, если перед нами книга, в которую автор вложил свою творческую энергию, то кроме впечатления от ее прочтения, мы можем посчитать в ней количество страниц, знаков, ошибок, спорных утверждений. Притом в случае, если количество, например, ошибок нас не устраивает, мы вправе пустить книгу на самокрутки. Так что, даже когда количество является дополнением качества, оно способно отрицать качество, а значит, и ту энергию, которая воплощена в данной книге.
Когда же мы говорим, что количество прочтенных книг определяет качество знаний и учености, то мы не должны забывать о качестве этих прочтенных книг.
14.
Впрочем, для Гегеля, быть может, единство и борьба количества и качества не столь существенны, нежели главный вывод, следующий из «Учения о бытии», который сводится к понятию о «бесконечном» и «конечном».
- Бесконечность – есть для-себя-бытие, потому что нет ничего другого, - подытоживает свои головоломные тезисы профессор Попов.
И знаете, я опять в затруднении. Я никак не уразумею понятие Гегеля «для-себя-бытие». С одной стороны всякое бытие осуществляется в первую очередь для себя. Ведь если оно существует исключительно для иного, то оно является частью иного. С другой стороны о всяком бытии можно знать только в том случае, если оно существует для иного. Иначе оно есть самое настоящее «ничто». Скажем, бесконечность космического пространства, оно бытие для самого пространства или для космических объектов? А может быть, это эгоистическое понятие «для себя» вообще неуместно и абсурдно? Ведь для себя – это некое целеполагание какого-то субъекта, который отделяет себя от всего иного, и даже отрицает все иное. И, пожалуй, единственным кандидатом на роль такого субъекта является само «ничто», особенно, если подразумевать под ним некий дух.
Впрочем, профессор Попов примером бесконечности объявляет общество. Дескать, обществу и присуще «бытие-для-себя» любимого. И это еще более странно. Разве общество бесконечно? Оно, разумеется, не имеет определенных границ, но и понятие «продукты» столь же безгранично. Тем не менее, продукты могут закончиться. А общество? Общество, правда, можно представить в виде развивающегося организма, но оно существует в определенной среде. Притом не только природной. И эта среда определяет возможности общества, а также перспективы его развития. И при определенных условиях общество вполне способно прекратить свое существование. Примеров тому хватает в истории.
15.
В общем, что ни возьми из этой «Науки логики», все выглядит сомнительным и «притянутым за уши». И если вспомнить утверждение Гегеля о том, что «начало – это неразвернутый результат», а «результат – это развернутое начало», то возникает вопрос о целеполагании «Учения о бытии». Ведь вся его «абракадабра» со всеми ее немыслимыми нагрузками для ума приводит всего лишь представлению о роли противоречий и «ничто» в развитии природы, а также к открытию существования «бесконечности», которая для нас в сущности - «ничто». Притом для представления о бесконечности достаточно знать арифметический счет. А что касается противоречий и «ничто», то здесь Гегель идет на поводу у Парменида и в результате фатально ошибается.
Нет, Парменид, разумеется, прав в том, что «ничто» существует. Существуют также и противоречия. Исходя из умозрительных представлений, кажется, будто наилучшие противоречия возможны между зеркальными противоположностями. К примерам образцовых противоречий обычно относят такие пары, как «черное – белое», «пол – потолок, «свет – тьма», «добро – зло». На этой основе Гегель и строит всю свою диалектику. Логика ведет его примерно по такому пути:
[justify] Допустим, есть свет. Если ему ничего не противопоставить, то он, свет, так и будет свет, и нечего более. Чтобы свет изменился или уступил место чему-то другому, необходимо нечто такое, что способно отрицать свет. А по условиям Парменида лучшее отрицание дает прямая противоположность. Остается доказать, что такая противоположность есть в наличии, а также показать, откуда она берется. Для этого требуется довольно сложный выверт ума. Например, неплохо бы найти основания для представления противоположностей в виде частей чего-то целого, вроде двух сторон одной монеты, «инь и янь». И такие основания Гегель находит у Шеллинга, развивавшего понятие о тождестве. «Тождество – вот волшебный ключ к истине» - решает Гегель. Ведь, в конечном счете, все имеет общее начало. А раз так, то противоположности в своем пределе противоположны самой противоположности, и значит, тождественны. Отсюда у Гегеля «свет и тьма – одно и то же», и «бытие переходит в ничто, а ничто - в бытие». Борьба света и тьмы – лучшая иллюстрация идеи противоборства непримиримых сторон, а добро и зло
